Соннасарнова. Дуат

Фира залез на кровать и зарылся руками в холодное лунное покрывало. Беспокойство не покидало его. Беспокойство не за себя, хоть положение нельзя было назвать выигрышным. Беспокойство за Тейна. Он не знал, что с тем случилось, в каком состоянии его бросили в Агонию, сколько еще он там протянет. Он бился с демонами, которые заведомо сильнее повелителей теней, он попал в тюрьму, которая даже для жителей ужасной Нави представляется адом. Ад в аду, Фира не мог представить себе, какие мучения ждут попавших туда. Он был уверен, что даже его фантазии не хватит на подобные ужасы.

Он подтянул к себе покрывало и уткнулся в него лбом. Если до их появления в Тронном зале он ругал себя больше из беспокойства за себя же, за свою жизнь, то теперь, получив передышку, наконец осознал, скольким из-за его беспечности пришлось пожертвовать Тейну. Фира подумал, что является крайне смертоносным созданием для тех, кому небезразличен. Можно было пытаться успокоить себя тем, что это был выбор Тейна. Ведь Кэйн никогда напрямую не принуждал его следовать за ним или подставляться из-за него. Это был собственный выбор повелителя теней. Это был… Но почему-то эти мысли не успокаивали, они прибавляли бессилия. От Кэйна никогда ничего не зависело, но вместе с тем, он оказался в ловушке, когда и действие, и бездействие — несут за собой одинаково серьезные последствия.

Кэйну, конечно, хотелось бы похвалиться, что из беспокойства за Тейна он не мог ни есть, ни пить, ни спать, но козырнуть не получилось. Есть ему, правда, и не предлагали, но он понял, что вновь провалился в чудесный сон. Понял это лишь тогда, когда открыл глаза — перед ним вновь возвышался Владыка.

— Ты не боишься меня? — властно вопросил он.

— Я ужасно вас боюсь, — честно отозвался Фира.

— Ты боишься меня не так, как обычно меня боятся. Даже мои подданные лебезят передо мной, падают на колени и трясутся в страхе. Они знают, что могут быть уничтожены по мановению моей руки. Ты тоже ведь это знаешь, не так ли?

Кэйн слегка кивнул в знак согласия.

— Ты все еще ни разу не попросил сохранить тебе жизнь.

— Каждое живое создание хочет жить. Это очевидно, и я… Но…

— Но?

— Но сейчас меня больше волнует то, что случилось с Тейном.

— Тейном Алкайдэ? — казалось, возмущенно переспросил Владыка. — Он наслаждается дарами Агонии, где ему самое место! И будет наслаждаться еще долго, без возможности убежать в посмертие.

Фира, на собственном опыте знающий, что есть вещи пострашнее смерти, скривил губы в трагичной усмешке.

— Как нам быть? — спросил он. — Я не могу принять от него такую жертву. Прошу вас, я тоже хочу попасть в Агонию.

Глаза Владыки пораженно расширились. Впервые за свое долгое, очень долгое существование он слышал слова «хочу» и «в Агонию» в одном предложении и без частицы «не». Ни одно существо во всем мире, каким бы изощренным мазохистом оно ни было, никогда, никогда добровольно не просилось в Агонию.

Будь Владыка знаком с человеческими основами психиатрии, он бы решил, что Фира просто спятил. Но Владыка привык видеть души такими, какими они предстают перед ним — без защитной оболочки, без наслоений лжи и притворства. Чистые души.

И душа в этом человеке заявляла ему, что хочет в Агонию.

Не переспросить Владыка не смог:

— Ты понимаешь, о чем желаешь?

— Вполне, — Кэйн добавил уверенности в свой голос.

Ему было очень страшно. Страшно, что Владыка сейчас же исполнит его просьбу и страшно, что он откажется — и Кэйн потеряет последнюю возможность хотя бы приблизиться к Алкайдэ.

Владыка ничего не предпринимал. В его планы не входило отправлять смертного в тюрьму богов. Но то, как тот этого желал, произвело на правителя Нави сильное впечатление.

Но еще более сильное впечатление производил на него черный свет, энергия, которая окружала это хрупкое создание. Он надел на него негатор, чтобы рассмотреть без этой темной пелены энергии, столь отличной от тьмы Нави. Но даже сквозь него черный перламутр давал слабые ростки, постепенно пробивая себе путь сквозь кокон подавителя энергии.

Сколько живет человек? Правителю Нави пришло в голову, что этого стоит детально изучить. Если люди эволюционируют, если они стали способны обладать ТАКОЙ силой, то в Нави должны знать об этом. Должны знать и готовиться к войне.

— Вы не отправите меня туда? — теряя надежду, спросил Фира.

— Нет.

Кэйн опустил голову и уткнулся взглядом в смятое лунное покрывало. Он все еще находился не в темнице, не за решеткой. Он говорил с самим повелителем Нави и все еще был жив. Даже в светлом Монсальваате дела шли куда хуже. Так как же это использовать?

— Так что вы собираетесь делать… со мной?

Владыка ответил после небольшого раздумья.

— Ты — меня заинтересовал. Твоя сила. Твоя смелость. Твои слова.

Кэйн вскинул на него взгляд и вдруг подумал, что Владыка еще очень молод. Конечно, если сравнивать с его двадцатью тремя годами, Владыка — сверхдревний старик. Но если говорить об опыте, о том, что каждому из них пришлось пережить… Кэйну внезапно показалось, что они не так уж далеки. Во Владыке все еще оставалось любопытство, яростное исследовательское любопытство. Подобное любопытство в свое время завело Фиру очень далеко.

— Как насчет того, чтобы оставить меня у себя, но отпустить Тейна? — внезапно пришедшая мысль заставила вскочить Кэйна и теперь он стоял на кровати в полный рост, слегка возвышаясь над Владыкой.

Владыка даже рассмеялся от такого щедрого предложения.

— Зачем мне отпускать эврара, если вы оба в моей власти?

— Я не в вашей власти, — нагло заявил Кэйн. — Во всяком случае, не полностью в вашей. Я все еще могу умереть, как человек. Человек не создан для того, чтобы живым находиться в Нави. Да, после смерти скорее всего я попаду сюда же. Но ведь тогда потеряю для вас весь интерес, представ всего лишь душой.

Владыка на мгновение даже опешил от такой наглости. Потом неторопливо приблизился к человеку, заглядывая лиловыми глазами в самую его душу.

— Здесь, — он медленно обвел рукой свои владения, — во власти смерти, ты всерьез думаешь, что можешь распоряжаться своей?

— Да, — просто ответил Фира.

— Что же, попробуй.

Кэйн молча смотрел на великого повелителя Нави. Он всерьез думает, что Кэйн начнет свои попытки прямо сейчас? Что же, Фира был уверен, что владыка смерти не сможет предусмотреть все, чтобы обеспечить сохранность обычной человеческой тушке, которая сама жаждет смерти. Все-таки он никогда прежде не сталкивался с живым человеком. Действовать нужно тогда, когда Владыка вновь оставит его в одиночестве. Хотя не очень упорно действовать, ведь все же в планы Кэйна не входило умирать, он просто хотел найти хоть какую-то, хоть самую мелкую возможность, слабость, которую он сможет обернуть в своих интересах. И он решил сыграть на своей же слабости.

Внезапно решив все-таки начать действовать прямо сейчас, он подошел к Владыке, держа руки так, будто намеревался обнять или повиснуть на шее. Он дотронулся до пепельных волос, пропустил их сквозь пальцы и сжал их на затылке, со всей силы потянув назад и вниз. Все — столь быстро и стремительно, что Владыка не успел оттолкнуть его от себя прежде, чем это вопиющее оскорбление было нанесено его прекрасной шевелюре. Фира был уверен, что после такого повелитель Нави его точно убьет.

Лиловые глаза с изумлением воззрились на этого нахального человечешку. Губы изогнулись в леденящей улыбке. Владыка чуть приподнял бровь, и Фира кулем свалился к его ногам. Боль выкручивала его, выворачивала наизнанку, и от нее не было спасенья. Даже забытья.

Спустя несколько секунд, показавшихся Фире целой вечностью, боль отступила так же внезапно, как началась.

— Сейчас ты гость в моих покоях. Но твое положение изменить не трудно, — холодно заметил Владыка.

— В ваших покоях? — ухватившись за пустые слова, переспросил Кэйн, просто чтобы не показывать своего отчаяния.

— Все в Дуате принадлежит мне, глупец. Ты находишься в гостевых покоях, и стоит тебе ценить эту честь. Пока я не нашел тебе более подходящее место… в пыточной или в темнице.

— Это так щедро с вашей стороны, — прошептал Кэйн пересохшими губами.

Он попытался хотя бы сесть, все его тело сильно трясло. Пока он пытался сделать это, уткнувшись носом в лунное покрывало, специально сильно прикусил щеку, рот быстро заполнился кровью. Сделав трагическое выражение лица, Кэйн повернулся к Владыке, из края рта по подбородку потянулась кровавая струйка.

— Люди очень хрупки, вы же знаете, — с трудом произнес он. — Думаю, еще одну такую пытку мое тело выдержит… — он слабо закашлялся кровью.

Владыка настороженно смотрел на него. Он слегка растерялся, так как понял, что недооценил хрупкость человеческой оболочки.

Повелитель Нави рассеянно приблизился к Фире и положил руку ему на голову. Взгляд его стал острым и цепким. Фира почувствовал, как прокушенная щека затягивается. Владыка отнял руку и только усмехнулся.

— Да, еще одну пытку ты точно выдержишь.

Кэйн в отчаянье закусил губу. Он вновь упал на мягкую перину.

— Прошу тебя, властелин Нави… Могу я что-то сделать, чтобы ты отпустил его? — Он прошептал это в лунное покрывало, но Владыка прекрасно его услышал.

— Почему тебя так волнует этот эврар? Разве не из-за него ты сейчас в Дуате? Разве не из-за него ты чуть не превратился в неразумный овощ под действием блокиратора? — Казалось, Владыке и впрямь интересно услышать ответ.

— Все вами перечисленное произошло по моей глупости, и Тейн тут абсолютно ни при чем.

— Неужели?

— Отправиться прямиком в Навь — было моим решением. Ошейник на меня надели из-за моей неосторожности. Почему меня волнует «эврар»? Он слишком многим пожертвовал из-за меня, чтобы просто пустить все на самотек. Даже я не настолько бессовестен.

Владыка улыбнулся.

— И тем не менее. Он виновен и отбывает заслуженное наказание.

Фира закрыл глаза. Его сердце наполнялось отчаяньем. Он знал, знал прекрасно, что уговоры на повелителя Нави не подействуют. Ни уговоры, ни шантаж — ничего. Обычный человек бессилен перед Владыкой потустороннего царства.

— Меня ждут дела, — Владыка направился к выходу. — Мы еще вернемся к нашему разговору.

Фира услышал, как захлопнулись за повелителем Нави тяжелые двери. Он сел на кровати, в отчаянье оглядывая помещение. Что делать — он не знал. Но одно он знал точно: он никогда не сдастся. Он ни за что не смирится, насколько сильнее Владыка бы ни был. «Мы не побеждены, пока сами не захотим этого».

Фира слез с кровати. Вариант повеситься на цепочке от негатора был, конечно, легко осуществим, но уж слишком радикален. С дикими криками: «Тейн, я иду к тебе!», его душа понеслась бы к Алкайдэ, вот только вряд ли того обрадовала бы подобная встреча.

Но что? Что он мог сделать? Из этой комнаты не было другого выхода, кроме как через двери, которые захлопнулись за Владыкой. Он мог попытаться уйти через них, разве что отрезав руку, прикованную негатором. К такому радикальному шагу Фира был пока не готов, да и пилы под рукой не было. Хотя через несколько минут ему в голову пришла идея с менее трагичными последствиями: если он сломает себе палец, шанс выдернуть руку из браслета значительно возрастет. И Немезида окажется с ним.