Сын Войны, Дочь Хаоса

— Если бы стало известно, что он у меня, каждый живой Хорусианин попытался бы убить меня, чтобы уничтожить его, и каждый Сетит попытался бы забрать его у меня, чтобы они могли его использовать. Никому с обеих сторон не было бы дела до случайного убийства моих детей в процессе, — папа положил одну руку поверх моей и сжал её. — Я как раз собирался предложить Хорусианам обмен за него — тебя за талисман. К счастью, я не проработал детали. Заключать с ними сделку всегда рискованно. Запомни это. Они не соблюдают правила сделки.

— Я запомню.

Папина рука отпустила мою, и он устало моргнул.

— Я вообще не спал после того, как тебя похитили. Наверное, поэтому я сейчас так устал.

Он начинал ощущать действие снотворного.

— В последнее время я много думала о Cетитах, — сказала я. — Вам так легко быть судьями и присяжными для других людей, решать, кому жить, а кому умереть. Мне это труднее, но, в конце концов, я приняла собственное решение.

Его веки опустились.

— Что ты имеешь в виду?

— Несмотря на то, что я люблю Рорка, Джека и Лечеминантов, то, что они делают, неправильно. Я больше не могу помогать тебе, чтобы остановить скарабеев.

Папа откинулся на спинку стула, ссутулившись.

— Ты хочешь вернуться домой?

— Да, — сказала я. — Мне нужно уйти.

— Я могу отправить тебя обратно в Бостон… — папа закрыл глаза. Он совсем забыл, что Лечеминанты больше не в Бостоне. Я не стала его поправлять. Он не мог понять смысла того, что я говорила. Он откинул голову назад и закрыл глаза, расслабляясь в кресле.

— Папа?

Он не ответил, но с Альтовенено в его организме он не уснул бы надолго. Я осторожно сняла талисман с его шеи. Когда я надела его, он был тёплым на моей коже. Я потрогала шероховатую поверхность. Это олицетворяло как любовь моего отца к своей семье, так и его угрозу мести, если нас убьют. Теперь я носила его на своём сердце.

Я взяла ключ от магазина ковров и мобильный телефон отца. Его невозможно было отследить, а прямо сейчас мне нужна была эта безопасность. Ему придётся довольствоваться одноразовым, пока он не найдёт замену. То же самое с его арендованной машиной. Я взяла свой чемодан, сумочку и паспорта, мне понадобится больше одного комплекта удостоверений личности, прежде чем я смогу где-нибудь обосноваться. Затем я достала наличные из бумажника моего отца. У него было больше в сейфе отеля, но я всё ещё чувствовала себя виноватой за то, что сделала то же самое, что и Чисиси. Наконец, я взяла флаконы с кровью Сетита из лаборатории скарабея моего отца и пакет на молнии, полный плоти, из холодильника. Я спрятала его с глаз долой на дно своей сумки через плечо.

Я написала ему записку, в которой объяснила, что я делаю, и попросила его не пытаться остановить меня. Я положила её на стол и поцеловала его в лоб. Ещё несколько мгновений я задержалась у двери, разглядывая своего отца, запоминая его, чтобы позже я смогла вспомнить, каково это было, когда он был рядом.

Затем я ушла, чтобы встретиться лицом к лицу с Хорусианами.

ГЛАВА 29

Я поехала в отель в другой части Луксора. Я заставила себя думать о том, что ждёт меня впереди, а не обо всём, что я оставила позади. Папа, Рорк, Джек. Если я хотела нормальной жизни, я должна была создать её для себя. Если я хотела, чтобы Хорусиане предоставили отсрочку от скарабеев, я должна была заставить их согласиться на это. Другого выхода не было.

Парковка отеля была хорошим местом, чтобы спрятаться, потому что я могла сидеть и разговаривать по телефону, не привлекая большого внимания, и если бы мне нужно было быстро уйти, я бы могла это сделать.

Я сделала две фотографии талисмана с телефона моего отца и отправила их на свой мобильный телефон, который, как я предполагала, всё ещё находился на базе Хорусиан. Потом я позвонила Дейну. Он снял трубку после второго гудка.

— Алло?

— Привет, Дейн. Скучаешь по мне?

Он рассмеялся, и в его смехе было больше иронии, чем веселья.

— Каждый день. И особенно когда идёт дождь.

— Тогда хорошо, что ты живёшь в пустыне.

Он не стал это комментировать.

— Ты Хорусианка, — сказал он с ноткой упрёка. — Ты не принадлежишь Сетитам. Ты должна это понять.

Я старалась, чтобы мой голос звучал легко.

— Да, если новости выйдут наружу, это, скорее всего, быстро положит конец моей помолвке с Джеком.

— Хорошо. А теперь поступи разумно и присоединяйся к нам. Сделай это по своему усмотрению, и всё будет по-другому. Ты не будешь пленницей.

— Прости. Я читала о ваших мирных договорах, — если бы я сдалась им, и они убили бы меня, Люсинда сочла бы это забавным. Она, вероятно, посвятила бы целую главу в своей следующей книге злорадству по поводу моей кончины.

— У Рорка тоже есть хорусианские способности? — спросил Дейн.

Я проигнорировала вопрос.

— Я позвонила, чтобы заключить сделку. Передай это своим лидерам: остановите скарабеев на год. Это даст Сетитам справедливое предупреждение. У них будет шанс прекратить принимать эликсир, так что их жизни будут спасены, когда вы снова освободите скарабеев. Но вы должны остановить тех, кто уже есть в этом мире.

— Не можем, — сказал Дейн. — У нас под рукой нет столько спрея от насекомых.

— Я знаю, что вы можете отключить обонятельные рецепторы скарабеев. Я прочитала файлы на ваших стенах.

Дейн резко втянул воздух и выругался.

— Что ещё ты выяснила?

— Я позвонила не для того, чтобы говорить об этом. Я позвонила, чтобы сказать тебе остановить скарабеев.

— Ну, этого не случится. Я могу сказать тебе это, ни с кем не советуясь.

Я осмотрела парковку, проверяя, не наблюдают ли за мной.

— У меня есть Талисман Адольфо. Если Хорусиане согласятся на мои условия, я передам его в конце года.

— У тебя есть талисман Адольфо? — Дейн не скрывал своего скептицизма. — Это удобно. Где ты его взяла?

— Семейная реликвия. Пойди проверь; мои бабушка и дедушка числятся в списке Сетитов, которые жили в Ирландии во времена Адольфо. Он был у моего отца ещё много лет назад. Я просто не понимала, что это за талисман, пока не увидела рисунки в ваших файлах.

— Я так не думаю. Твоя мама уничтожила бы его.

— Она не знала, что он у него был, — я рассказал Дейну историю моего отца, добавив: — Он хранил его в безопасности, потому что хотел отомстить, если Хорусиане когда-нибудь уничтожат его семью.

— Типичное мышление Сетита.

— Если ты хочешь его, тебе придётся остановить скарабеев на год.

Дейн сделал паузу.

— Даже если он у тебя есть, ты им не воспользуешься. У тебя хорусианские гены. Если ты откроешь его, ты будешь первой, кого он убьёт.

Я потрогала свою рубашку, где лежал талисман.

— Держу пари, я могла бы заставить Джека открыть его, пока мы с Рорком находились бы на безопасном расстоянии.

— В самом деле? Если ты так уверена в Джеке, почему ты никогда не говорила ему, что обладаешь хорусианскими способностями?

Дейн слишком хорошо меня знал. На это у меня не было ответа.

— Ты хоть представляешь, — продолжал он, — что сделают Сетиты, если завладеют этим талисманом?

Я представляла, вот почему я не отдала бы его ни одному Сетиту, но я не собиралась позволять Дейну раскрыть мой блеф. Талисман был слишком важен для Хорусиан, чтобы не торговаться за него, даже если бы они подозревали, что я никогда не воспользуюсь им. Я старалась говорить деловым тоном.

— Помнишь записку, которую я тебе оставила? Я спросила, готов ли ты пожертвовать собой и своей семьёй ради общего блага. Каков твой ответ?

— Ты уже знаешь. Мои отец и брат умерли ради общего блага. Мы с мамой всё ещё боремся.

— Ты не думаешь, что я способна на такую же жертву? Если я доверь кому-то другому талисман, это может, в конечном счете, убить меня, но если это то, что нужно, чтобы остановить скарабеев, тогда я это сделаю.

Дейн издал рычащий звук в глубине своего горла.

— Твоя проблема в том, что у тебя неправильное представление о том, что составляет высшее благо. Ты ни на минуту не можешь подумать, что…

— Я отправила две фотографии талисмана на свой мобильный телефон, — сказала я, не давая ему закончить. — Я предполагаю, что он всё ещё у вас где-то на базе. Иди, посмотри на него. На одной фотографии талисман крупным планом, а на другой он надет на мне. Покажи их своим лидерам. Передай им мои требования. Я перезвоню через два часа, чтобы получить их ответ.

— Два часа? — недоверчиво повторил Дейн. — Мы не можем связаться со всеми нашими лидерами за два часа, не говоря уже о том, чтобы прийти к соглашению. Дай нам день.

Он тянул время, искал способ обойти мои требования или искал способ найти меня.

— Три часа, — сказала я.

Он помолчал.

— К чему такая спешка?

Я не могла придумать правдоподобную ложь, и я не хотела говорить ему правду, что я была одна, что мой отец скоро проснётся и будет искать меня, что я хотела выбраться из Египта как можно быстрее.

Дейн заговорил в наступившей тишине.

— Дай трубку своему отцу. Мне тоже нужно его слово на этот счёт.

Неужели он так быстро догадался? Мои мысли вернулись в школьный коридор, когда Дейн рассказал мне всевозможные факты обо мне из того, что я даже не считала подсказками.

Мне действительно следовало попросить поговорить с его матерью, а не с ним.

— Даю тебе три часа, — сказала я и повесила трубку.

Во время ожидания я купила фонарик и отвёртку. Отвёртки не только работали лучше, чем ножи, чтобы завести автомобиль, они также были необходимы для замены номерных знаков арендованного автомобиля на другие номера.

Я надеялась, что туристы в соседней машине не заметят подмены и что это изменение поможет скрыть мою машину от отца или от египетской полиции, если папа будет в таком отчаянии, что попросит их о помощи.

Я купила билет до Карнакского храма и отдала его таксисту, чтобы он воспользовался им позже. Если платят достаточно, таксисты не задают много вопросов. После этого я посетила магазин ковров. Я прошла по туннелям на территорию храма и открыла потайную дверь в колонне. Я стояла в душной каменной комнате, ожидая, пока путь не освободится. Наконец я выскользнула и присоединилась к толпящимся вокруг туристам. Я прошла мимо полулежащих сфинксов и мимо рядов статуй, все они стояли неподвижно, скрестив руки на груди. Многие были безголовыми. Мне всё ещё казалось, что они наблюдают за мной, что они знают, кто я такая.

Древние египтяне верили, что чем больше статуя, тем большее значение она имеет. Все они были больше, чем жизнь. Некоторые были высотой в три этажа. Этот эффект заставил меня почувствовать, что я съёжилась, как будто я была лилипутом, покинувшим свою землю.

В одном месте на большом подиуме сидел каменный скарабей размером с питбуля. Стоявший рядом гид объяснял, как в древние времена люди думали, что, если они обойдут подиум семь раз, скарабей исполнит их желание. Кольцо жителей Запада радостно совершало обход насекомого.

«Удачи», — хотела сказать я.

Я получила серию звонков с неопознанного телефонного номера. Должно быть, мой папа проснулся, прочитал мою записку и купил новый телефон. Я не ответила. Я также не ответила, когда позвонил Рорк, а затем Джек. Должно быть, мой отец сказал им, что я сбежала. Снова.