Золото

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Роман «Золото» явился завершающим этапом работы Завадовского над сибирской тематикой. Написанные до этого рассказы о золотоискателях, о мужественных и сильных людях сибирской тайги, бесстрашно борющихся с суровой природой, были как бы эскизами, пробными набросками к созданию большого развернутого полотна о людях суровой, романтичной Сибири. В «Золоте» наряду с показом золотоискателей, которым еще присущи звериные привычки, оставшиеся от наследии дореволюционного прошлого, когда «человек человеку был волк», автором нарисованы люди нового склада, они активно вторгаются в жизнь, проповедуют массам коммунистическую мораль. Это коммунисты, комсомольцы, сочувствующие большевикам передовые рабочие. Наиболее активными представителями их являются Шепетов, молодой коммунист Петя, Поля, прибывшая на прииски по воле комсомола, чтобы насаждать здесь новую культуру. Таких людей на прииске еще немного, но они глубоко уверены в своей правоте, и эта уверенность помогает им из общей массы разношерстного приискового населения находить, как драгоценные крупинки золота в куче золотоносного песка, хороших, еще не испорченных до конца золотой горячкой, людей, шлифовать их сознание и делать своими помощниками. Так были «найдены» Николай Мигалов, Лидия, Мишка Косолапый, такой бы, надо полагать, стала Мотя, если бы не погибла от ножа убийцы.

Небольшой группке посланцев партии приходилось работать в нелегких условиях. Советское правительство, не имея средств, чтобы восстановить и начать эксплуатацию золотых приисков своими силами, отдало их в концессию фирме «Лена-Голдфилдс-лимитед». Концессионеры обязаны были вложить крупные капиталы в строительство новых горнопромышленных предприятий и осуществить реконструкцию переданных им старых, выплачивать Советскому правительству определенный процент от получаемых с приисков доходов. Однако концессионеры — представители английских и, неофициально, американских капиталистов, как и капиталисты многих других стран, в то время надеялись, что Страна Советов долго не продержится. Они стремились всеми силами сократить срок существования ее и поэтому с первых же дней повели на приисках подрывную работу: саботировали выполнение договорных условий, задерживали выдачу заработной платы рабочим и служащим, а затем прекратили выплату правительству СССР долевых отчислений от доходов. «Лимитетчики», как назвали рабочие представителей фирмы «Лена-Голдфилдс-лимитед», чтобы укрыть действительные запасы золота на приисках (они рассчитывали, что с гибелью СССР прииски перейдут в их полную собственность), консервировали богатые золотом шахты, давали ложные сведения о результатах разведки. Забракованные «лимитетчиками» богатые золотоносные участки переходят в аренду предприимчивым дельцам. На приисках создаются продовольственные затруднения.

Концессионеры идут даже на прямую провокацию: пускают ложный слух об открытии богатых залежей золота там, где его вовсе нет и где, к тому же, людям совершенно нечем питаться. Коммунисты стараются удержать приисковых рабочих, разъясняют им неправдоподобность распускаемых слухов о якобы сказочных богатствах Терканды, предупреждают о трудностях, наконец, убеждают людей не оставлять приисков, так как это приведет к срыву плана добычи золота. Однако толпы рабочих устремляются на Терканду. Многие, не выдержав суровых морозов и голода, гибнут. Концессионерам это на руку: целее будет золото на Алдане, которое они берегут на будущее для себя. Мучения, жизни людей? Это их мало интересует. Советский рабочий — не человек, над ним можно издеваться как угодно!

В таких условиях работала небольшая горстка коммунистов, людей, которые по зову партии шли на самые трудные участки, жертвовали всем своим благополучием, переносили неимоверные трудности во имя партии, во имя первого в мире пролетарского государства. С концессионерами они должны были, стиснув зубы держать себя дипломатами; с врагами, чуждыми элементами — непримиримо и настороже; с несознательными, но честными рабочими — пламенными агитаторами. Большевистски твердою рукою наводили они порядок. К ним, как мотыльки на огонек, тянулись лучшие, передовые рабочие, они перевоспитывались под их воздействием и сами становились активными борцами за новое общество. Таков путь Николая Мигалова, Мишки Косолапого, Лидии.

Пожалуй, процесс перерождения человека лучше всего показан автором на образе Мишки Косолапого. С первой и до последней страницы романа Завадовский шаг за шагом прослеживает его путь, отмечает срывы и подъемы. Вначале ничем не выделяющийся среди остальной массы шахтеров и больше, чем другие, любитель пошуровать, гульнуть, щегольнуть своей лихостью, Мишка постепенно и незаметно для себя меняет взгляды, становится в ряды строителей социализма, вступает в партию. А какое истинное удовлетворение получает он, когда по поручению партийной ячейки строит клуб, открытие которого явилось большим праздником для всех приискателей!

Сложен путь становления и у мятущейся по жизни Лидии с ее необычной, своенравной натурой. Вначале она — мещанка, жаждущая жить для себя одной, получать от жизни все удовольствия, неправильно понимающая свободу любви. Постепенно Лидия меняет свое мировоззрение, становится сознательной, включается в активную общественную жизнь и с помощью друзей выходит на правильную дорогу, помогает изобличить во вредительстве своего бывшего мужа. У нее еще недостаточно знаний, нет необходимого опыта работы с людьми, но она уже осознает это, понимает, что ей надо учиться, и поэтому смотрит в будущее уверенно, оно ясно ей.

И это вполне естественно. Советская действительность к тому времени (середина двадцатых годов) настойчиво проникала в самые глухие таежные уголки, зажигала сердца даже наиболее отсталых людей. Разве не такой же, как Лидия, стала бы ее подруга детства — Мотя, которая в силу сложившихся обстоятельств сделалась проституткой? Уже один тот факт, что она не испугалась звериных таежных законов и, нарушив их, ушла от своего покровителя к любимому человеку, говорит о существенной, невозвратимой ломке прежних приисковых канонов. Лед тронулся! В жизнь золотоискателей старой, дореволюционной закалки типа Ивана — убийцы Моти, бурно ворвалось свежее веяние иной, социалистической морали. Этого не остановить ничем: ни убийствами, ни запугиванием, ибо как бы старое, отживающее ни сопротивлялось, — победит молодое, новое.

Думается, что автором упрощен показ перевоспитания Николая Мигалова. Он, как и Мишка Косолапый, как и многие другие, — типичный старатель со всеми его недостатками и пороками: стремлением «поалтарить», побольше утаить намытого золота, погулять, поскандалить. Переломный период в его мыслях наступает с приходом концессионеров. Возмущенный их наглым поведением, он пишет в газету статью, убеждается в том, что этим приносит большую пользу, и становится в конце концов профессиональным журналистом. Однако процесс перерождения Мигалова автором не показан. Уже в начале романа Мигалов исчезает со страниц книги и появляется в самом конце человеком высокоидейным, до конца убежденным в правильности линии партии. Ясности его мысли завидует даже Лидия, почувствовавшая свою политическую отсталость в сравнении с Николаем. Конечно, по ходу действия так оно и должно было случиться. Но образ этого героя был бы полноценным в том случае, если бы он менялся на глазах у читателя, а не за страницами книги.

Более чем скупо представлены читателю секретарь партийной ячейки, управляющий прииском. Писатель как бы побоялся браться за лепку этих образов, хотя именно эти люди и руководили переделкой сознания масс, в неимоверно тяжелых условиях проводили в жизнь линию партии, стояли на страже интересов пролетарского государства.

Несколько в стороне от других героев книги стоит Жорж Соломатин. Он один из немногих приисковых рабочих, которые остались верны буйной, разгульной приисковой жизни, с их неизменными страстями, с принципом жить только для себя, для своего удовольствия, ради хищничества и наживы. Именно эта мораль и привела Жоржа Соломатина к потере человеческого образа, к людоедству. Новое советское общество, все прочнее становившееся тогда на путь коммунистической морали, жестоко осудило людоедские взгляды жоржей соломатиных, убрало их со своей дороги.

Выпукло дан в романе образ старого спеца, затаившего злобу на советскую власть, надеющегося, что концессия — это один из первых шагов к уничтожению Советов. Чтобы быть в милости у концессионной администрации, выслужиться перед нею, он наряду с прямым вредительством согласен на моральное падение своей жены Лидии, готов выполнить любое подлое задание.

На сибирских золотых приисках в те годы работало много китайцев и корейцев. Значительная часть их — люди честные, добросовестные. Нужда заставила их покинуть свою родину, и в поисках заработка они оказались в Сибири. Но отдельные из них появились на Лене и Алдане далеко не с благими намерениями. Это — контрабандисты, доставлявшие на прииски спирт и опиум, а за границу — скупленное за бесценок золото. Это — охотники за людьми, подстерегавшие на глухих таежных тропах китайцев и корейцев, возвращающихся с заработком к своим семьям. Это, наконец, люди, которые не по своей инициативе помогали концессионерам творить их черные делишки. Автор подмечает классовое расслоение внутри национальных групп приисковых рабочих и в то же время показывает дружбу китайских и русских трудящихся, их взаимовыручку и помощь в трудные минуты.

«Золото» Л. Завадовского в середине тридцатых годов было отрадным явлением в советской литературе. Его заметила критика и положительно отозвалась о нем, полюбил читатель. С течением времени значение романа не снизилось. Он отражает одну из вех в истории нашей страны — борьбу Коммунистической партии и советского государства за восстановление золотодобывающей промышленности.

И. Смирнов