История одного прощения

— Что ты несешь!..

— Нет. Подожди. Я потом… потом я снова не смогу. Дай мне договорить. Я винила тебя в том, что произошло. Так было проще. Проще винить кого-то, а не себя. Но себя я тоже винила. И наказывала тоже себя.

Малфой слушает молча, больше не пытается перебивать, понимая, что, пока этот свищ не будет вскрыт, они не смогут идти дальше. Но желание сделать исповедь проще, помочь, поддержать, жжет ладони. Он отставляет свою чашку и забирает чашку из ее рук, а потом притягивает Грейнджер к себе. Все его движения выверенные и четкие, но дракл дери, если он вспомнит, когда в последний раз был в таком раздрае.

Она кивает ему в грудь. Драко надеется, что это благодарность. Он баюкает ее маленькое тело в руках, и ему кажется, что никакие силы не заставят его расцепить руки. Он больше не отпустит, особенно тогда, когда она так цепляется за него.

— Знаешь, — продолжает она с того места, на котором остановилась, — в этологии есть термин «смещенная агрессия». Я чувствовала свою вину, но наказывала тебя. Не только, но и тебя тоже. Прости, и спасибо, что не оставил.

Драко молчит, продолжая покачиваться. Ведь и ему надо покаяться, но каяться страшно. Он никогда не был смельчаком. Он не желает, чтобы его слова разрушили тот мост, который Гермиона сейчас возвела.

— Я отдал артефакт. Я позволил непоправимому произойти, часть меня хотела… — нет никакой возможности проговорить это вслух.

Она напрягается. Драко боится, что это конец того, что едва началось снова.

— Это нормально, — сбивает его с толку Гермионин шепот. — В каждом есть эта темная часть. Думаешь, за полтора года, что мы прожили вместе с Гарри, у меня не мелькала мысль помочь ему уйти? Было больно его видеть. Каждый день больно. Терпимо — когда приходил ты. Не вини себя, — она целомудренно целует его в щеку.

Драко пристально смотрит ей в глаза и позволяет своей защитной усмешке растянуть губы. Он себе смешон, перед кем здесь притворяться? Он беззащитен, словно креветка без панциря.

— Теперь я могу сказать, что ты нужна мне?

Грейнджер трется носом о щетину на его подбородке и прижимается к его груди. Чечетка, которую отбивает его сердце, у нее под ухом.

— Глупости, все наоборот! — сообщает Гермиона его яремной впадинке, оставляет на ней легкий поцелуй, резко отстраняется и идет к дому.

Драко, словно каменный, сидит на пледе. По ощущениям к каждой его ноге привязали по гире фунтов в тридцать. Она продолжает наказывать его? То есть их обоих.

Дойдя до угла дома, она останавливается и оборачивается.

— Ты идешь?

То есть это… приглашение? Драко неуклюже встает, на негнущихся ногах идет к ней и вкладывает пальцы в протянутую руку.

Они молча подходят к двери.

Грейнджер открывает и вопросительно смотрит Драко в глаза.