Алая Корона

ПРОЛОГ

ВИПУНСКИЕ ПЕЩЕРЫ

Мор

— Ты, кажется, на измене, — прогремел глубокий оценивающий голос, отразившийся от стен пещеры.

— Для такого древнего существа, это довольно современное выражение, — ответил я, поправив маску на глазах.

Жаль, что мне приходилось надевать эту нелепую вещь каждый раз, когда я искал встречи с гигантом, но поскольку я хорошо видел в темноте, Антеро Випунен не хотел рисковать. По слухам, Бога смерти было невозможно убить, однако был один способ сделать это, и он находился сейчас рядом со мной, в этой пещере. Иногда мне казалось, что по своей силе Випунен мог сравниться с самим Создателем, и что он мог уничтожить весь мир, если бы захотел.

Именно поэтому у меня на глазах была маска. Я не хотел его злить. Отчасти я сожалел, что моим детям пришлось с ним тренироваться. Им приходилось надевать тяжелые бронзовые или железные маски каждый раз, когда они учились обращаться с мечом. Но, по крайней мере, из них вышли прекрасные войны.

Раньше я полагал, что им не придётся использовать свои навыки, но теперь я чувствовал, что этот день подкрадывался всё ближе, как те змеи, которые начинали ползти к тебе, если ты задерживался в Крипте.

— Тогда почему ты опять ищешь моего совета? — спросил Випунен, на этот раз громче.

Я услышал, как где-то вдалеке с потолка начали падать сталактиты, с грохотом приземляясь на пол пещеры и плюхаясь в подземное озеро. Каждый раз, когда я оказывался в пещерах, я мысленно возвращался в прошлое, в те далекие времена, когда я был ещё мальчишкой, которого забросили сюда в его первый же день в статусе Бога смерти. Я чувствовал себя таким уязвимым — я был голым и беспомощным — и мне очень не нравилось, что сегодня я чувствовал себя точно так же.

Это чувство было сейчас совсем неуместно.

— Всё дело в девушке, — сказал я ему.

— Смертная Ханна, — сказал Випунен. — У тебя с ней проблемы?

Я испустил вздох. Чёрт. Я ненавидел это тревожное чувство.

— У меня есть некоторые опасения по поводу этого брака.

Випунен издал низкий грохочущий смешок. Несколько сталактитов упало на землю, а один из них приземлился слишком близко от меня.

— Опасения по поводу этого брака? Разве прошлый раз ничему тебя не научил?

Я одарил его улыбкой, которая должна была послать его далеко-далеко, хотя он и не мог её видеть, но я надеялся, что тон моего голоса расскажет ему об этом.

— Похоже, что нет. Я переживаю из-за того, что она, возможно, не та, о ком говорится в твоём пророчестве. Может быть, ты мог бы чуть-чуть его прояснить? Дать мне ещё немного информации?

А не быть таким мутным, каким ты был с самого первого дня.

— Если я дам тебе ещё больше информации, это будет вмешательством в твою жизнь и в естественный ход вещей, а этого я допустить не могу, — сказал он.

— Не можешь или не хочешь? — спросил я.

Меня обдало холодным потоком воздуха. Я был не единственным, кто влиял на погоду и температуру своим настроением.

— И ты ещё осмеливаешься оскорблять меня? — проревел он.

— Это не оскорбление, Антеро, это безысходность.

— Разве сегодня не день твоей свадьбы? — спросил он после недолгого молчания.

— Да, и она вероятно сейчас у алтаря.

— Тогда ты немного опоздал, не так ли?

Я вздохнул и снова поправил маску.

— Я не спрашиваю тебя, является ли она той самой и является ли она избранной. Мне просто надо знать, не совершаю ли я ошибку? Что если я женюсь на Ханне, а потом объявится та, что предназначена мне? Та, что должна спасти моё королевство?

Снова смешок.

— Ты думаешь, что ещё одна смертная девушка может вот так запросто попасть в Туонелу?

— Значит, Ханна и есть та самая… — предположил я, пытаясь его подловить.

— Этого я тебе не скажу. Меня это не касается. Это твоё будущее, Туони, и оно в твоих руках. Ты либо примешь его, либо нет.

Он умолк.

— А ты, и правда, на измене. Ты хочешь найти выход из этой ситуации. Простой выход. Вообще-то никто не просил тебя делать ей предложение.

Он был прав. Я сам был во всём виноват.

Я просто не мог поступить иначе.

После того, что произошло с Сурмой, всё изменилось. Когда я узнал о его намерениях, о том, что он работал на Древних богов, я понял, что слухи о восстании были вовсе не слухами. Восстание было реальным, и оно уже стояло у нашего порога. Мне нужно было что-то с этим сделать, и быстро. Я должен был жениться на Ханне в надежде на то, что будет заключён хоть какой-то союз. Возможно, сама свадьба станет сигналом для Лоухи, что я забыл её, и что она больше не Богиня смерти, и всё закончится. Или разнёсшаяся по королевству весть о том, что я снова заключил союз, усмирит его жителей. В любом случае, пришло время действовать.

Но была одна удивительная вещь, связанная с Ханной.

Я был так сильно ей впечатлён и так ею восхищён, и, тем не менее, я делал всё возможное, чтобы держать с ней дистанцию. Чем меньше была эта дистанция, тем хуже я себя контролировал. Чем больше была эта дистанция, тем лучше я мог управлять своей силой.

Но когда я увидел, как Сурма схватил её своими костлявыми руками, я почувствовал животное желание защитить её. Я редко испытывал что-то подобное раньше. Мне хотелось убить его за это больше, чем за то, что он предал королевство. Я понимал, как далеко я готов зайти ради неё, и это меня пугало. И волновало.

А как она смотрела на меня, когда я трахал её в тот раз, когда она смогла увидеть меня, всего меня, и когда я был самим собой! Без маски. Когда я ни за чем не прятался. Я был только собой, таким, какой есть. Не то, чтобы я не ожидал, что она будет мной очарована. Я просто не думал, что буду чувствовать столько тепла по отношению к ней. Словно она тоже обнажила всю себя для меня, словно она, чёрт возьми, наконец-то начала мне доверять.

И вот, проведя целую ночь в размышлениях о ней, о будущем и о плане действий, я понял, что время пришло. Нам надо было пожениться, и может быть, если бы нам повезло, мы бы в итоге оба этого захотели.

БАХ!

Неожиданно снаружи пещеры раздался громкий глухой звук. Куски потолка рухнули вниз.

— Что это было? — закричал я, едва не упав.

— На твою крепость напали, — просто ответил Випунен.

Ещё один громкий взрыв. Земля под моими ногами содрогнулась, и мне пришлось прижать руками маску, чтобы она не слетела.

— Кто? Ты знаешь?

— Сын Лоухи, — сказал он.

Мой сын? Туонен? Это лишено всякого смысла. У парня не было таких высоких амбиций. Всё, чего он хотел от жизни — это смотреть порно, перевозить мёртвых и быть судьей на Состязании костей.

— Шаман, — добавил Випунен. — Расмус.

Я сжал руку в кулак. Долбанный рыжий проныра. Какого чёрта он напал на Сумеречную окраину именно сейчас?

Я бросился бежать из пещеры, но гигант окликнул меня.

— Можешь не торопиться, — сказал он. — К тому моменту, как ты туда доберёшься, всё уже закончится. Это нападение не сможет нанести большой урон, это всего лишь отвлекающий манёвр.

Я остановился, и кровь похолодела у меня в жилах.

— Отвлекающий манёвр для чего? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Расмус пришел за Ханной, — сказал он. — Он собирается забрать её с собой.

Ярость всего мира начала закипать у меня в жилах, она становилась всё более плотной и огненно-жидкой, готовая вот-вот взорваться.

— Похитить мою невесту в день моей свадьбы? — выдавил я.

В воздухе повисла пауза, за которой последовал отдалённый взрыв.

— Никто её не похищает, — сказал Випунен через мгновение. — Ей предоставили выбор. Она решила уйти по своей воле. Она решила уйти от тебя. В день твоей свадьбы.

Последнее предложение он проговорил так, словно ненавидел меня.

Я застыл на месте. Моё сердце начало врезаться в рёбра. Ярость внутри меня то приливала, то отливала, меняя формы и очертания. Мой гнев был сначала направлен на Расмуса, потом на меня самого, а затем на Ханну.

Ханна.

— Она ушла от меня, — сказал я, почти заикаясь. — Она не могла. Разве такое возможно?

Теперь мой гнев был направлен на Випунена.

— Если ты знал, что это случится, почему ты мне не сказал?

— Я не могу повлиять на то, что уже начало происходить.

— И что мне теперь, мать его, делать?

Моя невеста. Сын моей бывшей жены забрал мою невесту.

— Думаю, ты знаешь, что делать. Тебе не нужны мои советы.

Он был прав. Ханна была моей, и больше ничьей, нравилось ей это или нет. Она заключила со мной сделку, и это была честная сделка. Она предложила мне себя и разрешила делать с собой бесчисленное количество вещей, но я поступил по-джентльменски и не воспользовался её предложением в полной мере. Предполагалось, что она останется со мной, в качестве моей жены, до скончания веков, а она решила вернуться в свой долбаный мир.

— Я её убью, — сказал я в негодовании. — И я подрежу её долбаные крылья.

— И, если она не умрёт, это, вероятно, будет значить, что она и есть та самая, — сказал Випунен. — И ты будешь править рядом с ней до конца своей жизни, либо твоему господству придёт конец.

Чёрт.

— Чёрт! — зарычал я, откинув голову назад.

Мой голос эхом разнёсся по пещере. Я тяжело дышал, и чувствовал, как пульс стучит у меня в голове. Мне хотелось дать волю своей ярости, сорвать маску и разгромить всё в этой пещере. Но Випунен без сомнения сломал бы меня ещё раньше.

Поэтому мне пришлось жить с этой яростью ещё какое-то время. Мне пришлось с ней подружиться. Найти в ней какие-то плюсы, позволить ей осесть в моих костях.

И тогда я увидел его — источник своей ярости, скрытый под огненно-жидким потоком.

Боль.

Ноющая боль в рёбрах, сосредоточенная вокруг моего сердца.

Именно эту боль я испытывал, когда смотрел на её прекрасное лицо, когда она кончала.

О, как же сильно я страдал по ней. Я жаждал её, обладал ею, наслаждался ей, когда мой член находился глубоко внутри, и когда я чувствовал, что она была уже не смертной, а частью моей плоти и крови.

Я страдал по моей маленькой птичке.

И прямо сейчас это меня ломало.

Сглотнув это чувство, я снова поприветствовал свой гнев. С гневом я мог иметь дело, я мог использовать свою ярость. Мне просто надо было научиться их контролировать, чтобы они не взяли надо мной верх. Мне надо было использовать их, как оружие, против того, кто меня отверг.

Мне надо было сделать так, чтобы она тоже страдала.

— Я верну её, — прорычал я, и бросился прочь из темноты пещеры, используя все свои чувства, чтобы вернуться обратно на свет. — Я верну её и заставлю заплатить за это. Никто не может уйти от смерти, даже она.

Тем более она.