Overlord. Том 3. Кровавая валькирия

2

Его жизнь пошла коту под хвост. Так думал Зак, торопливо шагая по дороге.

Всё сложилось хуже некуда. Жизнь крестьян на задворках королевства вообще нельзя назвать счастливой. Возделываешь землю, трудишься от рассвета до заката, пока семь потов не сойдёт, а потом ещё и приходится часть урожая отдавать феодалу ни за что. Когда отдаёшь шестьдесят долей из ста — жить ещё можно. Оставшихся сорока долей хватит, чтобы худо-бедно прокормиться. Совсем беда тогда, когда забирают восемьдесят долей. Тут и на сорока-то едва-едва ноги не протягиваешь, что уж говорить о двадцати.

То как раз был год, когда им оставили только двадцать долей. Измотанный Зак вернулся с поля — и нигде не нашёл своей младшей сестрёнки. Она пропала. Он и сам был тогда ещё маленьким и не понял толком, что случилось. Его обожаемая сестрёнка просто исчезла, а родители её даже не искали. Теперь-то он знал почему. Её продали. Сейчас, под начальством Золотой Принцессы, это стало пережитком прошлого, но в тогдашнем королевстве такое случалось на каждом шагу.

Именно поэтому Зак то и дело вглядывался в лица проституток на улицах и в борделях. Разумеется, он не надеялся найти её — если бы и встретил вдруг, то просто не нашёл бы что ей сказать. Он просто и сам не осознавал, что именно ищет и зачем так цепляется за память о той, чьего лица никогда больше не увидит…

Помимо поборов феодалов, ещё одним тяжёлым бременем на плечи крестьян ложилась воинская повинность. Королевство Рэ-Эстизе и империя Бахарут регулярно объявляли друг другу войну, и всех здоровых парней из деревень отправляли на поля сражений. Потеря молодого и сильного работника даже на месяц неизбежно сказывалась на жизнеспособности всей деревни, но были и те, кто считал за честь и радость вырваться из своего родного захолустья.

К тому же семьям и впрямь было в облегчение то, что оставалось кормить меньше ртов. А новобранцам подчас в армии впервые удавалось наесться досыта. Но на этом прелести воинской службы заканчивались. Даже сражаясь не на жизнь, а на смерть, они не могли ждать никакой награды, если не удавалось как-то отличиться. Впрочем, многие отличившиеся тоже ничего не получали. В итоге почётными наградами отмечали лишь самых везучих. А по возвращении в деревню оказывалось, что из-за недостатка рабочих рук урожай в этом году толком не собрали, и неизвестно, как жить на него ещё целый год.

Зака призывали дважды. Но поворотным оказался третий раз.

Война, как обычно, закончилась после короткой стычки, а Заку снова посчастливилось уцелеть. Он направлялся домой, в деревню, когда вдруг встал колом прямо посреди дороги. И в тот момент, когда он опустил взгляд на свою руку и зажатое в ней оружие, на него снизошло озарение.

Ведь можно не возвращаться в деревню, а отправиться искать лучшей жизни.

Правда, путей перед холостым крестьянином открывалось немного: он только и умел, что маршировать. У него не было какой-то выдающейся силы, а уж иных талантов и подавно. Да и знаний негусто, только о крестьянском деле: когда вспахивать поле, какие культуры и когда сажать.

Оставалось уйти в разбойники — прямо так, с казённым оружием наперевес. Заку даже в голову не пришло подумать о родителях, и о том, каково им будет, если он просто сбежит. Они ведь продали сестрёнку — пусть даже для того, чтобы выжить, а не богатства ради, — поэтому никакой любви Зак к ним не питал.

Удариться в бега в одиночку, ничего не зная толком о землях, в которых оказался, было опасным делом, но Заку повезло встретить сообщников — банду наёмников. Конечно, одиночка-крестьянин безо всяких навыков не был особенно полезен. Однако война сильно подкосила их отряд, и им хотелось побыстрее восстановить численность.

Так Зак и стал одним из наёмников. Пусть они были и не совсем настоящими. Хотя во время войны они с радостью служили за деньги, но стоило наступить мирному времени — и они переключались на разбой и грабёж. Пожалуй, можно и не вдаваться в подробности насчёт его дальнейшей жизни.

Гораздо лучше иметь, чем не иметь. Гораздо лучше нападать, чем ждать, пока нападут на тебя. И пусть лучше страдают другие, чем ты сам. Зак хорошо это усвоил. Он никогда не думал, что поступил неправильно. Никогда не сожалел о своём решении. Наоборот, укреплялся в нём всякий раз, когда слышал горестные вопли жертв.

Теперь Зак бежал по нищим кварталам. Солнце уже закатилось за горизонт, окрасив мир багровыми закатными тенями, а он всё отчаянно спешил. От гостиницы было уже довольно далеко, и он задыхался, а со лба градом катился пот. Усталые мышцы просили об отдыхе, дыхание предательски сбивалось, но время поджимало, а потому Заку не оставалось ничего, кроме как подгонять себя и продолжать бежать. Он резко свернул за угол, и тут…

— Осторожнее! — ворчливо воскликнул кто-то, и выросший из ниоткуда силуэт в последний миг увернулся от столкновения.

Громко звякнул металл. От удивления Зак затормозил, вперившись в незнакомца взглядом.

Незнакомец оказался незнакомкой. Перед ним стояла красивая девушка, облачённая в чёрную мантию. Благодаря ей девушка практически сливалась с тенями переулка — выдавали только ярко-сиреневые, будто светящиеся глаза, которые сейчас пытливо изучали Зака. А тот уже так вымотался, что накинулся на неё, словно с цепи сорвался.

— Это ты осторожнее! Проклятье, так и с ног можно сбить! Смотри, куда прёшь! — зло выкрикнул он.

Но девушка даже не вздрогнула от его гневной тирады, а лишь холодно рассмеялась.

У Зака по спине пробежали мурашки, и он невольно попятился. Ему не хватило смелости даже выхватить спрятанный за пазухой нож. Он смотрел на неё как кролик на удава, не в силах пошевелиться. Должно быть, тот звук, когда она отпрянула, — не что иное, как звон доспехов. Дева в воинской одежде — получается, авантюристка?..

«Ой, не с той я связался, не на ту напал…» — навязчиво крутилось в голове, и Зак отступил ещё на пару шагов. Он прекрасно понимал, в какую нехорошую ситуацию угодил.

Нельзя недооценивать её только потому, что женщины слабее мужчин. Зак слышал о сильных командах авантюристов, состоящих исключительно из женщин, — о них как-то рассказывал самый могучий боец их банды. Что же до Зака, то среди тех, у кого в их шайке вообще был меч, он, без преувеличения, оставался самым бесполезным и хилым. Именно потому ему поручили эту работу, а не иную.

Пот, выступивший от бега, моментально сменился нервной испариной: Зак пожалел о своём поступке. И именно тогда, когда страх и отчаяние Зака стало невозможно не заметить, угрожающее выражение на лице девушки вдруг сменилось усмешкой.

— Ммм, ладно. Считай, тебе повезло. Нет у меня времени с тобой связываться. Но если ещё хоть раз здесь увижу — будь готов ответить за всё, — весело заявила она, обошла его и вновь направилась по своим делам.

Зак, не сдержав любопытства, поглядел ей вслед. Она уверенно шагала в сторону заброшенных трущоб. И что подобная красотка позабыла в этот час в таком месте? Там ведь никто и не жил. И хотя ответа на вопрос не нашлось, сейчас у Зака были дела поважнее. Прогнав все лишние мысли, он вновь припустил бегом.

Вскоре он добрался до другой части трущоб, повернув в закоулок между полуразрушенными, грязными хибарами. Закат угасал, и на смену ему на землю наползала тьма. Зак подозрительно озирался, выглядывая в тенях других непрошеных гостей. На самом деле он и так всю дорогу следил, чтобы никто не сел ему на хвост, но нужно было удостовериться напоследок.

Никого. Отдышавшись, Зак удовлетворённо кивнул и постучал в дверь трижды. Выждал пять секунд — и постучал ещё четыре раза. Ответ последовал незамедлительно. Заскрипел пол под чьими-то шагами, и дощечку, закрывавшую окошко в двери, отодвинули в сторону. На Зака глянули два внимательных глаза. Выглянувший мужчина окинул его взглядом с ног до головы:

— А, это ты. Погоди-ка.

Дощечка вернулась на место, не дав Заку даже ответить, а потом в скважине звучно повернулся ключ, и дверь отворилась.

— Заходи.

Изнутри повеяло тухлятиной. После «Золотого павильона» это было всё равно что попасть в другой мир. От всей души надеясь, что быстро привыкнет к запаху, Зак скользнул вглубь дома.

Едва закрылась дверь, тесная лачуга погрузилась во мрак. На обеденном столе неверно мерцала одинокая свеча, но и ей не под силу было разогнать свинцовые тени. Потрёпанный громила, который выглядел ровно так, как положено человеку, посвятившему жизнь насилию и разбою, пододвинул к себе стул и сел. Ножки жалобно скрипнули под его весом. Мужчина был широк в плечах, а на лице и руках, не скрытых одеждой, повсюду виднелись шрамы от меча.

— Ну что там у тебя, Зак? Что-то случилось?

— Всё поменялось… Наша цель собирается в дорогу.

— Что?! Прямо сейчас?

Зак молча кивнул. Громила что-то забормотал себе под нос, в глубокой задумчивости приглаживая взъерошенные волосы, а потом угрожающе нахмурился, взглянув на Зака, который не убедил выбранных в жертву путешественников остаться до утра.

— Чёрт подери! И ты ничего сделать не можешь?

— Да где же? Она сама велела!..

Зак уже рассказывал раньше о нраве юной госпожи, поэтому мужчина уныло опустил голову, потирая виски.

— Да и старикан хорош. Мог бы втолковать ей, что ночью на дорогах опасно. Вот морока… Даже последним дуракам это известно! Эй, а что, если колесо у кареты поломать?

— Поздно, уже вещи обратно грузят. Что, если просто разобраться с ними всеми по-быстрому?

— Ну, и это можно, но… — Мужчина задумчиво уставился в пустоту. — Когда отправляются, говоришь?

— Через пару часов.

— Так скоро… Что же делать? Если связаться с остальными прямо сейчас… Времени маловато, но не каждый день подворачивается такой куш. — Он принялся считать время на пальцах. Зак молча наблюдал за ним, а потом взгляд как-то сам собой спустился на его собственную руку… — Тошнит меня от этих богачей…

А Заку вспомнилась красивая рука госпожи. Таких не бывает у работящих людей. Их руки заскорузлые от холодной воды, ладони все в мозолях от мотыги, а ногти поломаны. Руки госпожи мягкие, как шёлк, — других таких, наверное, не найдёшь и во всём королевстве.

Зак знал, что мир несправедлив, но…

Его зубы обнажились в кривой ухмылке.

— А поразвлечься с ней можно будет?

— После меня. Только за неё выкуп получать, так что губу не раскатывай. Попортишь ещё, — сально улыбнулся громила. Этот разговор, казалось, подстегнул его мысли в правильном направлении, и он поднялся. — Ладно. Я свяжусь с главарём.

— Понял!

— Вас будут ждать десять человек — там же, где обычно. Часа через четыре будь на месте. Если не успеешь, мы сами придём вот с этой стороны. Там всё просматривается, поэтому постарайся, чтобы они до последнего ничего не заподозрили.