Брачный аферист

Общее впечатление от этого изобилия экзотики могло бы быть тяжелым и угнетающим, если бы не высота комнат, залитых светом из широких окон, выходящих на юг. Оклеенные светло-бежевыми обоями стены подчеркивали глубокий насыщенный тон темного дерева. Джек сказал, что дом со всем его содержимым неожиданно достался в наследство его матери. Именно она, подолгу живя здесь, придала интерьерам неповторимую элегантность. Но после того как мать умерла пять лет назад, сам Джек почти не бывал здесь.

Натали поначалу чувствовала себя скованно, боясь, что Моника что-нибудь разобьет или испачкает ковер. Но теплота, с которой приняла их Флоранс, пожилая домоправительница, помогла ей быстро справиться с неловкостью.

— Ах, не надо ни о чем беспокоиться! Она просто маленький ангел. И, кроме того, что такое несколько старых вещиц по сравнению с присутствием в доме ребенка! Это так приятно. Я уверена, что мадам Патриция сказала бы то же самое.

Не возникало сомнений, что Флоранс была всей душой предана своей хозяйке, и, глядя на ее фотографии, развешанные по всему дому, Натали чувствовала, что ей она тоже понравилась бы. Не будучи красавицей, Патриция имела такое же крепкое телосложение, как у сына, а за приветливой улыбкой угадывались здравомыслие и доброжелательность. И уж конечно, человек, обустроивший такой удивительный дом, должен был быть каким-то особенным…

Натали стояла у кромки воды и полной грудью вдыхала свежий воздух, наполненный запахом соли и водорослей. И она, и Моника были в свитерах, шортах и пластиковых сандалиях, в которых не страшно оступиться в воду, что было пенно, учитывая характер их развлечений.

— Смотри, Моника, видишь рачка? — Она указала на крохотное, почти прозрачное создание, копошившееся на дне ямки, сделанной девочкой у самой воды. — Быстро неси сачок.

— Поймали что-нибудь?

Вздрогнув, Натали обернулась и из-под руки посмотрела на мужчину, неожиданно появившегося у начала тропинки, спускавшейся к пляжу. Его силуэт казался огромным на фоне полуденного солнца. Она вовсе не рассчитывала увидеть Джека Вендела так скоро — он не говорил, что собирается приехать.

— Что вы здесь делаете? — спросила она, слегка задыхаясь.

Джек лениво рассмеялся.

— Это мой дом, разве вы уже забыли? — ответил он, легко сбегая вниз.

Подойдя к ней, Джек присел на корточки рядом. Натали почувствовала, как ее щеки покрывает легкий румянец.

— Вы же говорили, что редко выбираетесь сюда, — заметила Натали, довольная, что ей удалось произнести эту фразу относительно ровным голосом, несмотря на сердце, пустившееся вскачь.

— В воскресенье Пасха, — напомнил он, и в его карих глазах заискрилось веселье. — Даже мне иногда требуется отдых.

— Конечно. Я не это имела в виду… Извините… — Черт побери, ну почему она начинает дрожать от волнения, стоит ему вот так посмотреть на нее?

— Вам не за что извиняться, — насмешливо ответил он, окидывая оценивающим взглядом ее длинные стройные ноги и словно намекая на то, что один их вид полностью компенсирует все глупости, которые она способна наговорить.

В этот момент Моника, до сих пор сосредоточенно возившаяся у ямки, взвизгнула от восторга и резко вскинула сачок вверх, обдав обоих взрослых брызгами морской воды, смешанной с песком.

— Умница! — воскликнула Натали, радуясь возможности отвлечься. — Ну, что ты там поймала?

— Вачка! — с триумфом в голосе пролепетала малышка, суя сачок с истекающим водой грузом песка и копошащимся рачком им под нос и заставляя отпрянуть.

— Опусти его сюда, — ласково велела Натали и помогла отправить бесценный улов в желтое пластмассовое ведро, откуда по окончании прогулки он будет осторожно возвращен в лужу.

— Да, с развлечениями здесь негусто, — заметил Джек. — Вы не были в Канне? Монике наверняка бы понравилось.

— Нет, не были, — ответила Натали, удивленная тем, что он проявляет такой интерес к организации досуга Моники. — Да, вы говорили, что мы можем брать машину, но… я как-то неуверенно буду чувствовать себя за рулем в незнакомом городе. Кроме того, там нет детского сиденья, — добавила она с кривой улыбкой. — Оно осталось в машине Антуана, и одному небу известно, где находится сейчас.

Эти слова вернули Натали к неприятным воспоминаниям о причинах, приведших ее сюда, а также к вопросу о том, почему она не может позволить себе открыто наслаждаться обществом хозяина дома. Она немного неуклюже вскочила на ноги. Джек встал следом за ней — такой высокий, такой мужественный, — заставив ее ощутить сухость во рту.

До этого она не видела его без пиджака и галстука, но сейчас он был в рубашке с расстегнутым воротом, открывавшим вьющиеся черные волосы у основания шеи… У Натали перехватило дыхание, и она попыталась скрыть волнение, наклонившись якобы для того, чтобы поднять ведерко и сачок Моники.

— Пойдем, котенок, — сказала она, протягивая руку девочке. — Посмотрим, что тетушка Фло приготовила тебе к чаю.

Джек шел на шаг позади.

— Сегодня я получил сообщение от детективов, — сказал он ровным голосом. — Они выяснили, что стало с частью ваших денег.

Натали мгновенно оглянулась — в глазах застыл вопрос. Всю неделю она ломала голову, пытаясь придумать какое-нибудь иное объяснение случившемуся, представить, что это было результатом ошибки или недопонимания. Но ее усилия не увенчались успехом. Все другие объяснения, помимо тщательно спланированного мошенничества, казались маловероятными.

— Как им это удалось?

Джек пожал плечами, при этом под белоснежной рубашкой обозначились крепкие мускулы.

— Я не интересуюсь их методами, — по крайней мере, до тех пор, пока они приносят плоды. Похоже, Антуан пытался замести следы, пропустив деньги через полдюжины банковских счетов. Но теперь они его обложили, как только он попытается к ним прикоснуться, мы сразу узнаем.

Натали уловила мрачную решимость в голосе Джека Вендела. Когда Антуана поймают, ему придется очень несладко!

— Значит, нам остается только ждать? — спросила она.

— Да, нам остается только ждать. И чтобы не терять попусту время… — Он кривовато улыбнулся, заставив ее сердце забиться сильнее. — В субботу вечером мы, спонсоры, устраиваем прием для нашей гоночной команды. Может быть, вы захотите пойти?

Она непонимающе воззрилась на него.

— Прием для гоночной команды? Но я не очень уверена, что мне следует… В сложившихся обстоятельствах…

— Каких обстоятельствах? — нетерпеливо перебил он. — Вы не сделали ничего плохого и не в ответе за криминальные подвиги мужа. Вы что, намерены скрываться от всех до конца своей жизни? Не говорите глупости!

— Я не говорю глупости, — запротестовала она. — Просто… Я ведь еще замужем, и…

В карих глазах блеснула насмешка.

— А не кажется ли вам, что после всей этой истории ваш брак можно считать недействительным? — сухо поинтересовался он. — Возможно…

Однако она пока не желала об этом думать. Не говоря уж о том, что ей трудно было представить себя в суде, где слушается дело о ее разводе. Без такого сдерживающего барьера между ней и Джеком, как ее замужество, Натали опасалась, что будет не в силах сохранять безопасную дистанцию. Если плотина рухнет, потоки эмоций хлынут неудержимо и затопят ее с головой. Такого риска она не могла себе позволить.

— Я ведь приглашаю вас не на романтический ужин при свечах, — убеждал он Натали, отлично понимая ее страхи. — Там будет около сотни человек. Уверен, вам понравится.

— А как же Моника? — слабо возразила Натали. — Мне кажется, это не мероприятие для маленького ребенка.

— Думаю, Флоранс будет только рада посидеть с малышкой.

Натали тоже не сомневалась в этом. Ну почему, почему всегда так трудно сделать правильный выбор?!

— Хорошо, — согласилась она, сдавшись в неравной борьбе. — Спасибо за приглашение.

— Спасибо, что приняли его, — церемонно ответил Джек, но лукавый блеск в его карих глазах предупреждал о том, что ей следует быть очень осторожной, чтобы не дать ни малейшего повода думать, что, согласившись пойти на прием, она тем самым согласилась и на нечто большее.

В субботу днем Натали в полной растерянности стояла перед зеркалом, пытаясь разобраться в своих чувствах.

— Повторяй за мной, — сказала она своему отражению, — я замужняя женщина и не собираюсь затевать любовную интрижку с Джеком Венделом.

Слова звучали достаточно решительно, но зеленые глаза, смотревшие на нее из зеркала, были виновато-неуверенными. Натали была слишком уязвима во всем, что касалось Джека, и, к сожалению, он знал это.

Возможно, если бы ее брак с Антуаном был хоть немного более удачным, ей было бы проще контролировать свои эмоции. Но явное безразличие мужа к интимной стороне их отношений постепенно подточило ее уверенность в себе, заставило сомневаться в своей привлекательности.

Поначалу ее не очень беспокоила холодность Антуана. Ей даже показалось проявлением благородства, когда он заявил, что хочет подождать до первой брачной ночи. Но и потом нельзя было сказать, чтобы простыни с кровати разлетались по всей комнате. По мере того как проходили дни — и ночи, — она все больше задумывалась над тем, не было ли в этом ее вины! Может, она слишком высокая или слишком худая… О, Симон. Тот ее боготворил, но, возможно, Симон и впрямь был странноватым. Ей так не казалось, хотя большинство их знакомых наверняка согласились бы с подобной оценкой. Поэтому внимание такого человека, как Джек Вендел, рождало в ней новые ощущения — волнующие и пьянящие. И опасные.

Но как ни пыталась она урезонить себя, внутри все равно оставалось болезненное сомнение, которое само по себе никогда не исчезнет, и Натали знала только один способ разрешить его.

— Ты что — дура? — спросила она у своего отражения в зеркале. — Последнее, что ты можешь сделать, — это залезть к нему в постель! Тогда ты окажешься просто очередной победой на его счету.

Почему Джек не предупредил ее, что собирается приехать на Пасху? Если бы он не уверил ее, что редко бывает в доме на побережье, она не раз подумала бы, прежде чем принять его приглашение. По крайней мере, ей нравилось так считать.

Впрочем, он сумел реабилитировать себя, предложив прокатить их с Моникой в Канн и протаскав девочку на плечах от аттракциона к аттракциону. Джек казался вполне счастливым и терпеливо сносил выходки Моники, — даже когда та устроила небольшой скандал на карусели, не желая расставаться с полюбившейся лошадкой, или когда вытребовала мороженое только для того, чтобы оно, моментально забытое, растаяв, залило весь перед ее комбинезона.

Не слишком ли цинично предполагать, что Джек кривил душой, проявляя к ним дружеское расположение? Еще недавно ей и в голову не пришло бы задуматься над этим, но теперь доверчивости у нее заметно поубавилось. К тому же была существенная разница между тем, чтобы поиграть денек в доброго «дядюшку Джека», и тем, чтобы взять на себя постоянную ответственность за судьбу чужого ребенка.

Натали покачала головой и отвернулась от зеркала. Она начинала всерьез сомневаться в правильности своего решения пойти с Джеком на прием. При непосредственном столкновении с его миром только ярче высветится, что она вовсе не принадлежит к нему. Она знала, какие женщины крутятся в этой автогоночной вакханалии — красотки с улыбками, достойными рекламы зубной пасты, одетые, вернее раздетые, так, чтобы подчеркнуть достоинства прекрасно загоревших тел.