Письма на воде

– Значит, я умру вместе с ней.

– Со, пожалуйста. Ну, пожалуйста, одумайся, брат! – умолял тринадцатый принц. – Я знаю, что эта казнь для того, чтобы спасти наследного принца. И понимаю, что невозможно спасти обоих. Но я не могу позволить тебе погибнуть! Я не могу тебя потерять.

– А я не могу потерять её, можешь ты это понять или нет?! – голос Ван Со звенел от напряжения. – И даже если… Даже если её… Я не позволю ей уйти одной!

Бэк А долго с тоской смотрел в почерневшее лицо брата, а потом шагнул в сторону.

Сжав его плечо, Ван Со в последний раз взглянул на него, кивнул, прощаясь, и вышел.

Он бежал через сад, через церемониальный двор, по дорожке, огибавшей озеро Донджи, пересёк мост и наконец-то добрался до дальней части дворцового комплекса, где рядом с тюремной лачугой были установлены виселицы.

Он то и дело спотыкался, проклиная своё не до конца восстановившееся тело, что грозило подвести его в любой момент. Но колокол ещё не звучал, а значит, казнь не свершилась. Значит, надежда ещё оставалась.

Ван Со гнали вперёд страх и любовь.

Его не пугал гнев короля, который, пытаясь сохранить государство и преподать очередной урок власти, добился лишь того, что потерял сына. Он боялся одного – не успеть.

«Не покидай меня!» – билась у него в висках единственная мысль.

Он не представлял себе, как выберется за пределы дворца, когда вырвет Хэ Су из лап палачей. Об этом он просто не думал. Сейчас главное – застать её живой. А если нет… Значит, такова воля Небес, но одну её туда, к ним, он не отпустит.

Когда Ван Со влетел в тюремный двор, его взгляд сразу же выхватил маленькую хрупкую фигурку в толпе солдат: Хэ Су вели на казнь, но из-за сломанной ноги девушка еле двигалась. До виселиц ей оставалось всего несколько шагов.

Он бросился к ней, и стражники тут же перекрыли ему путь, обнажив клинки.

– Убирайтесь! – потребовал Ван Со.

Солдаты не отступили: они исполняли приказ. А он спасал жизнь – жизнь самого дорогого на свете человека.

Задохнувшись яростью, Ван Со разбросал с десяток воинов и встал рядом с Хэ Су, закрывая её собой:

– Она пойдёт со мной, – заявил он ощерившимся оружием палачам. – Должна пролиться кровь, чтобы до вас дошло?

До сих пор он не доставал свой меч из ножен: во дворце было запрещено обнажать клинок кому бы то ни было, кроме стражи, иначе это приравнивалось к угрозе главе государства. Но сейчас Ван Со уже перешёл все разумные границы, препятствуя исполнению приказа короля, поэтому терять ему было нечего.

Его меч сверкнул на солнце – и тут во дворе появился Чжи Мон, размахивая какой-то бумагой.

– Королевский приказ. Приказ! – еле выговорил он, задыхаясь от бега. – Эта казнь отменяется. Найден настоящий преступник!

Не осознав до конца значение слов астронома, принц обернулся к Хэ Су и едва успел поймать её, бесчувственную, у самой земли.

***

Ван Со бережно положил Хэ Су на кровать.

– Лекаря! – рявкнул он притихшим в коридоре служанкам. – Ну! Живо!

Под его волчьим взглядом девушки испуганно согнулись пополам в излишне усердных поклонах и, попятившись, исчезли из вида.

Наплевав на то, что положено и что не положено делать принцу в отношении служанки, тем более только что побывавшей под стражей, Ван Со взял чашу для умывания и, присев на край кровати, принялся осторожно стирать с лица Хэ Су запёкшуюся кровь мягким полотенцем, смоченным в прохладной воде.

В сознание она так и не пришла и лишь тихо стонала в ответ на прикосновения.

Там, в тюремном дворе, Хэ Су очнулась у него на руках и, не совсем ясно воспринимая происходящее от потрясения, наотрез отказалась, чтобы он нёс её в неблизкий Дамивон на руках. Так они и брели вдвоём, пока не наткнулись на солдат, которые… арестовывали главную придворную даму.

Ван Со не поверил своим ушам, когда услышал, как наложница О признавалась в покушении на убийство наследного принца. Это была очевидная ложь, и причина её была не менее очевидной: придворная дама, которая любила Хэ Су, как родную дочь, жертвовала своей жизнью ради неё.

Хэ Су сопротивлялась, сквозь слёзы умоляя наложницу О не брать вину на себя, и отказывалась принять эту жертву, а потом, хромая, увлекла свою наставницу в купальни. Ван Со, давая им время побыть вдвоём, сдерживал стражу. Им нужно было попрощаться, все это понимали.

Он ждал и думал о том, как тяжело сейчас было Хэ Су терять ещё одного горячо любимого человека: сначала Мён Хи, а теперь и придворную даму О, заменившую ей мать. У Хэ Су не оставалось больше никого в этом холодном и страшном месте под названием дворец, в целом мире – никого.

Лишь он один.

Если бы только она приняла его! Если бы только позволила заботиться о ней и любить её!

Хэ Су упала ему на руки, едва появилась с наложницей О в дверях купальни. Ван Со посмотрел в покрасневшие от слёз глаза женщины, которая спасала его Су ценой собственной жизни.

«Я буду беречь её и останусь рядом, пока дышу, клянусь вам!» – говорил его взгляд.

«Не обещайте, Ваше Высочество, – откликалась безмерная печаль в погасших глазах придворной дамы. – Вы не сдержите своё слово. Дворец заставляет людей нарушать свои обещания. Просто любите её и помните – за всё на свете приходится платить, а за каждую минуту счастья – вдвойне…»

Ван Со промочил полотенце в ставшей розовой от крови воде и осторожно коснулся им свежего багрового рубца у воротника Хэ Су.

Ей приставляли к горлу меч? Её пытали кинжалами?

Он нервно сглотнул. Ещё один шрам. Ещё одно тяжёлое и неизбывное воспоминание, которое никогда не исчезнет из памяти Су. Станет ли она прежней? Будет ли вновь улыбаться, как раньше? Сможет ли пережить всё это?

Его горестные размышления прервали вошедшие служанки.

– Ваше Высочество, что вы… Что вы делаете? – они в ужасе смотрели на то, как он спокойно отжимает окровавленное полотенце над чашей. – Лекарь скоро будет.

Ван Со встал, уступая место у кровати, и отошёл к окну.

Девушки бросали на него осторожные вопросительные взгляды, пока старшая из них, немного помявшись, не произнесла:

– Ваше Высочество, нам нужно умыть и переодеть госпожу Хэ Су, чтобы лекарь смог осмотреть её и позаботиться о её ранах.

– Так чего вы ждёте?

– Но, Ваше Высочество, – попыталась робко возразить покрасневшая служанка. – Вам не следует…

– Делайте, что должны, – раздражённо отрезал четвёртый принц, всем своим видом давая понять, что не сдвинется с места.

– Но вам нельзя здесь находиться… – от смущения голос служанки сел и был едва слышен.

– Ну так попробуйте меня выгнать, – Ван Со сложил руки на груди и посмотрел на служанку так, что она только испуганно кивнула и дала знак другим девушкам приступать к своим обязанностям.

Ван Со не выпускал из вида ни одну служанку, внимательно наблюдая за их действиями, и старательно отводил взгляд от Хэ Су. Он не мог оставить её даже ненадолго. После всего, что им обоим пришлось пережить, в каждой придворной даме ему виделась отравительница, в каждом чужом взгляде на Хэ Су – взгляд королевы Ю. До него дошли слухи, что после фестиваля Чуньян одна служанка пропала из дворца, а вторую нашли мёртвой с проколотой шеей. Эти смерти наверняка были связаны с покушением на наследного принца и последующими истязаниями Хэ Су. Поэтому он боялся за неё и упрямо оставался в её комнате в нарушение всех приличий, пока не явился придворный лекарь.

– Ваше Высочество! – воскликнул почтенный старик, увидев принца в комнате незамужней девушки, прислуживающей во дворце. – Как вы здесь…

Ван Со даже не удосужился открыть рот для ответа и просто кивнул в сторону кровати – займитесь своим делом! Весь его вид и мрачный взгляд сказали лекарю больше, чем какие-либо слова.

Пока тот изучал раны Хэ Су, принц смотрел себе под ноги, весь обратившись в слух, и беззвучно твердил: «Только не покидай меня. Только не покидай…»

Ему было страшно услышать непоправимое, но лекарь деловито бормотал, попутно давая указания служанкам, и то и дело опасливо косился в сторону окна:

– Сломана нога в колене… Это я сам. Раны на спине уже затягиваются, надо обработать поскорее, пока не загноились… Сюда и сюда – повязку, и потуже… На животе посинение, внутри, возможно, скопилась кровь… Нужно приложить холод и ждать…

Ван Со скрипел зубами, сцепив руки на груди, и поднял голову лишь тогда, когда услышал, как его зовёт тихий голос астронома.

– Ваше Высочество, – обратился к нему из коридора Чжи Мон через приоткрытую дверь. – Прошу вас, выйдите. Мне нужно с вами поговорить.

Свою просьбу ему пришлось повторить дважды, но и тогда четвёртый принц даже не пошевелился.

Звездочёт вздохнул и шагнул в комнату, отворачиваясь от кровати, где всё так же без сознания лежала Хэ Су, которую продолжал осматривать лекарь.

– Ваше Высочество, – едва слышно проговорил Чжи Мон, – вам не следует здесь находиться. О госпоже Хэ Су позаботятся.

Ван Со хмуро посмотрел на него и упрямо мотнул головой.

– Принц Со, – продолжал шёпотом настаивать астроном. – Вы можете спокойно идти. В вашем присутствии необходимости нет. Я уверяю вас, что госпоже не грозит иная опасность сверх той, которой она уже подверглась. Ей нужно восстанавливать силы. И вам тоже. К тому же, у меня для вас приказ короля.

Лишь после этих слов Ван Со соизволил оторваться от стены и шагнул вслед за Чжи Моном в коридор. Но там его словно подменили: плотно прикрыв дверь, он схватил звездочёта за горло и прижал к стене:

– Приказ короля? Ещё один, наподобие этого? – кивнул он в сторону комнаты Хэ Су.

– Ваше Высочество, отпустите меня, – просил Чжи Мон, отгоняя чувство дежавю и пытаясь справиться с дыханием, которое под железными пальцами четвёртого принца начало ощутимо сбоить.

Ван Со ослабил хватку и прошипел ему в лицо:

– Где ты был?

– Я… был занят, – пролепетал звездочёт.

– Занят? Ты был занят?! – яростно зашептал принц, понимая, что его могут услышать за тонкими стенами. – Она же чуть не умерла!

– Но казнь госпожи Су отменили…

– В последний момент! И вместо неё теперь казнят другую невинную жертву, да? – еле сдерживался от крика Ван Со.

– Придворная дама О призналась в содеянном.

– Хватит!

Ван Со потащил Чжи Мона на улицу и, толкнув в пустую беседку, заорал, уже ни от кого не таясь:

– Наложница О невиновна! И ты это знаешь! Ты же это знаешь, так почему лжёшь мне в лицо? Лжёшь вместе с королём, которому ничего не стоит разбрасываться такими приказами, равно как и жизнями людей!

– Вы не представляете себе, принц Со, что чувствовал король, когда отдавал этот приказ, – с трудом ответил Чжи Мон, и во взгляде его сквозила такая скорбь, словно он сам отправлял на казнь кого-то, кто был ему неизмеримо дорог. – Он знает, что будет сожалеть об этом всю жизнь. Госпожа О была для него единственной… – звездочёт на секунду умолк, но то, что значила главная придворная дама Дамивона для Тхэджо Ван Гона, ни для кого во дворце не являлось секретом. – Если он лишится всех близких ему людей, то останется в полном одиночестве. Однако такова участь короля: ему всегда приходится чем-то жертвовать.