Положитесь на меня, мадам!

ПРОЛОГ

К чему снятся такие сны?

«К весне, — говорили фрейлины. — Весна совсем скоро, время любить и радоваться жизни». Скоро, совсем скоро, не дожидаясь окончательного наступления тепла, над полями с криками закружат чибисы, заранее разбившись на влюбленные парочки. В городе — что на территории дворца, что в самых глухих трущобах, — выгнув пушистые хвосты кверху, замурлычут о страстной любви и продолжении рода разномастные кошачьи дамы, а их храбрые кавалеры начнут сезон громких ночных дуэлей, сопровождаемых травмами и изощренной руганью. Потом расцветут деревья, и в благоуханных зарослях запоют птахи, самый невзрачный из которых — соловей — вновь покорит сердца не красотой и удалью, но голосом, в который влюбляются даже пышные розы, даже роса на листьях, рассветное солнце и радуга после дождя… К весне снится любовь, весна снится к любви.

Она проснулась с бешено колотящимся сердцем, все еще пребывая в иллюзии присутствия — его присутствия в ее постели и текущей жизни. Он был настолько реален в этом сне… Обнимал, произносил невероятные головокружительные речи, прикасался к совершенно неожиданным ее частям, покоряя каждым движением. Ее — любимую сестру короля, он — захудалый дворянин, авантюрист с сомнительным родством. Тот, кто все эти годы был ее соловьем, что сладко говорит о любви, ее бойцовым котом, что затевает ради нее драки, ее весенним ветром, чьи ласки теплы и благоуханны… Ее ласковым дождем, что проливается молоком и медом, столпом ее мира — о да, тем самым столпом, погрузив который в центр своего естества, она чувствовала себя женой, облаченной в солнце, что оседлала дракона… Он был ее мужчиной. Он был отнят у нее судьбой.

В следующий миг сердце затопил привычный холод. Он в тюрьме? Что ж, и не такие засовы уже падали перед ними. Он — шпион? Когда-то судьба заговорщика казалась ей исполненной доблести, правильной и даже привлекательной, но потом…

«Он — предатель, — услужливо подсказал ее разум, холодный рассудок повзрослевшей и многое повидавшей женщины. — Я, принцесса, была орудием в руках предателя. В орудия не влюбляются — их используют по назначению»…

Но сон, ее сон о грядущей весне, об утраченном Эдеме, в котором они были единым духом и плотью, — неужели он был об этом? В раю не знают ни власти, ни заговоров, ни чести, ни бесчестия; в раю пьют нектар с любимых уст, проводят пальцами по теплому живому бархату кожи и помнят тысячу рифм к слову «блаженство»…

В следующий миг пришло осознание: он бежал! Каким бы ни был — честным, бесчестным, черным или белым, сильным или жалким, любящим или презирающим ее, — он свободен! Придет ли он к ней — другой вопрос, но… Свободен, он свободен!

Принцесса-аббатиса преклонила колени и подняла к небу заплаканные глаза. «И отпустили тебя с миром; теперь благословен ты Господом*, — прошептала она, отчаянно вырывая слова из контекста. — Будь благословен, любимый».