Мефистон. Кровь Сангвиния

Глава 25

Вольгатис, Дивинус Прим

Антрос лежал на горном склоне, слушая вселенную. В прояснившемся небе сиял полумесяц цвета индиго, окруженный клочьями алых облаков. Казавшиеся крошечными черные силуэты орлов лениво кружили в теплых потоках воздуха. Никаких отражений, никаких извивающихся ужасов: чистая реальность. Но надежду Антросу вернуло не это, а шум мыслей. Мефистон покончил с безмолвием Чуда. После смерти Зорамбуса гнетущая психическая пустота Дивинуса Прим наполнилась звуками. В разуме Антроса вновь гремело эхо голосов Империума. Он слышал мучительные крики астропатических хоров и непостижимый шепот членов Навис Нобилите, ведущих Имперский Флот обратно к миру, который считался утраченным. Дивинус Прим был спасен, вернулся в крепкие объятия Империума, а значит, кем мог быть Мефистон, если не героем?

Антрос застонал и попытался сесть. Властелин Смерти стоял в паре метров от него над распростертым телом Рацела. Сперва Луций подумал, что его учитель мертв, но потом заметил, что библиарий вздрагивает от боли и что-то бормочет. Грудь эпистолярия окутывала некая пси-оболочка, переливающаяся жилками молний, рассыпавших искры и танцевавших на броне. Но Мефистон не глядел на старого друга. Старший библиарий статуей высился на краю ущелья, любуясь вершинами Тамарских гор.

Антрос моргнул, не зная, что и думать. Властелин Смерти снова открыл мир свету Императора. Теперь миллионы рассеянных по планете паломников и жрецов обрели шанс на спасение. Мефистон также вырвал его из хватки дьявольского измерения. Но все же… Лексиканий не мог забыть, как Мефистон глядел на ведьму, как отпустил ее. В глазах старшего библиария не было сомнений. Он кивнул, прежде чем дал ей уйти с Окаменелым мечом. Что все это значило? Разве это не предательство?..

Словно услышав мысли Антроса, Властелин Смерти заговорил:

— Через несколько недель флот доберется до планеты и увезет нас из Мормоты.

— Мы будем ждать флот? — Луций нахмурился. — Почему бы не вернуться так, как пришли?

Мефистон покачал головой, посмотрев на все еще дрожащий кулак.

— Мы будем путешествовать в безопасности поля Геллера, как и должны были, когда я принес нас сюда. Я уже совершил достаточно ошибок.

Антрос поглядел на свое изувеченное тело. Силовые доспехи смяло неведомое отродье варпа, затягивавшее его в Имматериум. К тому времени как пылающий Мефистон бросился за ним в пролом, керамитовые пластины уже вдавились в мускулы. Вытащенный в реальность лексиканий выглядел таким же разбитым, как крепость вокруг. Он попытался подняться, но понял, что все еще не чувствует ног. Антрос задумался, как Властелин Смерти представляет себе долгий путь к столице.

Он положил руку на болт-пистолет, думая о немыслимом, обо всем, что видел. Сомнения потрясли его. С самого момента инсангвинации он верил, что старший библиарий был спасен самим Сангвинием — исцелен от жажды крови и безумия в доказательство того, каким может стать капитул, того, что их род еще можно спасти. Но теперь, когда он увидел, как Мефистон помогает служащей Хаосу ведьме, еретичке, укравшей реликвию столь грозную, что ради защиты ее погибли тысячи, Луций задумался: действительно ли исток силы Мефистона был в Ангеле?

Из вокса Мефистона раздался треск помех, а затем сквозь них пробился голос.

— Ничего, — по обыкновению четко и прямо сказал капитан Ватрен.

— Ищите внимательнее, — покачал головой Властелин Смерти. — Я знаю, что в пещерах на востоке прячутся драгуны. Нельзя позволить уцелеть кому-либо из этой армии.

— Вас понял, — ответил капитан, закрыв канал связи.

Антрос медленно поднял пистолет.

— Возможно, ты убьешь меня, лексиканий Антрос, — спокойно сказал Мефистон, не оглядываясь. — Но не сегодня.

Антрос уставился на свою руку, ужаснувшись обвинению, но понимая, что оно справедливо.

— Мы — переменчивые создания, Антрос, — продолжал Властелин Смерти. — Жить значит меняться. Мы не помним, кем были вчера, и не знаем, кем станем завтра. — Мефистон взглянул на долину за дымящимися развалинами Вольгатиса. После смерти Зорамбуса его големы вновь стали лишь неподвижным камнем. Даже отсюда были видны их разрушенные тела, распростершиеся на земле. — Вероятно, я никогда не узнаю, кто спас меня в тот день, — добавил он, говоря тише. — Быть может, я никогда не пойму, кто вырвал Калистария из улья Гадес и сотворил чудовище, называемое Мефистоном. Но я знаю, кто я сейчас, в данный конкретный момент.

Он повернулся к Луцию. На лице Властелина Смерти не было ни следа эмоций.

— Кровь Сангвиния течет в моих венах, Антрос, я знаю это. Ангел видит дальше и яснее, чем когда-либо могли мечтать эти два проклятых колдуна. Им не было дела до душ этого мира, Антрос. Они пришли сюда, чтобы бороться за награду: я понял это, едва встретил Зорамбуса. При всей той силе, что требовалась для создания «чуда», оно было лишь покровом, наброшенным на Дивинус Прим, чтобы они могли тайно сыграть банальное представление для увеселения своего господина.

— Господина? — выдохнул Луций.

Мефистон кивнул и поднял маленький железный болт, взятый им с тела архикардинала. В углах его тонких губ появилась тень улыбки.

— И я выследил его, Антрос.

Лексиканий покачал головой, не понимая.

— Я десятилетиями пытался найти бич этого сектора, Антрос: кукловода, начавшего все эти бессмысленные войны. — Мефистон смотрел на орлов, кружащих над их головами. — Но он так умен, так могуществен. Мне не удавалось заметить даже его тень. Признаюсь, я не сразу понял, зачем Ангел позволил святой Офиусе призвать меня сюда. Я считал, это ради того, чтобы я смог спасти себя. — Он бросил взгляд на руку и увидел, что она изогнута под неестественным углом, а плоть местами почти прозрачна. Мефистон выгорал под броней, растворялся во тьме. — Я видел его только в Мормоте. Но теперь я понимаю.

— Понимаете что? — Лексиканий был заворожен словами Мефистона, его отчаяние смыл внезапный прилив надежды.

— Меня привели сюда не ради того, чтобы я спас себя. Мне нет спасения. Окаменелый меч — не исцеление и не кандалы для моего Дара. Теперь я это вижу.

— Тогда для чего Офиуса смогла призвать вас? На что указывали все ваши видения и пророчества?

— Теперь я все вижу ясно. Чудовищу, мучающему Кронийский сектор, больше не укрыться от меня. Оно так наслаждалось своей высокомерной, черствой игрой, что маска сползла, и мне открылось его истинное лицо. — Мефистон поднял болт, покачав его на цепи. — Теперь ведьма спешит домой, чтобы вручить Окаменелый меч своему господину и получить награду. Она станет моим, проводником. — Он закрыл глаза и запрокинул голову. — Смотри.

Луций с упоением наблюдал, как небо откатывается, будто туман, являя взору вращающуюся в вышине Галактику. Отдельные светила и целые звездные скопления кружились над горной вершиной. Лексиканий словно разглядывал сделанную из алмазов астролябию, а системы и спиральные рукава в ней соединяла та же замысловатая сеть, которую он видел прежде в Химических Сферах.

Мефистон дал разуму Антроса воспарить к небу, и они узрели направляющийся к ним флот — скопление огромных боевых барж, пробившихся в реальный мир и на полной скорости мчавшихся к Дивинусу Прим. А затем Мефистон повел его разум выше, показав нечто иное. От Дивинуса Прим удалялся звездолет — маленький, обтекаемый, без опознавательных знаков и скрытый за мерцающими полями.

— Ведьма, — прошептал Антрос.

Когда судно покинуло материум и скрылось из виду, Луций ахнул от радости. За кораблем тянулась серебряная нить — сияющий след среди звезд, который вел от Тамарских гор и крошечного болта, зажатого в руке Мефистона.

— Поэтому вы отпустили ее, — выдохнул он, поняв все.

Мефистон кивнул, и Антрос увидел то, чего не ожидал: улыбку старшего библиария.

— Окаменелый меч никогда не мог спасти меня от уничтожения, Антрос. Теперь я пониманию, что силу Сангвиния не укротить. Мне не уготовано спасение, но предначертано спасти наш орден. Доказать, что мы — достойные наследники Сангвиния. Мне не нужно подчинить Дар: надо лишь прожить достаточно долго, чтобы высвободить его в нужном месте. — Он поднял болт к небу и поглядел сквозь него. В разреженном горном воздухе его дыхание клубилось белым паром. — И теперь у меня есть карта.