Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка

В стандартной униформе банкира — высокой шелковой шляпе и фраке «Принц Альберт» — Маркус Голдман каждое утро отправлялся к своим друзьям и знакомым среди оптовых ювелиров в Мейден-Лейн и на «Болото», где располагались торговцы шкурами и кожей. Свой бизнес Маркус носил в шляпе. Он знал главную потребность торговца: наличные деньги. Поскольку ставки по кредитам в коммерческих банках были высоки, одним из способов получения наличных денег для мелких нью-йоркских торговцев была продажа своих векселей или коммерческих бумаг[12] таким людям, как Маркус, со скидкой. Коммерческие бумаги в то время продавались со скидкой 8-9%, и Маркус приобретал эти векселя на суммы от 2500 до 5000 долларов и прятал ценные бумажки во внутреннюю полосу шляпы для сохранности. По мере того как длилось утро, шляпа все выше и выше поднималась над его лбом.

Затем, во второй половине дня, он отправлялся в коммерческие банки. Он заходил в Коммерческий банк на Чамберс-стрит, в Импортерс энд Трейдерс на Уоррен-стрит или в Национальный парк-банк на Джон-стрит. Он видел, как кассир, а может быть, и президент, учтиво снимал шляпу, и они начинали пререкаться.

Маркус делал то же, что и Соломон Лоеб, что и Леманы со своими хлопковыми векселями, и что Селигманы в несколько большем масштабе со своими облигациями (которые, по сути, являются просто обещаниями правительства или промышленности заплатить). Маркус, однако, в партнерах, похоже, не нуждался. С самого начала он мог продавать коммерческие бумаги на сумму до пяти миллионов долларов в год.

Берта Голдман в 1869 г. могла позволить себе один из «роскошных экипажей с ливрейными слугами», описанных г-ном Стронгом, чтобы возить ее по утрам по магазинам и делам. Но Маркус предпочитал ходить пешком. Как и Соломон Лоеб. Как и Леманы, и Селигманы. «Торговля на улице» означала именно это. Когда банкиры-пешеходы встречались друг с другом, они торжественно кланялись. Во время ежедневных прогулок они оценивали высоту шляп друг друга.

Прогулки становились традицией среди еврейских банкиров. Все они имели жен, которые считали, что кормят своих мужей сытными завтраками, огромными полуденными трапезами и лукулловыми ужинами. Пешие прогулки компенсировали некоторые из этих эффектов. В этом был и смысл достоинства. Кареты были для ленивых и малозначительных людей. Великолепие транспортного средства могло затмить великолепие пассажира, сидящего в нем. Ходьба закаляла физически и морально, но это был еще и социальный вид передвижения. Идя пешком, человек мог встретиться с друзьями. Идя пешком, он мог быть в курсе того, что делают конкуренты. Человек занимался бизнесом, пока шел, и шел, даже когда плыл. Через несколько лет Джейкоб Шифф, который возвысится над всеми финансовыми деятелями Уолл-стрит, сможет похвастаться тем, что заработал миллион долларов, занимаясь утренней конституцией на палубе «Беренджерии». (Еврейские банкиры были примечательны среди путешественников XIX века тем, что они общались с людьми; языческое общество того времени было антисоциальным в путешествиях, боялось незнакомцев, иностранцев, парвеню и других опасных корабельных союзов).

Конечно, может быть, банкиры ходили по привычке. Такие люди, как Маркус Голдман, Соломон Лоеб и Селигманы, назывались «торговыми банкирами». Но они во многом оставались торгашами, прикрывающими свои маршруты, только теперь они торговали IOU.