Я - тот, кто тебя уничтожит. Сердце феникса. Книга 3

– Дом, – настороженно обратилась я к нему.

– Хочешь присоединиться к ним, Птаха? – зловеще уточнил Коллекционер, смерив меня уничижительным взглядом, от которого кровь застыла в жилах. – Не провоцируй меня, Аннабель. Ты стала причиной моей постоянной головной боли и мне многого стоит это спокойствие. Ты не представляешь, причиной чего стали твои необдуманные поступки, с которыми предстоит разбираться, когда от тебя требовалось только оставаться мертвой! Не усложняй, – покачал он головой. Под его взглядом я смешалась, судорожно сглотнула и метнула взгляд на вампира, и тот, поняв без слов, просто покачал головой, также требуя не вмешиваться, а после перевел кровожадный взгляд на своего тестя.

– Как скажешь, – пришлось мне подчиниться, что высшего слегка успокоило.

– Так-то лучше, – холодно улыбнулся он мне, а после равнодушно отвернулся, а Демьян вышел вперед и щелкнул пальцами. Цепи с заложников спали, а клетка отворилась.

Представление началось.

Мой опыт в данном развлечении Дома не только в качестве зрителя, но и участника, подсказывал мне об угрозе, что схватка будет жестокой, кровавой и безобразной, как бывало тут ни раз. Тем более, Рэдой был отравлен и лишен большей части своего потенциала и привилегий перед стареющим, но все еще опасным оборотнем, тем более – альфой.

Все на это указывало. Как и то, что Малкольм отнесся к неизбежной схватке со всей серьезностью. Он не стал ни угрожать, ни тянуть время. Скоролхайт просто порвал на себе рубашку и в несколько мгновений перебросился в устрашающего гуманоидного и обросшего шерстью ликана под три метра в высоту с огромной башкой, устрашающими клыками в ощеренной пасти, с которой стекала слюна. Желтые глаза его полыхали мрачным желанием крови, которое, впрочем, не помешало Скоролхайту нагнуться за колышком криптомерия, который в его когтистых лапах смотрелся щепкой. Но каждый здесь знал, что страшнее оружия для вампира представить было сложно. Даже незначительное повреждение, нанесенное этим материалом, не позволит самой сильной и стремительной регенерации заживить рану, и та будет заживать медленно и мучительно. Так же, как у людей.

В большей степени именно поэтому я так отчаянно искала этот материал, надеясь, что если криптомерий способен ранить таких могущественных существ, как древние вампиры, высшие так же должны быть не в восторге от него. Мне ли не знать, что высших не берет обычным металл, даже при непосредственном ударе в самое сердце? Потому была у меня последняя надежда на призрачную защиту криптомерия. Но то было до того, как я узнала, что в мире не осталось данного материала. И до того, как на меня начали охоту с уникальными керамбитами.

Невольно вспомнила про керамбиты из когтя неизвестного мне существа. Рана от него до сих пор болела и была воспалена, что в значительной степени усложняло владением раненной рукой. И это с учетом того, что последние три года я вовсе забыла, что такое мучиться с заживлением ран больше одних суток. И это – максимум. Закрадывался закономерный вопрос: как криптомерий связан с этими… когтями?

И, что-то мне подсказывало, что Доминик должен знать и про это.

С тревогой и постыдным нетерпением завершения представления посмотрела на невозмутимого Рэдоя. Он стоял и сосредоточенно смотрел на оборот своего врага. Гэврил никак не отреагировал на то, что Малкольм поднял осколок, способный серьезно ранить его, не считая смертоносных когтей и пасти, которая могла крошить и грызть камень. При значительном повреждении и отделении головы от туловища вампир умрет и без криптомерия. Но того это словно и не волновало, что сбивало с толку и вынудило меня приблизиться к ограждению балкона, чтобы лучше рассмотреть происходящее, с надеждой понять мотивы вампира.

На какое-то мгновение между обращенным ликаном и невозмутимым вампиром повисло молчание и напряжение, наполненное взаимной ненавистью и призрением. А в следующее Малькольм уже взревел с силой, от которой задрожал кубок, стоящий рядом с Домом.

Сам Коллекционер даже не обращал внимания на происходящее на арене. Куда больше его волновала… я, если судить по пристальному, даже насмешливому взгляду, в котором, несмотря на смех, ничего хорошего я не увидела, понимая, что все происходящее устроено исключительно для меня одной. Сам же Доминик с наслаждением следит за моим поведением и реакцией. И я не сомневалась, что для него не осталось загадкой ни одна эмоция, которая проскользнула в моей душе хотя бы на мгновение. И его это забавляло.

Прежде чем вновь обернуться к арене, я заметила, как Дом мне подмигнул, а после, посмотрел мне за спину, туда, где через мгновение началась схватка.

Малькольм был невероятно быстрым. Он бросился на вампира в прыжке, замахиваясь одной рукой с зажатым колом, что в купе с его массой не могло оставить Гэврилу и шансов. Но Гэврил увернулся и едва не попал прямо на выставленные когти второй огромной ладони оборотня, который подстраховался на случай возможной неудачи. Но и те не нашли своей цели и напоролись на пустоту, где еще мгновение назад стоял вампир. Малкольм не смог вовремя остановиться или сгруппироваться и по инерции грузно повалился в песок.

Несмотря на отравление и отсутствие возможности перемещаться в пространстве, вампир был опытен и предугадывал каждый шаг разъяренного и неповоротливого из-за его габаритов оборотня, который решил, что лучше полностью обернуться, чем совершил глубочайшую ошибку с опытным, ловким и быстрым соперником.

Потому я была одновременно и впечатлена, и удивлена тому, что вампир выждал подходящего случая и не позволил оборотню подняться с земли, напав на него со спины. Вампир всего лишь отрастил когти на руке, а после точным движением, точно горячий нож в мягкое масло вонзил ладонь меж лопаток резко заскулившего оборотня. Еще мгновение и Рэдой провернул ладонь в теле беснующегося противника, который резко обмяк, но был еще жив, что подтверждалось ощеренной пастью, которая от боли и агонии клацала челюстями, выла и рычала, но тело уже не слушалось. Стоило вампиру обездвижить оборотня, тот уперся ногой в безвольное тело Скоролхайта, а после резко дернул. В окровавленном кулаке вампира повисла оторванная голова и часть шеи, на позвонке с обломками ребер, под которыми стремительно образовывалась темная и густая лужа крови.

Схватка была завершена, толком не успев начаться. Не прошло и пяти секунд с момента первой атаки, но вот безоговорочный победитель держит на вытянутой руке голову своего врага и с вызовом смотрит в хозяйскую ложу, в ожидании реакции Коллекционера.

Я не сдержалась и так же обернулась, обнаружив Демьяна с довольной, но жестокой усмешкой на безупречных губах. А вот сам хозяин был безразличен. Он перевел на меня пустой взгляд, а после безликим голосом, полного разочарования и усталости произнес:

– Убить его.

Несмотря на то, что я подозревала подобный исход событий, тем не менее, приговор заставил вздрогнуть и затравленно посмотреть на поднимающегося Доминика, который собирался просто уйти, потеряв к происходящему последние крохи интереса. Посмотрела на Демьяна в поиске поддержки, но тот, если и был удивлен, виду не подал и был совершенно равнодушен.

Но хуже того, на поверку, даже сам Рэдой не был ошарашен подобным исходом, что побудило меня возмутиться, несмотря на понимание, что это – бессмысленно. Я знала правила Дома, как и то, что он – не тот, кто станет задаваться моральными терзаниями за то, что отнимет очередную жизнь.

И все же…

– Ты не можешь его убить, Доминик, – бросила я ему в спину, что вынудило высшего замереть, а после очень медленно обернуться с искренним удивлением на лице.

– Правда? – хохотнул он. – А я вот точно знаю, что могу. Я могу сомневаться во многом, но точно не в том, могу ли я кого-то убить. Порой я сомневаюсь, кто из нас с тобой страдает провалами в памяти, Птаха, – пожурил он меня и вновь намеревался отправиться по своим делам, даже не проследив за исполнением своего приказа, который уже начали исполнять: Демьян поднял руку, а тело вампира выгнулось, скованное магической силой, противостоять которой не мог ни при каких обстоятельствах.

– Ты совершаешь ошибку, – бросила я мрачно и услышала усталый и разочарованный вздох Дома.

– Птаха, не вынуждай меня разочаровываться в тебе больше, чем я уже успел. При всех своих недостатках, ты была молчаливой, что помогало мириться с твоим существованием. А еще мне казалось, что ты уяснила мои правила: цена за мои услуги – жизнь. Эти двое решили меня обмануть. Я не собираюсь этого прощать или делать исключения. Мало того, что ты допустила очередную ошибку, позволив себе привязаться, так решила добить меня наивной верой, что я пощажу его из-за твоего заступничества?

– Ты можешь заключить новую сделку, – понимая, что переубеждать его в моих чувствах к вампиру – бессмысленно, просто сообщила я. – Ты своими глазами видел, на что он способен даже в ослабленном состоянии. Зачем тебе терять подобный ресурс? – задала я вопрос, который, тем не менее, приостановил казнь, что слегка приободрило.

– Во-первых, его исключительность – довольно спорная, – презрительно скривился высший, пока его родственник держал жизнь Рэдоя буквально в своих руках. – У вампира нет ничего особенного, что он мог бы мне предложить, а ты не можешь выкупить его жизнь, потому что и без того принадлежишь мне. Если это все, то мне нужно идти. Вампир, конечно, подарил мне несколько минут своей стремительной победой, но лишил зрелищности, что весьма досадно. А теперь мне предстоит разбираться с проблемами, которые ты создала.

– Но… – чувствуя, как ситуация выходит из-под контроля, начала я паниковать.

– Впрочем, я действительно рассчитывал на зрелищность схватки оборотня и вампира. Даже поэтому не отдал их сразу палачу,– внезапно остановился он, вселяя призрак надежды, который, впрочем, быстро растворился. Все, как обычно! – Но вампир разочаровал, и мне по-прежнему скучно, – склонил он голову, а затем по-змеиному улыбнулся, вынуждая судорожно сглотнуть резко возникший ком в горле. Доминик приблизился, по-прежнему ласково улыбаясь, а я поборола потребность отступить не только потому, что боялась его влияния на мое тело, которое требовало свернуться в клубочек на полу и спрятать голову между коленей, но и потому что я знала, что подобные улыбки могут означать. Ничего хорошего. – Ты, как и прежде, не знаешь, когда нужно замолчать и не привлекать к себе внимание. Поздравляю, сегодня мне это очень кстати, – с каждым словом скалился он все более угрожающе, а после подхватил мой подбородок пальцами и силой вынудил задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо. – Предлагаю тебе на выбор судьбу вампира, за которого ты так неосторожно и самоуверенно решила высказаться. Так и проверим, насколько тебе важна его жизнь, или ты просто любишь выводить меня из себя.

Попыталась отстраниться, но только проглотила вскрик боли от более сильного сдавливания подбородка.

Мельком заметила доселе невиданное: подживающие, но глубокие царапины на ладонях и кистях Дома. Не могла припомнить ни одного шрама на его теле, которое когда-то изучила досконально. А уж про раны и говорить нечего. Они затягивали всего за секунды, не оставляя и следа. А тут – настоящие болячки с кровавой коростой и воспаленными краями. Такими же, как на моей руке…