Дочка для ведьмы с ребенком

— Ну уж, столько я не насобираю. А вообще, ты смотри, чтобы всей семьей удобно было. Нас двое, Олежка, двое младших. Ну, и багаж, само собой.

— Озадачила, — Костя покрутил головой и почесал в затылке. — Ладно, посоветуюсь со знающими людьми. Дополнительные пожелания?

— Все на твое усмотрение, — теперь уже я покачала головой. — Я тебе честно скажу, я различаю марки «грузовик», «самосвал», «автобус» и «легковушка». На большее меня уже не хватает. Так что предпочту довериться твоему выбору.

Тут закончилось Олежкино время на автодроме, и вновь мы вернулись к этому разговору уже вечером, когда я уложила сынишку спать, и мы с Костей устроились в обнимку на диване в гостиной. Тихо бубнил телевизор: до последнего вечернего выпуска новостей, который мой любимый супруг всегда смотрел от и до, оставалось минут пятнадцать, а пока шел репортаж об Императорских летних скачках, и я почти убрала звук. Можно было любоваться статями лошадей, нарядами публики, но слушать восторженную болтовню комментатора было не слишком интересно.

— А денег на машину хватит? — спросила я. — Мы и так за последний месяц страшно подумать, сколько потратили.

Объятие стало крепче, я довольно потерлась щекой о Костино плечо, но сбить себя с мысли не позволила, вопросительно уставившись ему в лицо.

— Знаешь, ты странная, — сказал он, и я невольно напряглась: отвыкла уже бояться, что мой секрет раскроют. — Эй, малышка-Маришка, ты чего? Для тебя что-то плохое в этом слове? Тогда прости, не буду больше. Но ты и в самом деле не похожа на большинство женщин. Особенная моя, — он легонько меня поцеловал, а я проворчала:

— Зубы мне не заговаривай.

— И не думал, — мне снова достался поцелуй. — Знаешь, долгая командировка в чисто мужском коллективе, но без возможности чисто мужских развлечений — это довольно тоскливо. Одна радость — вспоминать тех, кто ждет тебя дома. Сильные стихийники ведь почти все женаты, такой дар — это большая ответственность, его нужно передать дальше, детям.

Я кивнула, вспомнив слова из читанного-перечитанного бабушкиного письма: «Печально это, Маринушка, когда в твоих детях и внуках сила не проснулась. Зная о том, что в моих правнуках родовой дар продолжится, и умру спокойно». А Костя продолжал, усмехнувшись чуть заметно:

— Мне, знаешь, сначала не верили. Девушка, вышедшая замуж за сильного стихийника, не обговорив ни единого условия. Жена, которая ни разу не спросила, сколько муж зарабатывает, не пожаловалась, что ей не хватает денег, что ей чего-то хочется, а муж не обеспечивает. Ты ведь всегда молча берешь, сколько даю, и, я знаю, считаешь своим долгом и своей обязанностью, чтобы этого хватило на все и еще осталось на непредвиденные расходы.

Вот тут я удивилась. Даже отодвинулась, чтобы развернуться и посмотреть благоверному в глаза.

— Костя, это потому, что я тебе верю. Верю, понимаешь? Знаешь, чем я занималась, вернувшись домой после похорон Макса? Обшаривала сначала его карманы, а потом укромные места в доме в поисках заначек. Хочешь, скажу, сколько нашла? В кошельке тогда было четырнадцать рублей с мелочью. По карманам этого козла — сорок с чем-то. О еще одной нычке, на которую случайно наткнулась, пока тебя не было, я тебе рассказала уже, и сколько там было, ты помнишь. Между прочим, в два с лишним раза больше, чем его счет в банке. Понимаешь, на что намекаю, дорогой? Если бы я думала, что ты такой же, я бы за тебя не вышла. Мне хватило.

— Я не такой, что ты, — Костя взял мои ладони в свои, пожал тихонько, влив немного силы.

— Подлизываешься, — буркнула я. — Знаешь, как мне нравится твоя подпитка, и бессовестно этим пользуешься. Давай вернемся к первоначальному вопросу.

— Хватит денег, хватит, — вздохнул мой благоверный. — Ты, похоже, даже не представляешь, сколько получают стихийники за такие вот командировочки. А это ведь у меня не первый выезд в поле. И о моем счете в банке ты у меня не спрашивала. А я видел, что и так на все хватает, такая хозяйственная жена мне досталась. Держал на непредвиденные расходы. Ну и почему бы не на автомобиль, в самом деле?

На экране пошла заставка новостей, и я с облегчением воспользовалась поводом прекратить разговор. А то, похоже, еще немного, и заведет нас куда-то не туда. Вникать в сегодняшние события в империи и в мире настроения не было, я поцеловала Костю и сбежала в кухню. Хотелось сладенького, причем не пирожков, которых я напекла сегодня аж четыре противня, а чего-нибудь шоколадного. В шкафчике стояла пачка какао, я полистала подаренную мне Верой книгу с рецептами и заболтала шоколадные маффины. Пока новости закончатся, как раз будет готово. Но завтра надо купить шоколадку.

Уже в спальне Костя, снова обняв, спросил:

— Ты обиделась?

— Разве что самую малость, я же приличная девушка и должна немного пообижаться, — почти на автомате отшутилась я, но потом, прислушавшись к себе, ответила честно: — Нет, на самом деле не обиделась. Все нормально, Костя.

— Точно?

Я кивнула:

— Да. Макс прятал от семьи, понимаешь? А ты о нас заботишься, ты работаешь для семьи, как и я, — честно сказать, Костя вообще был на редкость «домашним», мне это в нем нравилось и временами даже умиляло, но вслух этого говорить не хотелось.

— Маффины были вкусные, — похвалил меня Костя, закрывая неприятную тему. Я кивнула и шепнула ему на ухо, слегка прихватив мочку:

— А еще от них губы сладкие и шоколадом пахнут. Хочешь проверить?

— Проверим, — с улыбкой согласился мой любимый, и мы долго, неторопливо и нежно целовались, не переходя к чему-то большему. Я гладила его плечи, он ласково перебирал мои волосы, пропуская пряди между пальцами. Каким-то непостижимым для меня образом Костя ухитрялся совмещать поцелуи с подпиткой, и это было волшебно: я словно купалась в его тепле, нежность захлестывала с головой, заставляя петь сердце, а еще я точно знала, что маленькие тоже чувствуют это.

— Мама и папа любят вас, — прошептала я им, засыпая.

— Точно, — и Костя положил ладонь на мой живот. Погладил бережно: — Спокойной ночи, детишки.

Я заснула, чувствуя его тепло и тонкий, почти незаметный ручеек энергии, идущий из его ладони — к детям.

Утром Костя пошептался о чем-то с Олежкой и сразу же после завтрака заявил мне:

— Маришка, мы по делам.

— По каким делам? — удивилась я.

— По мужским, — важно заявил сынуля. Я невольно рассмеялась, очень уж комично прозвучало.

— Ладно, мужчины, ступайте по своим важным и секретным мужским делам, а я буду варенье варить.

В подвале под чарами сохранности стояло два ведра яблок — спелой падалицы, которая долго храниться не будет, и чары не помогут. А мне все некогда было заняться… И все-таки интересно, что у них там за дела? Я считала, что с воспитанием сына лучше справится отец, тем более Олежка должен вырасти сильным огневиком, как Костя. Но сознательно отстраняться, не лезть, когда с чем-то не согласна, когда мужские методы кажутся слишком уж суровыми, было тяжело. «Ничего, — утешала я себя, — вот родятся девчонки, эти уж будут моими! Или хоть одна девочка… А что? Мальчик и девочка, Мишенька и Тонюшка, не зря же эти имена первыми придумались?»

Варенье — это всего лишь варенье, не снадобья. Но никто не мешал поэкспериментировать, да и Полева упоминала как-то, что самые простые наговоры можно использовать почти везде. Я напевала наговор на здоровье и благополучие, помешивая томящееся на самом малом огне варенье, и казалось, что в яблочный дух вплетаются особенные солнечные нотки, а в пенке запутались блики золотистого света. Приятно все же готовить для своих близких что-нибудь особенное. Я отложила ложечку еще жидкого варенья на блюдце — вдруг стало интересно, каково оно на вкус. Хотя наговоры никак на вкусовые качества не влияют, и я прекрасно это знала.

И все же мне чудилось, что вкус немного другой. Более яркий, насыщенный. И впрямь солнечный. Это варенье нужно сохранить до зимы, до холодов — оно не просто напомнит о лете, а еще и согреет. И обязательно угостить Веру и бабу Настю.

Мои мужчины прибыли, когда я уже разлила готовое варенье по банкам и раздумывала, что бы взять почитать из очередной стопки библиотечных исторических романов. Средневековье, Древняя Русь, викинги, «блистательный» восемнадцатый век или «безумный» девятнадцатый? Я читала не то чтобы вовсе бессистемно, но «вразброс», зато картина мира складывалась, как огромный паззл из крохотных кусочков — все полней и ярче. Почему-то книги помогали мне в этом лучше фильмов, новостей, репортажей и познавательных передач — хотя, наверное, удивляться нечему, если вспомнить, что в той моей жизни я тоже больше любила книги, чем телевизор.

— Мамочка! — Олежка влетел в гостиную, сияя, и тут же схватил меня за руку. — Иди смотреть, скорее!

— Что смотреть? — я отложила книгу.

— Наш сюрприз! Ну, пойдем же!

Малыш тащил меня за руку и едва не прыгал от нетерпения. Я почти бегом вышла вслед за ним на улицу — и ахнула. За калиткой стоял автомобиль. Не городское шикарное авто, годное больше для представительских целей и красивых поездок в гости, а суровый, мощный даже на вид внедорожник. Костя, прислонившись к капоту, широко улыбался.

— Это наш?! — я чувствовала, как расползается на лице такая же широкая улыбка. На такой машине можно ехать куда угодно! Хоть к морю, хоть в горы, хоть в тайгу.

— Садитесь, прокатимся, — Костя приглашающе распахнул дверцы.

***

Первая большая поездка случилась как-то сама собой: ни я, ни Костя ничего такого не планировали, но Полева нас пригласила в свою родную деревню, и мы с радостью согласились.

— Обкатаете машинку, развеетесь, ребенка к морю свозите, а я Марине покажу, что такое выезд на заготовку, — говорила она, вдумчиво дегустируя очередной мой чай. — Куда-то дальше или вовсе в дикие места вам сейчас не с руки, а здесь недолго, два часа, и мы на месте. Жилье есть, люди там хорошие. Одно только условие, — мастер задорно улыбнулась и ткнула пальцем в мою сторону, — не ищи там себе сборщиков.

— Все уже ваши? — ничуть не сомневаясь в ответе, спросила я. — Хорошо, но тогда научите, как вообще такие дела делаются. Подозреваю, по ближним деревням и хозяйствам спрашивать бесполезно, а вот где подальше… Нам ведь для чайной фабрики много трав нужно. Я хотела поискать, может, кто выращивать взялся бы.

— Научу-научу, — уверила Александра Ивановна, — для чего ж тебя и приглашаю. Ну что, едете?

— Конечно! — в один голос ответили мы с Костей.

— Тогда завтра с утра, пойдет? В восемь, скажем? На южном выезде.

— Годится, — согласился Костя. Я кивнула: если бы не Олежка, можно было бы и раньше, но малыша пока поднимешь, пока накормишь… А собраться мы и сегодня успеем, что там собираться. Главное — сходить к Вере и попросить ее дочек кормить кроликов, пока нас не будет. Они не откажутся, и так постоянно к нам бегают, просят погладить «милых пушистиков».

Предвкушение захватило меня: я ведь нигде в этом мире и не была еще, ничего не видела, кроме нашего Новониколаевска — телевизор не в счет. Конечно, поездка в не такую уж далекую деревню — не то что тур за границу, но для начала и это интересно.