Шут, Маг, Цирк и его душа

* * *

Ксения выскочила из кабинета, не дождавшись отца. Новый директор и новая программа — вот её шанс добиться сольного номера! Нужно было приложить все усилия, чтобы заполучить своё, вырваться, наконец, из-под гнёта имени Савельевых. Безусловно, Валерия и Павел многое сделали для неё, многому научили, но не сидеть же вечно у них под крылом!

Ксения надеялась, что, быть может, возможность выступать отдельно подстегнёт её, и она, наконец, сумеет добиться такого безупречного выполнения трюков, которым славилась её мать. Быть может, она сумеет очаровывать своими выступлениями, превращаясь в живую сказку! Да, ей обязательно стоит попросить о сольном номере!

Майская ночь, полная ароматов сирени и жужжания майских жуков, успокоила её, почти околдовала. Ксения пошла медленно, даже разок оглянулась на громаду цирка. В детстве это здание ночью напоминало ей кита, чудом оказавшегося на берегу, в полированных боках которого отражался фонарный свет.

До дома можно было добраться и на маршрутке, но лезть в духоту автобуса совершенно не хотелось, а идти было не так уж и далеко, всего пару кварталов мимо старого парка. И пусть мышцы привычно ныли от напряжения — после представления и тренировок это было обычным делом — но от пеших прогулок Ксения не могла отказаться с детства.

Она хоть и хотела на ходу поразмышлять о сольном номере, но почти сразу задумалась о том, что на самом деле тревожило гораздо больше. Когда-то она так же вышагивала по тротуару, держась за руки отца и матери. Как она была счастлива! Но что осталось от того времени?.. Тогда казалось, что у неё самые любящие и понимающие родители в мире. А теперь она даже не могла спокойно поговорить с отцом.

Ксения вздохнула. Как бы она не игнорировала собственные чувства, но непонимание со стороны Виктора задевало её. И так сильно не хотелось признаваться себе в этом, что Ксения невольно злилась, пресекая любые возможности поговорить по душам. Всякий раз она возвращалась к одному и тому же вопросу: насколько важным для неё должно быть мнение отца? Ответ, который казался очевидным, ничуть не устраивал, и она напоминала себе, что даже мама, в конце концов, покинула Виктора. Ксения всегда пыталась найти в этом оправдание собственным конфликтам, но в глубине души та маленькая девочка, какой она была когда-то, знала истину — отношения матери с отцом и её отношения с отцом совершенно разные.

Поёжившись, как будто от холодного ветра, Ксения пошла быстрее. Радостное настроение и предвкушение исполнения желаний улетучились, осталась только невысказанная тупая тоска, так похожая на утрату чего-то очень и очень важного. Только Ксения никак не могла сообразить, что же она потеряла, почему и как это случилось.

Покидали цирк и остальные участники труппы. Последними на крыльцо вышли Виктор и Степан. Сейчас, когда на их лицах не осталось грима, они были почти неотличимы от обычных людей, только вот чудилось в них даже теперь что-то этакое, клоунско-шутовское.

Степан Петрович как-то сказал:

— Мы с тобой, Виктор, носим на челе печать шута. Такая у нас судьба.

И иначе это было не назвать.

Задержавшись на ступенях, ведущих к главному входу, Виктор Анатольевич спросил:

— Ты вот скажи мне, чего хочет нынешняя молодёжь?

— Если ты про Ксюшку, — Степан нахмурился, — то её понять трудно. Была б она вся в мать, я бы сразу тебе её мысли прочёл. Но она себе на уме, чёрт её разберёт и только. А вот Димка — он нашей породы птица, да и этот, как его там, сценарист.

— Аркадий, — напомнил Виктор. — Да, он мне как человек глянулся. Только я больше думаю, как с Ксенией сладить. Роман и Марина вот вроде и старше её всего на полтора года, а насколько другие люди! Никак не пойму, что с нею делать, чего она хочет.

Степан закурил, качнул седой головой.

— Да, сложно отцу-одиночке с девкой-то.

— Тебе хорошо, твои в цирк не подались, — горько пошутил Виктор.

— Да уж, хорошо, одна юристкой стала, второй компьютерами бредит, — усмехнулся Степан. — И оба меня не в грош не ставят с моей-то профессией.

Они замолчали. Ночной ветер протащил мимо клочок сорванной с тумбы афиши.

— Закончился сезон, — вздохнул Степан. — Что-то на душе кошки скребут.

— Это да.

И они медленно двинулись к остановке.