Сын Войны, Дочь Хаоса

Сводчатый потолок выгибался над нами дугой, сам по себе произведение искусства. Резьба на деревянных скамьях петляла и кружилась с замысловатыми деталями. Я восхищалась тем, кто их сделал, и жалела того, кому приходилось их полировать. В одном конце часовни огромный орган тянулся вверх, как сверкающий сталагмит, достигая потолка. В каменной кладке внизу херувимы молитвенно сложили руки.

Я шагнула к алтарю, где ангелы с золотыми крыльями парили вокруг Христа и Иоанна Крестителя. Приглушённым тоном я сказала:

— Давай посмотрим, замолвит ли кто-нибудь за тебя словечко.

Вместо того чтобы идти в этом направлении, Дейн жестом пригласил меня следовать за ним к одному из витражных окон. Даже несмотря на пасмурное небо снаружи, ряды святых сияли яркими синими, красными, жёлтыми и зелёными цветами.

— Посмотри на это, — он сделал широкий жест в сторону окон. — Они прекрасны, тебе не кажется?

Каждый светился, нежный, но достаточно прочный, чтобы выдержать годы.

— Они невероятны.

— Витражи сделаны из маленьких вырезанных кусочков стекла.

— Правильно.

Я не знала, почему он указывал на этот факт.

Он перевёл взгляд с окна на меня.

— Разбитое стекло, возможно, невозможно собрать обратно, но его всё равно можно превратить во что-то удивительное, во что-то лучшее, чем оно было раньше.

Он провёл своими пальцами по моим, словно перышко, прося подержать меня за руку.

Моя рука осталась лежать рядом, словно налитая свинцом. Я ходила на цыпочках между любовью и осторожностью, боясь сделать слишком большой шаг, или неправильный шаг, или любой другой шаг.

— Это прекрасно. Но я уверена, что на то, чтобы сделать эти окна, ушло много времени.

— Возможно.

Он слегка улыбнулся мне. Эту улыбку было трудно классифицировать. Терпение? Растерянность? Что-то ещё? Я не могла сказать.

— У нас есть время.

— Неужели? Что произойдёт, когда я передам талисман твоим лидерам? Тогда ты всё ещё будешь моим телохранителем?

— Особенно тогда.

Как будто мои слова были напоминанием, Дейн быстро осмотрел церковь, взглянув на область позади нас.

— Когда Сетиты узнают, что ты сделала, они будут кричать, требуя твоей крови.

От его предсказания у меня по спине пробежал холодок. Я надеялась, что они не узнают.

— Хорусиане собираются им рассказать?

Я закашлялась. У них не было для этого причин, если только они не хотели быть злыми.

— Не собираются. Но утечки случаются. Я готовлюсь к худшему, — должно быть, он заметил моё беспокойство; он протянул руку и сжал мою. — С тобой всё будет в порядке. Я позабочусь об этом.

Я сглотнула, сказала себе, что он был прав. Со мной всё будет в порядке. Я могла бы спрятаться. Я знала, как это сделать.

Дейн снова сжал мою руку, возвращая моё внимание к нему.

— Давай поужинаем. Я горю желанием съесть пиццу. А как насчет тебя? — ему нравилось, что в Оксфорде есть Пицца-Хат. Мы часто туда ходили.

Мы вышли из церкви, миновали заброшенное кладбище, где трава изо всех сил старалась преодолеть надгробия. Виноградные лозы свисали с каменного забора, спускаясь к тротуару, отчего даже мрачное казалось очаровательным. Мы направились по улице, которая вела к нашей американской зависимости. Дейн надел тёмные очки. А потом притворился слепым.

— Если бы у тебя было действительно доброе сердце, — сказал он, делая неуверенные шаги, — ты бы держала меня за руку и вела. Кажется, я потерял свою трость и собаку.

Я рассмеялась и покачала головой.

— Перестань пытаться выставить меня в плохом свете.

— Эй, не беспокойся о том, что все люди будут смотреть на тебя укоризненно. Я уверен, что ты больше не столкнёшься со многими из них. И если ты это сделаешь, они, вероятно, не вспомнят, что ты та девушка, которая позволила слепому парню попасть под машину.

— Хорошо, — пробормотала я и взяла его под руку. — Ты играешь нечестно.

Он счастливо улыбнулся.

— Никогда не утверждал иного.

Через несколько минут он перестал быть слепым, но не отпустил меня. Он взглянул на темнеющее небо.

— Думаешь, пойдёт дождь?

— Надеюсь, не раньше, чем мы доберёмся до ресторана.

— В Англии часто идут дожди, — отметил он. — Забавно, что ты выбрала для жизни такое мокрое место.

Я притворилась, что не понимаю, что он имеет в виду.

— Помни, я фанат Дарси.

Я ожидала, что он прокомментирует это, но его голова дёрнулась вперёд, и он напрягся. Он сказал одно слово:

— Прячься.

— Что?

Я не была уверена, что правильно расслышала. Я не видела ничего необычного, только здания, деревья и студентов, слоняющихся по дороге куда-то ещё.

Взгляд Дейна сфокусировался на чём-то впереди, далеко.

— Зайди в одно из зданий. Сейчас же.

Мы были недалеко от входа в Колледж Святого Иоанна, большой каменной арки, которая вела во двор. Я пробежала последние несколько шагов к нему, но остановилась, прежде чем пройти весь путь до конца. Дейн, должно быть, увидел кого-то опасного, приближались какие-то Сетиты. Они нашли меня. Мне снова придётся уехать.

Я оглядела двор, осмотрела разные дверные проёмы в зданиях, не направляясь ни к одному из них. Я не могла оставить Дейна одного, чтобы встретиться с Сетитами лицом к лицу. Я не могла убежать от драки, как это было в Бостоне. Мысль о потере Дейна почему-то казалась намного хуже, чем сражаться с ним и умереть.

Я бы держалась рядом, готовая помочь, если бы Сетиты напали на него.

Я осталась в арке, прижавшись к ближайшему к тротуару углу. Я использовала Хорусианское зрение, чтобы заглянуть за угол, оставаясь незамеченной. Двое мужчин подошли к Дейну. Я попыталась довести своё зрение до точки, где я могла ясно видеть их лица, но это было слишком трудно сделать через камень. Кости и мышцы входили и выходили из фокуса, когда они двигались.

Я уловила обрывки их разговора.

— … до сих пор нет никаких зацепок об Эйслинн, — сказал один мужчина. — След в Калифорнии холодный. Можешь ли ты вспомнить какие-либо другие подробности, каких-либо других друзей, о которых она упоминала?

Хорусиане. Я не двигалась, не искала другого места, чтобы спрятаться. Я должна была услышать ответ Дейна.

— Я рассказал тебе обо всех друзьях, о которых я знаю, — сказал он.

Первый мужчина скрестил руки на груди.

— Подумай хорошенько. Мы должны найти её.

Дейн потёр затылок.

— Я позвоню кое-кому из её друзей в Аризоне и попробую добыть у них дополнительную информацию. Возможно, они вспомнят какое-то место, о котором она говорила, или какую-то новую деталь.

— Сделай это, — сказал второй мужчина.

Они поговорили ещё минуту, а затем мужчины пошли обратно по улице.

Я откинула голову назад и расслабилась, прислонившись к стене. Дюжина разных эмоций пробежала по мне. Хорусиане искали меня, но Дейн не сказал им, где я нахожусь. Он предупредил меня, чтобы я спряталась. Он помог мне, а не им.

Конечно, Хорусиане могут вернуться, когда информация Дейна не даст новых зацепок. Что, если бы мне не так повезло избежать их в следующий раз?

Дейн повернул за угол, выражение его лица было суровым.

— В будущем, если я скажу тебе спрятаться, тебе следует выбрать что-то получше, чем угол входа во двор. Мне потребовалось около пяти секунд, чтобы найти тебя, — он в отчаянии провёл рукой по волосам. — Если ты собиралась оставаться на открытом месте, ты могла бы, по крайней мере, попытаться смешаться с другими студентами.

Я сделала всё возможное, чтобы успокоить своё сердцебиение.

— Ты не сказал мне, что Хорусиане ищут меня.

— А ты думала, что это не так?

— Сначала я думала, что это так, но потом решила, что, если бы это было так, ты бы уже сдал меня.

Вспышка боли промелькнула на лице Дейна.

— Ну, ты была неправа, — он оглянулся в ту сторону, куда ушли мужчины, и его глаза за тёмными очками засветились слабым зелёным светом. — Я не могу поверить, что они пришли в кампус, не предупредив меня заранее. Британские Хорусиане. Они все думают, что они Джеймсы Бонды.

Он мог бы сказать больше, но я обняла его за шею, встала на цыпочки и прижалась губами к его губам. Его удивление длилось всего секунду, прежде чем он обнял меня за талию и поцеловал в ответ. Я притянула его ближе, а потом каким-то образом мы оба прислонились к стене здания. Что означало, что это было не такое уж плохое укрытие.

Всё сдерживаемое желание последних нескольких недель пульсировало во мне, было в кончиках моих пальцев, когда я держалась за него. Мне было всё равно, что мы были на людях, что в любую минуту кто-нибудь мог завернуть за угол и увидеть нас. Я сделала шаг навстречу любви и в процессе отказалась от осторожности. Казалось, в моей жизни не было места ни для того, ни для другого.

Наконец, Дейн поднял голову.

— Это приятная перемена.

Я положила руки ему на плечи.

— Я решила, что не возражаю против того, чтобы у меня был телохранитель.

— Хорошо, — сказал он. — Потому что я твой.

И я была рада, что это так.

Он улыбнулся, на этот раз ослепительно.

— Мы можем сделать так, чтобы это сработало, Эйслинн.

— Мы можем.

Как будто небо согласилось, капли дождя упали на тротуар, окружив нас влажными аплодисментами.

КОНЕЦ

Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations

Заметки

[

←1

]

Хатшепсу́т — женщина-фараон Нового царства Древнего Египта из XVIII династии

[

←2

]

21 градус по Цельсию — в Англии и, в особенности, в США используется шкала Фаренгейта. В этой шкале на 100 градусов раздёлен интервал от температуры самой холодной зимы в городе, где жил Фаренгейт, до температуры человеческого тела. Ноль градусов Цельсия — это 32 градуса Фаренгейта, а градус Фаренгейта равен 5/9 градуса Цельсия. — прим ред

[

←3

]

152 метра

[

←4

]

643 км