Леди и лорд

Я уставилась на нее. Теперь понемногу становилось понятно, почему муж наотрез отказывается удалять Шарлотту из дома, даже несмотря на то, что пару раз я категорически на этом настаивала. Пожалуй, мисс Уилкинс отличалась крайней полезностью для дома.

– И как давно ты заметила этих людей, Шарлотта? - осведомилась я, стараясь, что бы голос не дрожал.

Нельзя показывать собственную слабость, в особенности перед юной ведьмой, которая понимала только язык силы.

– Да второй день, хозяйка, - ответила горничная безо всякого волнения.

Она, очевидно, не видела в чужаках большой беды, пока они не вломились в дом. Невероятно практичная особа моя служанка.

– Вчера еще думала, померещилась, а сегодня уже точно ясно – по вашу душу явились. Ведьме старой вы жить спокойно не даете. И если она прознает про ребеночка – выйдет совсем худо.

Я кивнула.

– Поэтому о моем положении не должна знать ни одна душа, – произнесла я и на всякий случай уточнила. - Ни живая, ни мертвая.

Горничная кивнула.

– Да уж понятно, хозяйка, - ответила Шарлотта. - И я за домом присматриваю, как хозяин велел. Все славно сложится, хозяин сильный колдун, он с ведьмой сладит.

Интересно, когда-нибудь моя горничная перестанет говорить, как дитя улиц? Что–то мне подсказывало, что нет… Впрочем , если она и дальше останется такой же полезной, как сейчас, то, думаю, мне не оставит особого труда простить Шарлотте явный недостаток манер.

К ужину спустились все, внезапно даже мисс Оуэн решила забыть о своем постоянном «нездоровье».

– Рада, что вы поправились, Эбигэйл, - с улыбкой кивнула я подруге и заняла свое место за столом. Высказывать ей хоть какое–то неудовольствие из-за дурного поведения в последние дни показалось излишним. Сейчас, когда мой муж отсутствовал, мне не хотелось еще больше нагнетать и без того напряженную обстановку.

Подруга посмотрела на меня как-то потерянно.

– Мне стоит попросить прощения у вас всех, Кэтрин, Роберт, Чарльз. Я вела себя в высшей мере эгоистично, упиваясь собственным горестями, – пробормотала она,и потупилась, не имея, вероятно, душевных сил посмотреть нам в глаза.

– Мы все понимаем твои чувства, дорогая, – мягко обратился к сестре мистер Оуэн, кажется, обрадованный тем, что Эбигэйл решила повиниться. – И все мы пытаемся помочь тебе в меру наших сил. Однако никто не равен по силам Создателю, Эбби. И никто не может противостоять воле дяди Николаса.

Подруга еле слышно всхлипнула, но не стала вновь заводить разговор о своей любви к мистеру Грею. У нас появилась надежда на избавление от страданий мисс Оуэн хотя бы ненадолго.

– Какие вести о дяде, дорогая Кэтрин? – спросила у меня Эбигэйл, всем видом своим выражая смирение и раскаяние.

Я пожала плечами.

– Послания его милости скупы на подробности, мне известно лишь то, что он все ещё жив.

Эбби не знала о большей части истории с Тшилабой и леди Уайтберри. Муж не пожелал рассказывать подобное любимой племяннице, опасаясь, что она не вынесет всех ужасов, выпавших на долю нашей семьи. Я поддерживала супруга в этом мнении, как и мистер Уиллоби и мистер Оуэн. Молодые люди же знали все. Разве что о беременности я продолжала молчать .

– Дядя сумеет справиться со всеми затруднениями, Кэтрин,иначе бы он не был лордом Дарроу, перед которым все трепещут, – мягко произнес мистер Уиллоби с абсолютной уверенностью в правдивости собственных слов.

Легко ему говорить, право слово, ведь не ему довелось видеть, как Тшилаба едва не сломила своего внука, настолько велика оказалась ее колдовская сила. Разумеется, ничего этого я не сказала, согласившись, что его милость способен справиться, с чем угодно.

Ночью сон ко мне не шел. Я металась на постели, пытаясь найти хоть какое-то успокоение от тяжелых дум. Но все не удавалось. Тревога снедала мою душу, наполняла ее беспричинной тоской. Вдруг зеркало, которое я перестала завешивать на ночь, замерцало. Я потянулась за освященным распятием из железа, которое специально для меня заказал лорд Дарроу. С этим предметом я не расставалась никогда.

– Успокойтесь, Кэтрин, я пришел исключительно с миром, – раздался в комнате голос шута Благой королевы фэйри.

Мне давно стоило примириться с мыслью, что нечисть вряд ли оставит меня в покое до конца моих дней. Слишком велика та сила, вместилищем которой мне довелось стать.

– Не стану лгать, будто рада вашему появлению, - произнесла я, не скрывая того волнения, которое испытывала при появлении фэйри.

Нечисть появилась, наконец, в зеркале, а потом и вовсе вынырнула наружу, представ передо мною. Сейчас шут почти напоминал человеқа, но это «почти» пугало, пожалуй, больше, чем если бы передо мной предстало чудище с рогами и копытами.

– Всегда ценил вашу исключительную правдивость, мисс… прошу прощения, леди Дарроу, - склонился в шутливом поклоне фэйри. – Вижу, замужество пошло вам исключительно на пользу.

Я с подозрением посмотрела в глаза незваному гостю.

– Вы явились сюда, в дом, защищенный десятком заклятий,только чтобы поздравить меня со свадьбой?

Более всего меня интересовала причина появления шута. Ну,и, разумеется, то, как ему удалось проникнуть в мой дом, который защищала магия лорда Дарроу. Если сумел пробраться шут, не используют ли ту же лазейку и другие недоброжелатели?

– Можете не волноваться, искусство вашего супруга несравненно, - хмыкнул фэйри с широкой довольной улыбкой. – Лишь мощь моей пресветлой госпожи дала мне возможность для краткого визита. Вы все ещё в полной безопасности, не стоит волноваться. Я лишь должен предупредить вас о том, что леди Уайтберри вскорости прибудет в столицу. И она жаждет отомстить в первую очередь вам, леди Дарроу.

Какая неожиданная помощь.

И тут мне в голову пришла мысль совершенно дикая, совершенно сумасшедшая мысль. Фэйри были существами иного мира, им приписывали множество даров, неподвластных простым смертным. В том числе и всезнание.

А мне так нужно было получить сейчас ответы на свои вопросы.

– Знаете ли вы, кақая причина свела вместе Тшилабу и леди Элинор? - спросила я без надежды на ответ.

Фэйри рассмеялся,и словно бы зазвенели серебряные колокольчики.

– Вы, как и прежде, на удивление решительная молодая особа. И бесстрашная.

Какой удивительный и совершенно незаслуженный комплимент.

– Напротив, я напугана, чрезвычайно напугана, - отозвалась я со спокойствием, которое далось с большим трудом. – Однако есть вещи и превыше страха, не так ли?

Улыбка фэйри выражала полнейшее одобрение.

– Истинная смелость, леди Дарроу, выражается именно в том, что бы уметь побороть свой страх ради чего-то куда более ценного. Я отвечу на ваш вопрос.

Не многие одобряли мою излишнюю смелость, как и излишнюю, по мнению родных, деятельность.

– Мне многое известно о лорде Дарроу, ведь он связан с вами. Леди Уайтберри с самого начала была заодно с Тшилабой, более того, именно она подсказала цыганской ведьме проклясть вашего мужа именно таким изощренным образом, обрекая его жен на смерть, а не его самого.

Я перестала понимать хоть что-нибудь. Ведь было время, когда мне казалось, будто леди Элиңор испытывает к моему тогда еще опекуну чувства достаточно теплые, не просто приязнь, но и… некую влюбленность.

– Он жаждала получить его тогда,и ненавидела всех до единой женщин, которые оказывались подле лорда Дарроу. Страсть уже много лет сжигает ее.

Что-то не сходилось в рассказе шута.

– Но если же проклятие убивало всех леди Дарроу,то как леди Элинор намеревалась сама от него уберечься?

Фэйри посмеялся над моей недогадливостью.

– Дело не в узах супружества, леди Кэтрин, вовсе нет. Тшилаба не желает, чтоб у лорда Дарроу появились дети, наследники. Бесплодной женщине ничего бы не угрожало, заключи она брак с его милостью.

То есть она бесплодна… Все верно, бездетность стала бы веской причиной для того, чтобы разорвать брак, мужчина благородного происхождения не может позволить себя такой роскоши, кақ отсутствие наследника. Леди Уайтберри могла бы сохранить брак с лордом Дарроу только тогда, когда любая другая женщина просто умрет, став женой его милости.

Теперь многое встало на свои места.

Долгое время в окружении лорда имелась лишь одна женщина – мисс Оуэн, которая никак не могла иметь матримониальные планы на родного дядю. И тут внезапно появляюсь я, нищая компаньонка, пусть и не обладающая ни приятной наружностью, ни легким солнечным нравом,и все же, несмотря на все свои недостатки, опасная. Опасная тем более, что с каждым днем я все больше врастала в семейство Дарроу, становясь его неотъемлемой частью.

Сейчас, спустя много месяцев, мне стало кристально ясно : мой брак был неизбежен. Близость с мужчинами, с которыми я проводила столько времени, становилась все сильней и сильней, а родство между нами являлось таким дальним, что не могло послужить хоть сколько бы то ни было серьезным препятствием. Вопрос заключался только в том, с кем же в итоге мне доведется пойти к алтарю.

– Лишь одного не учла леди Уайтберри, составив свой план : ваш супруг даже в юности отличался мудростью и пониманием людей. Он держал эту женщину в своем окружении, однако слишком хорошо изучил ее натуру, чтобы подумать о ней как о возможной супруге.

Если все случившееся лишь плод гнева отвергнутой женщины,то это, по меньшей мере, иронично.

– Однако не настолько мудр, чтобы не удалить ее вовсе от себя, - тихо произнесла я, вспоминая свой полет с замковой стены, который мог закончиться весьма трагично, не вмешайся в очередной раз нечисть.

Шут пожал плечами.

– Увы. В любом случае, леди Уайтберри вот-вот вернется в столицу, а ваш дом защищен надежңо лишь от чар. Если кому–то придет в голову вломиться сюда силой, магия может оказаться бессильной. Вам стоит поберечь себя.

Я кивнула, давая понять, что совет услышан и принят. Фэйри берегут свой артефакт, даже если сами они им не пользуются.

– Берегите себя, леди Дарроу. И не забывайте смотреть по сторонам, - произнес шут и снова нырнул в зеркало, оставив меня в тяжких размышлениях.

Создатель всемилостивый, спаси и сохрани меня от всех бед…

Но кто бы мог подумать, что мой супруг в силах внушить редкостной утонченной красавице, как леди Элинор Уайтберри, страсть настолько сильную, что та прибегла к таким крайним средствам? Его милость никогда не отличался страстностью натуры, что свойственна была мисс Оуэн,или невероятным обаянием, каким обладал мистер Уиллоби. Даже всеобъемлющая доброта, которая выделяла среди всех прочих мистера Оуэна, – и та не относилась к достоинствам моего мужа.

Он был суров, подчас угрюм,и вряд ли хоть кто–то мог назвать лорда Дарроу душой компании. Так за что же леди Элинор так любила моего супруга?

Почему–то именно эти размышления усыпили меня надежней любого травяного отвара, которыми повадилась поить меня на ночь Шарлотта.