Тонкости хорошего руководства

Джинни похолодела, поняв, что профессор вовсе не имел в виду родителей Гарри, о чём тот, похоже, даже и не подумал.

— Протего! — Снейп моментально отбил заклинание, и губ его коснулась едва заметная предвкушающая ухмылка.

— Остановитесь! — что есть силы закричала Джинни, жалея, что так долго пребывала в ступоре.

Она попыталась броситься вперёд, чтобы разнять их, но профессор не позволил. Одним движением он создал вокруг себя и Гарри защитную полусферу, вытесняя Джинни далеко за периметр летящих заклинаний.

* * *

— Профессор МакГонагалл! Гарри и профессор Снейп, они… — Джинни задохнулась и сложилась пополам, пытаясь отдышаться. Должно быть, она бежала очень быстро.

— Что они?.. — тревожно спросила Минерва, вскакивая из кресла. Пальцы ловко сдернули сеточку для волос — раннее укладывание, как обычно, отменялось.

— Дерутся из-за меня! — выпалила Джинни, а потом, ойкнув, закрыла рот рукой.

— Что-что? — Минерва, уже махнувшая мисс Уизли вести её вперёд, застыла.

— Я имею в виду, профессор, — под строгим взглядом Минервы МакГонагалл Джинни смешалась, но потом единым дыханием выпалила: — Простите, профессор, это я во всем виновата. Если бы я не разбила скелет, профессор Снейп не оставил бы меня на отработку, и тогда Гарри не пришлось бы ждать меня, и они бы не подрались.

— Какой ещё скелет? — зачем-то решила уточнить Минерва.

— Скелет дракона из класса Защиты.

— Что же послужило поводом столкновения? — спросила Минерва, чувствуя, что задыхается от столь быстрой ходьбы. При Альбусе бы такого не случилось — он-то знал, как заставить людей работать и не отвлекаться на мелочи.

— Я не поняла, профессор, — неуверенно отозвалась Уизли. — Слово за слово, вы же знаете Гарри…

«И Снейпа», — про себя отметила Минерва.

Дерущиеся явно уже выдохлись и потеряли былой запал. Когда Минерва отменила защитный барьер Снейпа, они просто опустили палочки.

В кабинет директора шли вчетвером — Уизли почему-то увязалась следом, и вид у неё был виноватый и несчастный.

— Итак, вы двое хотите рассказать мне, что послужило поводом для столь яркого выяснения отношений? Мистер Поттер? Профессор Снейп?

— Я же сказала, профессор, — Джинни выступила вперёд. — Это я во всём виновата, не надо было мне…

— Глупости! Вы ни в чём не виноваты, мисс Уизли, — сверкнул глазами из своего угла Северус. — Мистер Поттер использовал бы любой другой повод донести до меня свою неприязнь.

— Профессор Снейп забыл сказать, что опять начал оскорблять…

— Да не собирался я оскорблять ваших родителей, Поттер! — рявкнул вдруг Снейп так, что все трое подскочили. И добавил устало: — Минерва, ситуация выеденного яйца не стоит, можно я уже пойду, разбирайся с Поттером сама.

— Ну, знаешь ли! До тебя тоже дело дойдет, — взбесилась Минерва, отбрасывая вежливый тон. — Минус двадцать баллов Гриффиндору, мистер Поттер, за непозволительную драку с учителем. И скажите спасибо, что не исключение. И неделя отработок вам под руководством мистера Филча.

— Да за что! — возмутился было Поттер, но потом под строгим взглядом опустил голову и покорно добавил: — Я понял, профессор.

Джинни Уизли и Поттер поспешили вон, а метнувшемуся вслед Северусу Макгонагалл не терпящим возражений тоном сказала:

— А тебя, Северус, я попрошу остаться.

Снейп со вздохом сел перед директорским столом, откидываясь на спинку кресла.

— Ты не хочешь объясниться? — попыталась начать МакГонагалл.

— Да что тут объяснять, Минерва? Я говорил, что это плохая идея. Не надо было мне возвращаться. Давай, я просто напишу заявление по собственному, и всё.

Минерва почувствовала, что гнев как рукой сняло.

— Зачем сразу заявление, Северус? — ласково сказала она. — Может, выпьем чаю?

— А нет чего покрепче? — скривившись, словно от зубной боли, с надеждой уточнил Северус.

* * *

— Гарри, ты всё-таки пришёл!

В крошечном кабинете Пэнси, служившем ей одновременно и лабораторией, появилась смоляная макушка Поттера.

— Ага! — красноречиво отозвался тот от двери, протискиваясь внутрь и мёртвой хваткой вцепившись в ремень своей школьной сумки. — Извини, что так рано. У нас было окно, а мы с Джинни вчера повздорили, сам не знаю почему, и вот… Я подумал, может, ты не занята, и мы начнём заниматься. Только если ты не передумала…

— Конечно, нет! Ты выглядишь расстроенным, — участливо заметила Пэнси, поднимаясь из-за стола и откладывая от себя конспекты, которыми занималась с утра, на свежую голову.

— Да всё как всегда: повздорил со Снейпом, как в старые добрые, вышла драка, ещё и Джинни на меня взъелась… А, неважно, — он махнул рукой, явно борясь с желанием поделиться своими неприятностями и недоверием к ней. Недоверие, видимо, победило, и Поттер поспешил сменить тему: — Никогда не замечал за тобой особой любви к зельеварению.

— А что ты во мне замечал? — Пэнси кокетливо улыбнулась и, легко оправив на себе красивую атласную мантию, сделала пару шагов ему навстречу, что в тесном пространстве её кабинета поставило их почти вплотную друг к другу. Поттер вспыхнул и старательно отошёл от неё, как от прокаженной, вглубь кабинета. Как щит выставил перед собой свою потрепанную школьную сумку и, порывшись внутри, вытянул учебник по зельеварению за седьмой курс.

— Ты прав, вообще-то, — Пэнси хмыкнула, забирая у него учебник и открывая оглавление. — Гораздо больше мне нравятся Чары. Но выбора особенного не было.

— Почему?

— Мой отец под следствием, денежные средства заблокированы, возможно, отберут дом. Мне надо было срочно обеспечить себя крышей над головой и средствами к существованию, а профессор МакГонагалл согласилась мне помочь.

Лицо Гарри сделалось жёстким, а взгляд колючим. И, тем не менее, он произнёс:

— Никогда не встречал твоего отца в Ближнем круге.

— Верно, у папы не было метки, — Пэнси чувствовала необходимость как-то вступиться за отца, чтобы не выглядеть в глазах Поттера дочерью преступника. Хотя он, наверное, понимал всё слишком хорошо, чтобы его можно было запутать. — Но ты же понимаешь, мы из чистокровных, и отец никогда не пытался выступать против Сам-знаешь-кого… Я даже не знаю, в чём конкретно заключалось их сотрудничество, если оно и было — меня никто не считал нужным посвящать в это. Впрочем, отец всегда говорил, что идеи Пожирателей слишком радикальны.

— Радикальны! Хорошо сказано! — Гарри невесело хмыкнул. Да, на месте Поттера она бы тоже была раздосадована. Впрочем, он тут же миролюбиво добавил: — Как думаешь, его оправдают?

Этот миролюбивый тон сказал Пэнси гораздо больше, чем она когда-либо позволяла себе осознавать — ведь она была невестой Драко Малфоя! — что, в сущности, Гарри был добрым и славным парнем. Это открытие немало смутило и даже в чём-то обескуражило Пэнси. Всех её знакомых молодых людей можно было назвать какими угодно: галантными, высокомерными, дерзкими, скучными, — но только не добрыми. Это было так по-хорошему ново.

— Я бы хотела этого, — Пэнси серьёзно кивнула, а потом добавила уже деловым тоном: — Предлагаю в качестве практики варить зелья вперёд программы. Мы сразу будем разбирать твои ошибки, и к уроку ты уже будешь готов. В твоём расписании уроки дважды в неделю, тогда и нам стоит встречаться два раза. А может, даже три.

— О нет, Паркинсон, у меня же куча других заданий, плюс ещё тренировки! — Поттер печально взлохматил волосы.

— Что делать, Гарри. Если хочешь поступить к мракоборцам, надо заниматься. И называй меня Пэнси, пожалуйста.

Пэнси мысленно похвалила себя за сообразительность: столько времени наедине кого угодно заставит рассмотреть её поближе. А уж она постарается, чтоб увиденное его не разочаровало. И Пэнси облизнула вмиг пересохшие от волнения губы, с удовольствием поймав на них взгляд Гарри.

* * *

Настроение было поганое. Судоку не складывалось, студенческие работы не проверялись, а Уизли не шла из головы. Мордред и Моргана!

Северус был крайне раздосадован на самого себя, что вновь не совладал со своим нравом при разговоре с Поттером. Да, он надеялся, что их противостояние останется в прошлом, ведь теперь Поттеру была известна вся история жизни Северуса — история бесконечного падения вниз — и между ними буквально не осталось секретов и поводов продолжать вражду. Вот только вместе с Поттером о всех тёмных закоулках его души стало известно и всей магической Британии. Конечно, у Поттера попросту не было иного способа, как отстоять защиту Северуса, кроме оперирования его же собственными воспоминаниями. Но теперь, когда по нелепой случайности, в лице одного не в меру ретивого почитателя дамблдоровского стиля руководства, Северус остался жив, он чувствовал себя раздетым донага и оставленным на потеху толпы.

Профессор, стиснув зубы, надеялся пережить и это, мужественно дождаться благословенного выпуска Поттера из школы, и тогда уж постараться забыть обо всём этом кошмаре раз и навсегда.

Но неучтенный фактор в лице Уизли донельзя беспардонно разрушил стену его самообладания.

Конечно, Северус и в страшном сне не мог представить, что окажется вдруг между Поттером и Уизли. Он понимал, что это заранее обречённое положение, что, в конце концов, Поттер молод, окружён ореолом героичности, и ему, Северусу, конечно, было с ним не тягаться, если бы он вдруг и решил попробовать. Наверное, это подспудное осознание тщетности ещё даже не сформировавшихся до конца желаний и толкнуло его в ту бессмысленную и позорную потасовку. Северусу удалось доказать МакГонагалл, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, что всё это лишь дурацкое недоразумение, но сам он не был так в этом уверен.

Северус мечтал о новом доме — посреди вересковых пустошей или небольшого городка. Расположение было не принципиально — лишь бы подальше от Паучьего тупика. И Хогвартса. Могло ли место в этом доме — и его душе — принадлежать такой, как Уизли — самой Уизли? — Северус не знал, давно уже не задумывался даже о появлении такой возможности. Со смертью Лили из жизни словно забрали все краски, выкрутили насыщенность до минимума, вымазали всё серым цветом. Уизли не была серой. Джинни Уизли была всполохами яркого цвета — цвета огненно-рыжих волос, красного свитера, карих, словно ломкие осенние листья, горящих глаз.

После серости на эти всполохи было больно смотреть, но и отвести взгляд казалось нереальным, кощунственным. Северус не был уверен, что ему было под силу совладать с таким нравом, но ему так хотелось попытаться! Он кидал на чашу весов гораздо более серьёзные вещи, чем педагогическая карьера или уважение в глазах, в общем-то, ничего не значащих для него людей — свою собственную жизнь.

Если бы он только был уверен, что у него есть хоть тень шанса. Но нет, он не собирался позволить себе обманываться и беспочвенно мечтать.

* * *

— Ты просто мой спаситель! — обрадованно воскликнула Минерва при виде появившегося на пороге Слизнорта.

— Я оскорблён, госпожа директор, тем фактом, что вы заработали похмелье без меня! — улыбнулся в усы Гораций. — Но не волнуйся, я принёс и то, что ты просила, и кое-что получше.