Тренировочный забег одинокого кролика

# 16

Говорят, художник должен быть голодным. Мол, страдания тела стимулируют его к творчеству, да и в целом направляют мысли в сторону общественно-полезной деятельности. На Гее этот тезис буксовал: для выживания было мало что-то делать, надо было творчески решать возникающие задачи. При этом колонисты хорошо питались, а от проблем болела не только голова, но и натруженные руки, сорванные спины и прочие части тела.

В хрониках первого года было многое, от отражения атак приблудившихся монстров до поломок единственного по понятным причинам оборудования. От спасения свалившегося в расщелину до тушения пожара. И хотя отбор на миссию был беспрецедентным, случались бытовые конфликты и нервные срывы. Но это все было из ряда вполне понятного и поэтому вполне предсказуемого. Хуже было с другим, неизвестная планета подкинула странный фактор, которому не было объяснения.

Спазм. Явление глобального масштаба, названное так по своему действию. Событие, из-за которого нервная система людей давала сбой, заставляя организм на мгновение застывать. Это невозможно было предсказать, этот шок фиксировался только как реакция организма. Разве что некоторые говорили о прозрачном визуальном эффекте, подобном прошедшей волне или взмаху крыла, который они видели за мгновение "до". Но ни один из привезенных приборов не определял и уж тем более не защищал от кратковременного паралича.

Его было невозможно предугадать, но вполне можно было пережить. Более того, на местных существ, похоже, он вообще не действовал, что вначале несколько раз чуть не привело к трагедии, позволив многоножкам безнаказанно атаковать обескураженных людей. Благо, со временем определенная готовность и некоторая адаптация нарабатывалась сама собой, частично компенсируя выверт мироздания.

А еще говорят, что у природы не бывает плохой погоды. Но это, похоже, не мой случай.

Мы успели.

Буквально добирая последние секунды до соприкосновения с суперциклоном, краулер домчался до верхней части заглубленного модуля, рывком заскочив в открытый отсек. Но и этого времени хватило, чтобы мои щеки одеревенели от резкого перепада температур, а я инстинктивно прижал перчатки к лицу, защищая кожу от начавшегося пощипывания. Улитка нелетального урона тоже дрогнула и начала увеличиваться, визуализируя посыпавшиеся в логе сообщения об единичках урона.

Но мы успели.

На входе нас до последнего мгновения ждали активно махавшие руками стрелки, тут же, ускоряя процесс закрывания, навалившиеся на тяжелую переборку. Их надсадное дыхание, как и зачастившее потрескивание снега снаружи контрастно выделялись в наступившей после отключения двигателя тишине, пока гермодверь не отсекла нас от внешнего мира.

— Спасибо… сержант, — я втянул воздух, теплой волной согревший замерзшее горло, осматриваясь. Такая же черная потрескавшаяся пенорезина на стенах и потолке, знакомые решетчатые светильники. Серые высокие рундуки с крупной белой маркировкой, наверняка набитые полезной мелочью и всяким хламом, который нельзя выкинуть. В дальнем углу виднелось решетчатое ограждение, подсвеченное системой как "лифтовое устройство" и поручни уходящей вниз широкой лестницы. Они были оборудованы внутренней подсветкой, а поскольку сержант Гомес как раз уводил вниз по ней взвод, то от их движения по стенам плясали тени. Из группы меня успели исключить, но когда и как — я не заметил. Не до того было.

— Сочтемся, — блондин улыбнулся, и тут же повернулся к своим пассажирам. — Госпожа Марта, профессор?

— Это было… удивительно, — выдохнула девушка, ловко спрыгивая с машины. — Столько событий. Правда, климат для лица не очень подходит. Теперь еще на крем тратиться… — Она извлекла откуда-то зеркальце и отошла ближе к светильнику, что-то рассматривая в отражении. Я невольно проводил ее взглядом, краем сознания прислушиваясь к разговору за спиной.

— Сержант! Я в целом вам благодарен, — впрочем в голосе Верховцева были совсем другие эмоции. — Но из-за вас мне пришлось бросить ценные приборы! Хорошо хоть прототип сохранил!

— Я спас вашу бестолковую жизнь!.. — скрип зубов Игнатьева, казалось, был основным звуком в его рыке. — И то мне пришлось потерять кучу времени на уговоры! Хорошо, что вас льдом там не закидало! Я из-за вас… Эх!..

Похоже, сержант успел ознакомиться с последними событиями в чате Комплекса. Кстати… Я подключился к нему фоновым слоем сознания, и несколько секунд потратил на просмотр реплик: бойцы Гомеса вовсю делились эмоциями от перестрелки, получая завистливые комментарии сослуживцев, все это время безуспешно пробивавших затор. Проблема реки никуда не ушла, уровень воды существенно поднялся, но насосы справлялись, выводя излишки куда-то ниже по течению.

— Да что вы понимаете! Неуч!.. — мимо меня пронеслась тушка профессора, недовольно сопя. — Марта, мы уходим!

— Да-да.. — Шатенка спрятала аксессуар и проскользнула вдоль стены за ним, одарив меня в движении улыбкой. Верховцев уже ждал ее на площадке подъемника, вцепившись одной рукой в коробку, а второй нажимая что-то мне невидимое. Заурчал какой-то механизм, и девушке буквально пришлось впрыгивать в начавший движение лифт. Схватившись за ограждение, она повернулась боком, помахав мне рукой, почти сразу скрывшись из виду.

Улыбнувшись в ответ, я повернулся с сержанту, предстоял неприятный разговор.

— Я его упустил, — глядя в глаза Игнатьева, признался я. Всегда правильнее сразу обозначить степень возможного промаха, особенно до того, как кто-то другой это сделает, исходя уже из своих, не всегда дружественных целей. — Из меня, как оказалось, никудышный сопровождающий.

— Да ничего, — сержанта, похоже, нисколько не заботил побег мнимого ремонтника. — Даст судьба, поймаем еще. Для меня гораздо важнее, что он действительно существовал. Вот как вспомню, сколько мне краснеть пришлось, пытаясь доказать его существование…

— Ну, он, возможно, улетел. И, предположу, вернуться не планировал. — Я задумался. Легко было сопоставить странного человека, странный корабль и странных киборгов. Сложнее было придумать, зачем им конвектор, это, в конце-концов, не батарейка для фонарика. И хоть, по словам сержанта, АКК имел несомненную ценность, сомневаюсь, что его можно продать на ближайшем базаре первому встречному. На лицо была хорошо спланированная операция, которую наверняка долго планировали, с подбором технической документации, инфильтрацией разведчиков и финансовым обеспечением. По пьянке, на спор с приятелями, такое не сделать… Хотя, смотря что и с кем пить — я улыбнулся, вспомнив несколько собственных безумств в означенных обстоятельствах.

— Ну, это теперь пусть Патруль разбирается, — несколько легкомысленно отмахнулся сержант, забираясь на краулер и проводя там какие-то манипуляции. — Им за это деньги платят, пусть выясняют где какая сторона света и кто куда должен идти. — В его голосе звучал намек на какую-то давнюю историю, а я вспомнил другое: "Выберите свою сторону". Вряд ли в этом сюжетном сценарии мне предназначалось помочь неизвестному, но вдруг? Например, если бы я решил сначала проверить дверь по пути в диспетчерскую? Или свернул направо?

— В общем, — завершил блондин, спрыгивая вниз, — в любом случае, вопрос с ремонтником можно считать закрытым. Он был, он где-то есть. А зачем, куда и почему — предлагаю не забивать голову. Лучше вот, возьмите на память от меня за участие! — Он протянул мне ладонь, клацнув чем-то пальцем, из под которого тут же зашипел и погас огонек пламени.

"Внимание! Вы успешно завершили дополнительное задание.

Награда: тактическая плазменная зажигалка".

Я протянул руку, мигнуло окошко обмена, который я подтверждал уже неосознанно, и секундой позже с интересом рассматривал в руке небольшой, но увесистый плоский цилиндр, упакованный в шершавый зеленоватый пластик. Матовая поверхность создавала иллюзию неразрывности, но при небольшом усилии верхняя часть откидывалась, открывая доступ к четырем выступам и кнопке в торце.

"Вы получили персональный предмет.

Зажигалка сержанта. Уникальная.

Тип: оборудование. Осторожно: генерируемая плазменная дуга может воспламенять соприкасающиеся с ней объекты.

Состояние: неразрушимое, невозможно потерять, невозможно украсть"

— Воу, спасибо! — я щелкнул активатором, и тут же между электродами крест-накрест забились две яркие линии.

— Пользуйтесь с удовольствием, — напутствовал сержант, — заряд там почти бесконечный, ну, а если вдруг припечет, фиксатор пламени сдвигаете, там есть предохранитель. Включаете, пару секунд держите и бросайте. Еще через десять рванет так, что лучше быть в укрытии. Да.. — Игнатьев вздохнул. — Это мы такое дома делали, от стаи койотов отбиваться.

— Надеюсь, не понадобится, — улыбнулся я, отключая пламя и пряча награду в карман. — И буду ей пользоваться долго-долго.

— И я о том же, — ухмыльнувшись в ответ, парень зашагал в сторону лестницы, позвав на ходу: — Идемте, майор точно нас уже заждался.

Лифтовая шахта оказалась закутана в мелкую сетчатую оплетку, защищавшую едущих от потенциальных травм при движении. Она тянулась на несколько десятков метров вниз, упираясь в плоскую поверхность и заканчиваясь чуть ниже нее посадочной зоной уже на уровне пола какого-то отсека. Получалось, что модуль уже после приземления загнали в то же самое ущелье, служившее вольером урсам, разобрав на части и соединив с верхушкой толстыми балками. Лестница винтом закручивалась вокруг подъемника, с другой стороны была стена, покрытая уже виденной ранее густой синей краской, время от времени украшенной источниками света в защитной обрешетке. Широкие ступени позволяли легко идти рядом даже паре в экзоскелетах, изгибаясь широкими сварными пролетами из толстого прута, собранного, как бы не так же и не теми же, что и эстакада в АККе.

Майору, как оказалось, было не до нас. Сбежав по последнему участку, мы очутились в большом, хорошо освещенном помещении, при первом взгляде производившем впечатление то ли зоны отдыха, то ли конференц-зала. Много потолочных ламп, что-то вроде коврового покрытия на полу, пара кадок с пожухлыми растениями. Дорожка продолжалась прямо вдоль стены с большим логотипом Комплекса во всю поверхность, упираясь в еще один спуск. Правее посадочной зоны лифта, примыкавшей огражденной стороной к лестнице, располагалось что-то вроде гибрида филиала склада Охрименко и столовой. Высокие, в потолок стеллажные конструкции у стены были завалены какими-то вещами, подсвеченными системой как "предметы ежедневного обихода". А почти вплотную к ним стояли стандартные потертые общепитовские диванчики со столиками, своими красными отсеками на несколько персон отсекая это место от остального пространства.

— Что может быть лучше, чем посидеть в кают-компании после приключений? — задал риторический вопрос впереди идущий Игнатьев, дав мне намек на текущую локацию. — Если замерзли, напоминаю, в углу стоит кофемат, да и пожевать там на полках всегда найдется. Как раз дождемся, пока они закончат.