Чернила

Ирен хотела узнать, что это было. Родители не расскажут. Они хотели, чтобы она сидела в комнате, молилась и не попала в беду. Они говорили, чем больше она молилась, тем чище будет ее душа.

Это казалось неправильным. Если Бог создал это прекрасное место, этот чудесный мир, разве он не хотел, чтобы его дети исследовали его? Увидели все хорошее, что он сделал, и наслаждались всем в нем?

И она спряталась под лестницей, когда ее мама ушла на кухню. Она готовила ужин для отца и пастора Харриса, пока они говорили в гостиной.

Из-под лестницы Ирен слышала все их слова.

Ее отец кашлянул, прошел к двери, посмотрел на тени. На миг Ирен показалось, что он заметил ее. Но он отвернулся и кашлянул.

— Спасибо, что пришли, пастор.

— Рад помочь. Хотя я удивился, когда вы позвали меня.

— Не сомневаюсь.

Удивился? Это не был обычный визит? Ирен склонилась, чтобы лучше слышать.

Ее отец сел на стул возле пастора. Она видела только их ноги, знакомые туфли отца подпрыгивали.

— Дело в моей дочери.

— Милая девочка. Но я никого раньше не видел такого цвета.

— Я подозреваю, что она одержима.

Тишина звенела в ее ушах. Одержима? Ее отец думал, что демон был в ней? Нет. Не так. Она говорила ему, что не впустила его в себя. Она не работала с демоном, она хотела, чтобы демоны ушли.

Пастор Харрис кашлянул.

— Одержима?

— Она видит мертвых. Души тех, кто умер. И она говорит, что ее преследует голос, говорит ей бежать. Я не знаю, что делать. Я заставлял ее молиться на коленях месяцами, а демон все еще тут. Боюсь, он уже внутри нее.

Нет! Ирен хотела выбежать, закричать на отца, что она не одержима. Она не поддалась голосам.

Тонкие пальцы сжали ее плечо. Голос со знакомым хрипом сказал:

— Видишь? Ирен, тебе нужно бежать отсюда.

Она не хотела бежать. Она хотела жить тут с семьей, с людьми, которые должны были любить ее и верить, когда она говорила, что в порядке. Она была их дочерью! Почему они это не понимали?

Вторая ладонь легла на ее плечо, эта была теплой и плотной.

— Ирен, — прошипела ее мать. — Что ты тут делаешь?

Ирен вытащили из-за лестницы, ее мать отряхнула ее волосы и пригладила желтое платье.

Гнев сделал глаза матери сияющими от отвращения.

— Подслушиваешь? — спросила она. — Не такой я тебя растила. Как ты смеешь? Что за демон убедил тебя так себя вести?

Не демон, просто ее любопытство, которое чуть не разбило ее сердце. Ирен открыла рот, но вместо ответа прозвучал сдавленный всхлип.

Стулья скрипнули по полу, и ее отец с пастором прошли в прихожую.

Они смотрели на нее так, словно у нее была вторая голова. Ее отец желал творить добро, порой за счет других людей. Но пастор Харрис смотрел на нее, как охотник на добычу.

— Здравствуй, милая, — тихо сказал он. — Ты выглядишь очаровательно этим вечером.

Низкое рычание зазвучало за ней из тени.

Она поежилась.

— Здравствуйте еще раз, пастор Харрис.

— Твой отец рассказал, что тебе нужно кое с чем помочь. Может, расскажешь, что происходит, своими словами?

Она не хотела. С ней не было ничего плохого, она просто видела то, чего не видели другие. И да, она хотела, чтобы этого не было. Она хотела быть как все. Но это не означало, что она была сломанной. И она не была одержимой.

Ирен кашлянула.

— Я кое-что вижу.

— Мертвых?

— Тех, кто ушел из этого мира, но не готов попасть в следующий, — прошептала она.

— Ты видела что-то другое? Не человеческих духов?

«Да», — хотела всхлипнуть она. Она видела странное в глазах отца, когда они становились кроваво-красными. Она видела когти вместо ладоней матери, когда ее мама сжимала нож и смотрела на отца с ненавистью во взгляде.

Но она не могла это сказать. Что они подумают? Они решат, что через нее говорит демон, и что будет тогда?

Ирен покачала головой и промолчала.

— Уверена? — пастор Харрис шагнул к ней. — Твой отец говорил, что еще есть голос. Тот, который говорит тебе делать то, чего ты не хочешь.

То существо нависало за ней. Она ощущала холодный воздух спиной.

Оно было в десять футов высотой. Темный туман, который порой окутывал ее занавесом тьмы, и она могла обмотаться им, если бы хотела. Желтые глаза были похожи на ее. Глаза смотрели в ее душу с пониманием, которого не было больше ни у кого.

Демона, который ходил за ней, звали соблазном. Соблазн сделать то, чего она хотела. Быть той, кем она хотела. Убежать из этого места и повидать мир, не переживая ни за что.

Ирен покачала головой и смотрела на пол.

— Ты знаешь, что врать — грех? — пастор Харрис сделал еще шаг вперед, прижал палец под ее подбородком. — Посмотри на меня, дитя.

Она не хотела. Она не знала, что увидит.

Он поднял ее подбородок, и хоть она боролась, пастор победил.

— Давай, Ирен. Нечего бояться.

Как мало он понимал. Ирен приоткрыла глаза и посмотрела на пастора Харриса.

Он выглядел как добрый человек. Его глаза были полны надежды, что он поможет ей. Но она не смогла смотреть в слова долго, потому что к ним по коридору пошла женщина.

Ирен знала все души в этом доме. Они были теми, кто жил в доме до них. Другие приходили за ней из церкви после похорон и просили помочь им.

Женщина, идущая к ним, была незнакомой, и это было опасно. Ее голова лежала на плече, шея была сломана, а кожа искажена. Багровые пятна покрывали лицо, ее рот был открыт, словно она пыталась Ирен что-то сказать. Но из ее рта вылетал только тихий хрип.

Пастор Харрис сжал ее подбородок.

— Что там? Что ты видишь?

Ирен покачала головой, пыталась закрыть глаза, но он сжал сильнее.

— Что ты видишь?

Ее демон склонился и зашептал на ухо:

— Это последняя девушка, которую он пытался исцелить. Он проводил экзорцизм много раз, попытался выдавить из нее демона. Это первый человек, которого он убил. Но он убил ее хладнокровно и попытался обвинить демона. Существо Ада, когда это сделали его жадность и скользкие потные ладони.

Она вдохнула и посмотрела в глаза пастора.

— Вы убили ее.

Его глаза расширились.

— Что?

— Вы убили ее, — повторила она. — Вы сломали ее шею и бросили умирать.

Призрак подошел ближе, протянул руки и сжал пиджак пастора. Она держалась за человека, который убил ее, смотрела в глаза Ирен. Ее бледная кожа была почти такой же, как у Ирен. Она была милой в жизни, но в смерти была чудовищем.

Пастор отпустил ее, отпрянул и повернулся, словно ощущал душу.

Она смотрела, как он хлопает по себе. Он не мог избавиться от чувства. Мертвые касались людей, когда хотели, чтобы их присутствие ощутили, и эта женщина была настроена серьезно насчет него.

Он повернулся к ней, хмурясь.

— Что за демон шепчет тебе на ухо?

— Не знаю.

— Назови его.

Она покачала головой.

— Не знаю.

Гнев на лице пастора сменился чем-то, похожим на доброту, но она знала, что это была ложь. Он не хотел помочь ей. Он хотел стереть грех со своих рук, думал, что если спасет другую женщину, это заменит ту, которую он убил.

Она дрожала, он снова сжал ее подбородок.

— Я помогу тебе, дитя, — сказал он. — Иди наверх и молись, пока я поговорю с твоей семьей.

Ирен хотела кричать, что ей не нужна его помощь. Она не хотела, чтобы он ее трогал. Пусть уйдет, чтобы она могла поплакать в объятиях матери. Она хотела, чтобы ей помогли родители, а не этот мужчина, который вызывал у нее дрожь страха, и чей призрак хотел ему смерти больше всех духов, которых она видела.

Эти слова не сорвались с ее губ. Она осторожно кивнула и пошла по лестнице.

— Ирен? — донесся голос ее матери.

— Да, мама?

«Прошу, — подумала она, — скажи им, что этого не будет. Будь хоть раз хорошей матерью».

— Надень белое платье, милая. Бог хочет видеть тебя в белом.

В тот миг Ирен поняла, что ей не помогут. Она пройдет экзорцизм, хоть она знала, что в ней ничего не было. Она не была плохой. Ее не терзали плохие мысли. Ее мучили голоса, которые просили ее бежать.

Ее ноги дрожали, пока она шла в свою спальню. Она тихо закрыла за собой дверь, прижалась лбом к дереву. Слезы полились по щекам.

Что ей делать?

— Ирен, — позвал низкий голос. — Ирен, пора бежать.

— Куда? — спросила она с отчаянием. — Мне некуда бежать.

— Поверь, я тебя отведу.

— Я не могу тебе верить. Ты — демон.

— Да? — масса теней снова задела ее спину холодом, тонкая ладонь коснулась ее плеча, отвернула ее от двери. — Посмотри на меня, Ирен. Ты видишь демона в этих глазах?

Она смотрела в желтые глаза и знала, что это не демон. Она всегда знала, что это или ее отражение, или кто-то из ее прошлого. Не было пока объяснения, кем было это создание.

— Кто ты? — она впервые задала этот вопрос голосу.

— Друг, — прошептал он. — Предок и тот, кто хочет тебе блага. Тебе нужно бежать.

— Мне некуда бежать.

— Доверься мне, Ирен. Я отведу тебя туда, где ты будешь в безопасности.

Она могла доверять существу? Она не думала, что все духи были опасны. Некоторые хотели мести, да. Но она никому не вредила. Дух не должен был желать ей вреда. Если честно, он всегда хотел, чтобы она делала так, как было лучше для нее. Заботилась о себе и не слушала приказы других.

Она выдохнула.

— Что они со мной сделают?

— Экзорцизмы у всех разные. Зависит от того, кто его учил, и сколько он знает. Многие священники исполняют экзорцизм, не зная ничего.

— Но что он сделает?

Желтые глаза моргнули в тенях.

— Он сделает то, что сделал с другой. Утопит в святой воде. Задушит. Доведет почти до смерти и заявит, что демон ушел. Он заставит тебя врать, чтобы спастись, а потом скажет, что не верит тебе и заставит врать снова.

Ирен не могла такое пережить. Ее мама относилась к ней как к ребенку, хоть ей уже было двадцать. Она должна была уже выйти замуж. Ее мать не хотела, чтобы она росла, и «Бог» не хотел, чтобы ее девочка была в руках мужчины.

Теперь она думала, что ее жизнью управлял не Бог, а ее родители.

Ирен кивнула.

— Хорошо. Что мне взять?

— Времени нет.

— Я не могу уйти без вещей! У меня ничего нет. Нужно взять хотя бы одежду, может, что-нибудь с кухни.

Тьма растянулась выше, коснулась потолка.

— Ирен, они идут.

Она слышала шаги на лестнице, тяжелые — ее отца, тихие — пастора, который хотел ее задушить. Мужчина собирался заставить ее пожалеть, что она рассказала родителям о том, что видела.

Дух женщины прошел сквозь дверь. Ее голова все еще лежала на плече. Она смотрела на Ирен, открыла рот еще раз. Хрип зазвучал, и в нем появилось слово:

— Беги.

Она не тратила время. Ирен бросилась к окну, открыла его. Она посмотрела на землю.

Далеко.

Если она сломает ногу, ее унесут сюда. Но разве у нее был выбор? Она не могла выйти из дома боем. Она была слишком маленькой, и против двух взрослых мужчин не было ни шанса.

Ирен оглянулась на дверь, пока перекидывала ногу. Она вытащила другую ногу, соскользнула по стене дома.