Спецгруз из Мурманска

Лебедка тянула нас до тех пор, пока мы не встали над якорем. Трос чрезмерно укоротился, и, прежде чем корабль поволок за собой кормовой якорь, мы отдали носовой становой якорь. Все теперь зависело от того, удержат ли они нас. Сползая с пляжа, «Трикала» чуть развернулась, ветер и волны сносили ее к берегу. Мы отпустили кормовую цепь подлиннее и, несмотря на большую нагрузку на якоря, понадеялись на лучшее. Затем запустили помпы и начали выравнивать судно, перекладывая груз. Прошлой ночью так облегчили кормовой трюм, что теперь корма задралась в воздух. Пока Мак бился с машиной, мы принялись вчетвером освобождать носовые трюмы.

Время летело быстро. Якоря держали. Помпы, работавшие на полную мощность, справлялись с поступавшей водой. К вечеру ветер сменился на западный, и остров опять защищал нас. Опасность быть выброшенными на берег миновала, уровень моря быстро понижался. К трем часам мы устранили дифферент.

Мы буквально засыпали на ходу. Мак вышел из машинного отделения и сообщил, что система питания прочищена. Он пообещал развести пары, как только снова соберет трубопровод. Теперь было ясно, что мы в безопасности, и я уснул прямо на камбузе перед печкой.

Проснулся я потому, что Дженни трясла меня за руку. Берт свернулся калачиком на койке кока и громко храпел. Зелински что-то жарил на плите.

— Светает, — сказала Дженни. Я протер глаза и потянулся.

После бритья и завтрака Мак повел нас в машинное отделение. Здесь было жарко, кипела жизнь. Заработал один из главных котлов, по краям стальной заслонки топки виднелось красное пламя. Стрелка манометра сдвинулась с нуля.

— Левый двигатель запущу еще до полудня, — с улыбкой пообещал Мак. По-моему, это был первый и последний раз, когда я видел, как Мак улыбается. Он напоминал школьника, который хвастается новой игрушкой.

Над трубой поднимались черные клубы дыма. Мы с Дженни стояли на мостике, и я прикидывал, как лучше вести судно. Ни я, ни Дженни толком ничего в этом не смыслили. Кроме Мака, никто из нас никогда не ходил на пароходах, да и он разбирался только в машинах.

— Если повезет, будем дома через две недели, — сказал я и поцеловал Дженни. Она со смехом пожала мне руку.

— Пока нам везло. Если не считать «Айлин Мор»…

Мы прошли в рулевую рубку и стали проверять приборы, переговорные трубы, комплектность карт. Пробыв там час, мы услышали крики Берта и топот его ног по трапу мостика. Я вышел из рубки.

— Смотри! — выпалил он, указывая рукой в сторону рифов.

Очередная волна разбилась о камень, охраняющий проход в рифах. Когда брызги опали, я увидел вдали короткую трубу маленького суденышка. В следующий миг я разглядел его черный нос, с которого стекала пенная вода. Нос был задран кверху, и создавалось впечатление, будто там всплывала подлодка. Форштевень смотрел прямо в проход.

Я буквально почувствовал, как натянулись мои нервы.

(стр.201)

— Что это? — спросила подошедшая Дженни и вздрогнула, когда в пене прибоя на мгновение мелькнула черная труба. Суденышко уже входило в проход. Ударила волна, и труба резко пошатнулась, потом выпрямилась — точно так же, как мачта «Айлин Мор». В следующую секунду мы ясно увидели буксир, затем его поглотили брызги, а потом он выскочил из прохода и попал на более спокойную воду. Нас разделяло менее полумили.

Это был буксир Хэлси.

— Берт, тащи винтовки, живо! — приказал я. — И патроны.

Через несколько минут мы заняли «огневые позиции», оставив Мака приглядывать за машиной. Если удастся развести пары, прежде чем Хэлси возьмет нас на абордаж, мы, вероятно, сможем спастись. Дженни и я засели с винтовками на мостике, защищенном бронированными боковинами. Зелински с Бертом расположились на корме. Кроме винтовок у нас было по револьверу.

Буксир пошел прямо на нас. Я отчетливо слышал, как звякнул его машинный телеграф, когда они дали малый вперед. В бинокль мне был виден стоявший на мостике Хзлси. Его черная борода поседела от соли. Он был без фуражки, и длинные черные космы свешивались ему на лицо. Рядом с Хэлси стоял прямой и долговязый Хендрик.

— Он сразу пойдет на абордаж? — спросила Дженни.

— Нет, сначала окликнет, — ответил я. — Он не знает, кто на борту, и попытается это выяснить, прежде чем возьмется за дело.

— Джим! Помнишь, что сказал Берт? Когда Хэлси завладеет серебром, он бросит свою команду здесь, и Рэнкина, наверное, тоже. Должно быть, кроме тех пятерых, что спаслись с «Трикалы», на борту есть еще люди. Если удастся напугать их и сыграть на этом… — Она поднялась на ноги. — В рубке есть мегафон.

Это был шанс. Во всяком случае, шанс выиграть время. Я схватил переговорную трубку, шедшую в машинное отделение, и позвал Мака.

— Это вы, мистер Варди? — донесся его далекий тихий голос.

— Да. Хэлси пожаловал. Скоро ты запустишь левый двигатель?

— Э… через час, раньше не обещаю.

— Хорошо. Я на мостике. Как будешь готов, немедленно сообщи.

Да, появись Хэлси двумя часами позднее, мы смогли бы ускользнуть от него. Похоже, удача в конце концов изменила нам.

Вернулась Дженни и вручила мне мегафон. Вода под винтами буксира вспенилась, когда он дал задний ход и лег в дрейф на расстоянии полета брошенного камня.

— Эй, на «Трикале»! — донесся из громкоговорителя голос Хэлси. — Есть кто на борту? — И чуть погодя последовало: — Это спасательный буксир «Темпест», выполняющий задание британского адмиралтейства!

Он, конечно же, лгал. Но теперь стало ясно, что он не предполагал застать тут нас с Бертом.

— Эй, на «Трикале»! — в третий раз заорал он. — Есть кто на борту?

Я поднес микрофон к губам и, не высовываясь из-за укрытия, крикнул:

— Эй, на «Темпесте»! «Трикала» вызывает команду «Темпеста»! С вами говорит несостоявшийся офицер британской армии. Именем короля я овладел «Трикалой» и грузом серебра, который находится на борту. Приказываю выдать мне капитана Хэлси, обвиняемого в убийстве двадцати трех членов команды «Трикалы», также его сообщников: Хендрика, бывшего первого помощника капитана «Трикалы», и двух матросов, Юкса и Ивэнса. Преступники должны быть доставлены на борт нашего судна в кандалах. Предупреждаю, что если вы, повинуясь приказаниям обвиняемого, совершите пиратский акт, то вас, вполне возможно, постигнет та же судьба, что и команду «Трикалы». Ваш капитан — убийца и…

Мне пришлось умолкнуть: на буксире включили сирену, и мой голос утонул в ее вое. За кормой завертелись винты, вода вскипела, и буксирчик пошел прочь, развернувшись по широкой дуге. Сирена ревела, над трубой виднелось белое перышко пара.

— Потрясающе, Джим! — воскликнула Дженни, схватив меня за руку. — Ты нагнал на него страху.

на миг меня охватило радостное возбуждение, но оно тут же прошло. Хэлси не мог не вернуться. Полмиллиона в серебряных слитках — такая приманка скоро развеет тревожные сомнения его команды. Да и добился я немногого: выиграл толику времени, да сообщил Хэлси, с кем он имеет дело, вот и все.

— Как он теперь поступит, а? — спросила Дженни.

— Попытается воодушевить свою команду горячей речью и вернется, — ответил я.

— Он пойдет на абордаж?

— Бог знает. Лично я на его месте перерезал бы якорные цепи. Тогда «Трикала» через несколько минут оказалась бы вон на тех скалах, и он мог бы не спеша расправиться с нами.

Буксир лег в дрейф примерно в полумиле к северу от нас, внутри рифового пояса. В бинокль мне было видно, как его команда собралась на баке под мостиком. Я насчитал около десяти человек. Стоя на мостике, Хэлси что-то говорил, энергично размахивая руками.

С кормы до нас донесся окрик Берта. Я перешел на левое крыло мостика, чтобы посмотреть, зачем он меня зовет. Берт стоял возле трехдюймовки, кивал мне и указывал на орудие. Потом он открыл один из ящиков, вынул снаряд и сделал вид, будто загоняет его в казенник.

В следующий миг я уже скатился по трапу мостика и бежал на корму. Мне и в голову не приходило, что эти проржавевшие орудия можно пустить в дело. Если они еще способны стрелять, мы спасены.

Когда я подошел, Берт возился с казенником. Оглядевшись, он ухмыльнулся и сказал:

— Черт знает, будет оно работать или нет. Во всяком случае, затвор открыть удалось. Вертикальная наводка в норме, горизонтальная чуть заедает. Может, попробуем, а? Орудие смазывали, хотя и очень давно. Ржавчина на стволе только-только начинает шелушиться. Пятьдесят шансов из ста, что его разорвет, но если другого выхода нет, надо рискнуть.

Я заколебался. С виду орудие казалось проржавевшим насквозь. Его больше года щедро омывало волнами.

— А может, лучше пальнуть из носового? — предложил я.

— Я его еще не смотрел. Может, оно и получше, но я сомневаюсь: оно все время стояло дулом к ветру. Все равно мы уже не успеем — вон этот чертов буксир, опять сюда плывет. Буксир развернулся и вновь направился к нам.

— Наводи по горизонтали, — велел мне Берт. — Вертикаль и выстрел — моя забота.

Он открыл затвор и загнал снаряд в казенник. Тот с лязгом захлопнулся. Я попросил стоявшего рядом Зелински сбегать на мостик за мегафоном.

— Надо их предупредить, — сказал я. — Если не остановятся, пустим снаряд у них перед носом.

Берт взгромоздился на сиденье наводчика слева от меня.

— Осторожнее, не забывай о тросе, — предостерег он, когда я забрался на второе сиденье. Он имел в виду трос, который был прикреплен к якорю, брошенному в воду Зелински. Трос лежал на палубе недалеко от меня и не был натянут. «Трикала» стояла носом к ветру, и я мог не опасаться внезапного натяжения этого троса.

Буксир быстро приближался. На палубах не было ни души. Хэлси дал своим людям приказ укрыться. На мостике стояли Юкс, Ивэнс и Хендрик, я видел их в бинокль. У Юкса и Ивэнса были винтовки.

Зелински подал мне мегафон. Буксир сбавил ход. Как я и думал, он направлялся к тому месту, где якорный трос уходил под воду. Когда буксир подденет его носом, команда перепилит трос ножовкой, а потом, сделает то же самое с носовой якорной цепью. Я поднес рупор к губам и заорал:

— Эй, на «Темпесте»! Если вы не отвернете, я открываю огонь!

— Идут прежним курсом, — сказал Берт. — Влепим им?

Мы навели орудие, и с замиранием сердца я приказал:

— Огонь!

Вспыхнуло пламя, раздался взрыв, от которого у меня зазвенело в ушах, и в тот же миг огромный водяной столб взметнулся перед самым форштевнем буксира.

— Хар-рош! — гаркнул Берт. — Это приведет их в чувство.

Он уже спрыгнул с сиденья и загонял в казенник второй снаряд. Я сидел, слегка ошеломленный тем, что орудие выстрелило и мы все еще живы. По палубам «Темпеста» метались люди. Мы сидели прямо над ними и могли стрелять в упор. Они это знали. Я увидел, как кто-то на мостике отчаянно крутит штурвал. Лязгнул машинный телеграф, винты вспороли белую воду за кормой.

— Гляди. Они хотят обрубить наш якорный трос!

Лихорадочно пытаясь отвернуть, они, похоже, напрочь забыли об этом тросе. Я думал, он сорвет им мостик, трубу и все остальное, что торчит над палубой. Но буксир врезался в трос форштевнем и потащил его. Получилась громадная петля. Вдруг я услышал голос Дженни:

— Джим, берегись троса!