Ведьма, пришедшая с холода

— Вы уверены? — спросил Алистер. — Откуда знаете?

Гейб постучал себе по виску.

— Безбилетник. Соколов разбудил его сразу, как только появился в моем поле зрения. Морозова и Острохина, должно быть, отправили на его поиски это… существо, которое используется для слежки за Носителями…

— Конструкт, — пробормотал Алистер.

— Да, конструкт. Так они узнали, где он.

— Лед не использует конструкты, — возразил Алистер. — Для этой цели — нет. Но у нас есть методы слежки. — Он закрыл глаза, потер виски. — Вы уверены, что перебежчик — Носитель?

Гейб кивнул.

— Говорю же, Острохина скрывает от вас информацию.

— Не только она! Вы знали, что Соколов — Носитель, и молчали?

Гейб уставился на него.

— Почему вы вообще так поступили?

Между ними повисла пауза.

— По той же причине, что и Острохина, — объявил Гейб. — Потому что я — шпион.

Раскрыв правду о Соколове, Гейб не ощутил облегчения — напротив, это вызвало разочарование, которое он должен был уловить в себе изначально: чувство, что вся эта волшебная чепуха его доконает. Алистер волновался за Таню, но Гейба заботил «Анхиз»: только б не сдулся.

— У Нади свои причины скрывать от меня Носителя, — сказал Алистер мягко. — Они касаются Льда.

Гейб вздрогнул, услышав ласковое имя шпионки. Какого черта тут происходит?

— Это все только усложняет, Гэбриел. И поэтому еще важнее защитить Таню. А теперь еще и Носителя.

Гейб фыркнул.

— До тех пор, пока вы не заморозите бедолагу.

Глаза у Алистера сузились.

— Что вы сказали?

— Что слышали. Я знаю, что вы делаете с Носителями. — Гейб засунул руки в карманы. Он раскраснелся от гнева. Не верится, что Алистеру плевать, что Надя скрывала от него Носителя. — Я нашел вашу баржу. Забрался на борт. Нашел груз. — Он выплюнул последнее слово.

Алистер поднял подбородок, выражение его лица было невозможно понять. Ничего не ответил.

— Моя работа важнее Льда. Так было всегда. — Гейб посмотрел вверх, на паутину голых ветвей. — Мы должны защитить Соколова, Ал. Вот так. И превращать его в сосульку на барже не пойдет. — Он взглянул на Алистера сверху вниз. — Он нужен Западу. Вы это знаете. Что сделает с ним Лед? Заморозит, как полуфабрикат? Я не говорю, что желаю Тане смерти, но прямо сейчас моя работа — помочь Максиму Соколову.

— Ясно, — сказал Алистер.

Гейб поглубже засунул руки в карманы. Развернулся, чтобы уйти. Ему больше не о чем было говорить. Он уже рискнул жизнью Соколова, причем впустую.

— Лед спас вам жизнь, — выкрикнул Алистер. — Мы оба это знаем. Я уже четко сказал вам, что никто, даже Надя, не ждет, что вы предадите свою страну. А баржа — это сложный вопрос, и я понимаю ваши опасения. Однажды, надеюсь, я смогу удовлетворительно объяснить, зачем она нужна.

Гейб фыркнул. Не остановился.

— Гэбриел, я пришел к вам не за Носителем. Я пришел попросить о Тане.

Тут Гейб замер. Ничего не сказал. Не оглянулся на Алистера. Но прислушался.

— На данный момент я не понимаю, как вы можете притворяться, будто Таня — просто ваш враг. Вы работали вместе с ней. Вы помогали ей. Она из Консорциума, и хотите вы это признавать или нет, но вы, в некотором смысле, — союзник Льда.

Гейб вновь оглядел мертвый, пустой парк. Никакой зелени. Никакого намека на весну.

— Если вы это допустите, если позволите ей ворваться в конспиративную квартиру и пожертвовать собой, лишь бы ученый не бежал, — Лед потеряет могущественную волшебницу. Ту, замечу, чья сила пару раз вас выручала.

— Джордан, — пробормотал Гейб. — Это она мне помогала. И вы. Не Таня.

— Чушь. Вы сами в это не верите.

И правда. Гейб в это не верил. Он вспомнил, как они с Таней дрались против голема. Вздохнул и повернулся к Алистеру. Обхватил голову руками. Он тосковал по миру до Каира, когда женщина вроде Тани была бы всего лишь его врагом, а перебежчик угрожал только русским.

— Что скажете? — Алистер произнес это шепотом, тихим, каким сиделка говорит с умирающим. — Окажете Льду услугу? Найдете способ остановить своих ребят, чтобы они не убили нашу волшебницу?

Враг и союзник. КГБ и Лед. Гейб видел очертания американского посольства сквозь деревья.

— Я постараюсь переместить Соколова, — наконец выдал он. — Это все, что я могу обещать.

***

— Да ты брешешь.

Гейб покачал головой. За столом напротив Дом откинулся на стуле, скрестив руки на груди. Выдал короткий, лающий смешок.

— И чего они этим добьются? — спросил он. — Ворвавшись к нам вот так?

— Не знаю. — Гейб, конечно, не рассказал Дому все. Он тщательно избегал любого упоминания магии, Носителей, баржи, наполненной замороженными телами. Но он сообщил достаточно. Гейб попрощался с Алистером и сразу отправился в посольство, где и засел с Домом в одном из пустых конференц-залов, выложив ему всю неволшебную информацию, которой владел.

— Что ж, я бы сказал, если хотят опозориться, не стоит им мешать, — усмехнулся Дом. — У нас довольно оружия, чтобы указать им на ошибку.

Гейб знал, что к этому все и сведется: американский мачизм во всей красе.

— Все равно нужно переместить перебежчика, — сказал он. — И побыстрее.

«Надеюсь, тебе этого хватит, Ал».

Дом задумался.

— Думаешь, это такая уж хорошая мысль? Пожалуй, они прямо сейчас следят за конспиративной квартирой.

Проклятье, Дом, скорее всего, прав. Даже если Острохина не хочет, чтобы Таня врывалась к ним, КГБ все равно расставит наблюдателей.

— Так что мы? — спросил Гейб. — Позволим русским застрелить Соколова? Нам нельзя быть такими беспечными.

Дом рассмеялся, хлопнул рукой по столу.

— Мне нравится твой боевой дух, Причард. Разумеется, мы начнем разрабатывать план отхода. Пока русские ломятся к нам в дверь, проводим Соколова через задний ход. — Он усмехнулся. — Вообще-то, превосходный план. Соколов улизнет, а русские опозорятся вусмерть.

Гейб поерзал на стуле. Посмотрел в окно, из которого был виден коридор. Дом закрыл жалюзи, когда они вошли, но Гейб заметил движение в зазоре между штор. Мимо ходят люди.

— Ты подвергаешь наших людей риску, — возразил Гейб, не отрывая взгляда от окна. — Лишнему риску.

— Ничего лишнего. И ты это знаешь.

Гейб вновь посмотрел на Дома, который теперь выпрямился и вел себя серьезнее.

— Если попробуем переместить Соколова до прихода русских, это может обернуться катастрофой, — продолжил Дом. — Если позволим им напасть, у нас будет преимущество. Мы подготовимся. Я приведу подкрепление. — Он улыбнулся, но в этом не было никакого веселья. — Скажешь, нашим парням такое не по плечу?

Гейб нахмурился.

— Никто не должен погибнуть из-за этого. — Перед его мысленным взором мелькнуло Танино лицо. — Но да, ты прав. Если переместить его раньше, это может вызвать проблемы.

— Так решено. — Дом встал, пригладил пиджак. — Я запущу план побега. И предупрежу Соколова. Через час дай мне адреса альтернативных конспиративных квартир, чтобы мы могли их подготовить.

Гейб кивнул, хотя и не сдвинулся с места. Он прекрасно знал, что выполнил долг перед США, сообщив все Дому. Но теперь он не был уверен, что поступил правильно по отношению к Алистеру и Тане. Нет, если Дом решит поиграть в стрелялки с русскими.

— Через час, — повторил Дом, открывая настежь дверь и пуская из коридора желтый луч света.

— Есть, — ответил Гейб и тут же решил, что сегодня он тоже придет на конспиративную квартиру.

***

Конспиративная квартира американцев располагалась в ветхом кирпичном здании, притаившемся в узком переулке. Таня скользила в темноте с маленьким пистолетом Макарова в руках и с защитным талисманом Зерены, приколотым к подкладке пальто. Да, она его взяла. Может, это было глупым решением. Но она не ощутила от него угрозы, а в этой ситуации, когда ее карьера и даже жизнь могли вот-вот оборваться, она подумала, что хуже уже не будет.

Таня чувствовала, как Надя крадется за ней: она потребовала взять ее с собой, говорила, что не позволит лучшему агенту Льда погибнуть так бессмысленно и нелепо. И Таня не сопротивлялась. Она знала, что это бесполезно, что Надя попытается ее защитить. Так или иначе.

Они резко остановились в конце переулка. Еще трое сотрудников КГБ заняли позиции впереди, и Таня видела лишь слабые отблески их оружия в лунном свете. Она ощутила жалость к этим людям, злость на Сашу, готового отправить их на смерть ради абсурдного плана. Но все они были мелкие сошки, верные партии, готовые на отчаянные поступки ради славы. Они так же сильно хотели быть здесь, как не хотела она.

Во всех окнах конспиративной квартиры было темно, за исключением одного на втором этаже: свет пробивался из-за занавески. Никто не охранял дом снаружи, но это еще ничего не значило. Таня взглянула на Надю: та смотрела прямо перед собой, сжимая в руках пистолет.

— Готова? — спросила Таня шепотом.

— Еще не поздно уйти. — Надя не сводила взгляда с квартиры. — Можем вырубить остальных и бежать из города. Ты же знаешь, Лед защитит нас обеих.

— Ты предашь свою страну? — Квартира светилась впереди. Другие сотрудники подтягивались ближе, готовые к сражению и смерти.

— Может, есть вещи и поважнее, — ответила Надя.

Таня закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она не знала, согласна ли с этим. Всю жизнь ее учили делать то, чего требует партия и Лед. Лед ей солгал. Возможно, партия ее тоже обманула. Но она так и не поймала ее на лжи, и сейчас, подкрадываясь к конспиративной квартире, она как никогда чувствовала свою верность России. Все просто: главное — постараться убить Носителя в перестрелке. Талисман Зерены не обязан защищать и его.

Разумеется, быстрая смерть лучше уготованной ему альтернативы.

Таня взглянула на дом. Она слышала Надино дыхание.

— За дело, — скомандовала Таня.

Метнулась вперед, слегка сутулясь: мышцы напряжены от тревоги. Другие оперативники рассыпались по холодной улице. Идет ли Надя за ней? Да какая разница?

Таня остановилась у двери. Подняла пистолет. Агенты обступили ее, и тут Надя оказалась рядом: она горько улыбалась и держала пистолет наготове.

— Так легко ты от меня не уйдешь, Танюшка, — прошептала она.

Таня кивнула самому крепкому оперативнику, Илье, и тот ответил таким же кивком, а затем вышел вперед и вышиб дверь.

Мир взорвался: грохот и яркий свет.

Таня забежала внутрь. Ее сердце билось так быстро, что она слышала только шум крови в ушах, словно прибой. И ничего больше. Она не слышала, как американцы кричали что-то по-английски, выскочив в коридор, все трое, все с М-16[75]. Не слышала грохота выстрелов. Не слышала Надиного смеха, когда ее напарница выстрелила и юркнула в темную комнату слева от Тани. Не слышала выстрела собственного пистолета — только почувствовала отдачу, из-за которой ее руки взметнулись над головой.

Американцы отвратительно целились. Пули изрешетили стену позади нее, но Тане удалось упасть на пол и откатиться в сторону, отстреливаясь. Один из сотрудников, Сергей, мальчишка, только после училища, грохнулся на пол рядом с ней. Его глаза были остекленевшими, пустыми.