Наследие Иверийской династии

Тильда подняла с пола свою меховую накидку, ещё раз оценила ситуацию. Видимо, размышляла, как обернуть всё себе на пользу. Я не дала ей времени на раздумья.

— Приказываю вам покинуть покои, — собственный голос прозвучал удивительно твёрдо.

Отдавать распоряжения я научилась ещё в банде изгоев. Управлять разгорячёнными парнями куда сложнее, чем обиженными леди. Девушкам, по крайней мере, не пришлось давать по морде. Хотя руки у меня так и чесались.

Шурша платьями, четыре стройные фигурки проследовали мимо.

— Спасибо, — прошептала Финетта у выхода и попыталась схватить меня за руки, но я убрала их за спину. — Спасибо тебе, Юна! Мы будем бороться за свою любовь, как твой ментор.

— Успехов, — искренне пожелала я.

Неожиданно все четверо развернулись и присели в реверансах.

— Хорошего дня и удачного приёма, сестра, — пропела Матриция.

— Благодарим за чудесное утро и гостеприимство, — вторила ей Тильда, которая недавно собиралась заклеймить сестру.

— Счастливы были разделить с тобой эти часы, — отозвалась Хломана.

Хотелось рассмеяться им в лица, и я бы так и сделала, но в следующую секунду обнаружила причину столь явного лицемерия.

Слева, в светлом просторном коридоре стояла группа маленьких девочек. Не меньше десятка пар детских глаз смотрели на мелироанских дев неотрывно и с восхищением. Осознав, что пришла моя очередь отвечать, я едва не начала заикаться от пристального внимания. Выбор между искренней неприязнью и притворным лицемерием под взглядами девочек оказался не таким уж простым.

И неожиданно для себя я оробела. Почти так же, как недавно Финетта перед обвинениями Тильды. Как будто струсила.

— Хорошего дня, сёстры, — онемевшими губами ответила я. — Берегите себя.

Над детской толпой прокатился восторженный ах. Старшая служанка — должно быть, наставница или воспитатель, сразу же призвала их к сдержанности и приличиям.

Группа детей двинулась дальше по коридору, но одна из девочек отделилась, тихонько подошла ко мне и вручила пучок соломы. В потрепанной связке я узнала самодельную куклу. Должно быть, малышка берегла её ещё с приюта.

— Для новой благородной девы, — подняв блестящие глаза, шепнула воспитанница. — Пусть Девейна и Нарцина хранят вас!

— Спасибо, — только и успела ответить я.

Девочку строго окликнули, и маленькие башмачки застучали по полу, унося свою хозяйку прочь.

— Наш договор в силе, — на всякий случай напомнила я четырём девушкам и захлопнула дверь.

Прислонилась спиной к створке, надула щёки, тяжело выдохнула и зажмурилась. А когда открыла глаза, обнаружила перед собой Стрилли с запотевшим кувшином лимонной воды. Кажется, там ещё плавали дольки тарокко. Арма подала стакан, и я удивилась расторопности и внимательности служанок. Поблагодарила обеих и жадно припала к освежающему напитку.

— Эсли, — позвала я, напившись. — Что в академии делают дети?

— Живут, — пояснила девушка. — Способные сиротки из приюта «Анна Верте» попадают сюда на обучение. Впоследствии они становятся служанками благородных дев. Верными и преданными горничными. Многие леди забирают девушек себе в услужение, дают им защиту, кров и достойную жизнь.

— Разве вам хочется всю жизнь прислуживать?

Я села на мягкий пуфик и пристроила соломенную куклу у зеркальной рамы. Надо заметить, весьма необычной: блестящую поверхность обрамляли белые кованые листья, цветы и ягоды, а внизу разлеглась прекрасная дева — не то одна из местных учениц, не то сама Нарцина. Она казалась живой: в крохотной скульптуре можно было разглядеть даже рельеф мышц и линии на ладонях. Не сомневаюсь, что этот предмет интерьера создавала какая-нибудь одарённая искусница.

— Быть горничной госпожи — почётно, — заявила Эсли, расчёсывая мои волосы. — Лёгкая работа с красивыми материалами и людьми, с ароматными маслами, в богатых интерьерах и среди знатных господ. Для сиротки, почитающей за удачу работу посудомойкой в таверне, это просто мечта.

— А как же свобода?

— Свобода не для сироток, леди Горст, — она растёрла в ладонях капельку масла и принялась пропускать длинные пряди между пальцами. — Это роскошь, доступная богатым. А для нас — небольшая цена за комфорт, сытость и тепло.

— Золотая клетка, — задумчиво провела я пробкой флакона по шее. Знакомый цитрусовый аромат моментально напомнил о Кроунице. — Почему-то кажется, что не все запертые здесь животные так же дружелюбны, как леопард Мотылёк.

— Мы не дадим вас в обиду, госпожа, — пискнула Стрилли и обхватила меня пушистыми лапами.

Я погладила её по шелковистой шерсти. Трогательная забота рудвика умиляла, как и преданность служанок.

Моя новая банда ещё не знала, что обидеть нынешнюю Юну Горст очень и очень сложно.

Ведь среди местных зверушек самым опасным хищником была я.

***

— Консул Батор — покровитель и благодетель нашей академии, — шепнула госпожа Првленская, едва я вышла на крыльцо. — Личное знакомство с ним — большая честь даже для мейлори чёрного паука. Выпрями спину! — сквозь зубы прорычала женщина и более спокойно продолжила: — А голову склони. Присядь в реверансе, выражающем глубокое почтение и покорность. Не заговаривай первая, не поднимай глаз и даже не вздумай перебивать его! Скажи: «Рада вас приветствовать, Ваша милость». Простая фраза, не требующая диалога и интонаций. Справишься?

На секунду я перенеслась в кроуницкое консульство, к дверям кабинета Рутзского. В тот момент я и не знала, какая честь мне выпала. Будь у меня немного больше опыта и рассудительности, я бы смекнула, что мелких преступниц не представляют консулам. А значит, мой случай уже тогда был особенным и имел веские причины. Грустная улыбка тронула губы. Всё ведь было на поверхности!

— Где ты витаешь? — Лаптолина осмотрела меня, нервно поправила платье, прошлась пальцами по волосам. — Соберись! Встань в ряд слева от леди Талиции, на ступеньку. Как последняя прибывшая сестра. — Она взяла меня под руку и самолично проводила до нужного места. — Это важный день. Сегодня ты представляешь не только своего ментора, консула Верховного Совета и наместника полуострова Змеи, но и всех мелироанских дев.

— Кого угодно, только не себя, — вздохнула я, вспоминая крышу театра и Кроуниц в огнях.

— Не прибедняйся. Здесь и сейчас ты Юна Горст, но за пределами академии и для любых других людей — Сирена Эстель. Мне и так пришлось отстаивать твоё настоящее имя и заверять консула лин де Блайта, что смогу обеспечить безопасность в своём замке.

— Правда? — удивилась я.

Првленская не ответила. Она задержала служанку с подносом фруктов, переложила виноградную гроздь на тарелке, поправила белый чепчик на голове девушки и немедленно двинулась к шатрам, где поварята и рудвики суетились над угощениями. Я приметила горку разноцветных пирожных, похожих на морские камешки, что усыпали дно в плавающей деревне. Только вместо воды на каждом сладком кругляше блестела иверийская корона.

— Обожаю мариоли, — подала голос Приин Блайт. — Могу съесть их сколько угодно! Сливочный крем, хрустящий бок, нежная начинка…

— Не переусердствуй, сестра, — отозвалась Тильда. — Все и без того заметили твои округлившиеся в последнее время формы.

Леди Блайт сверкнула глазами, такими блестящими, будто их полировал ювелир, и прикусила язык. Я невольно оценила её формы и не заметила никаких излишков, даже незначительных. Но отчего-то старшая из дочерей Мелиры заметно напряглась. Бледная кожа и тёмные волосы яркой красавицы Приин подчёркивало клетчатое платье в мелких оборочках, обшитых по краю синей бархатной лентой. Этот наряд невероятно шёл леди, выгодно оттеняя глубокую синеву её глаз. Хотелось сделать сестре комплимент, но она стояла слишком далеко: самой первой в ряду из восьми девичьих фигурок. Я же была последней.

— Стрилли, — от нечего делать обратилась я к единственной служанке, оказавшейся поблизости. — Передай Эсли и Арме, пусть к окончанию приёма подготовят ванну. Я уже чувствую, что вляпалась в самое вонючее троллье дерьмо из всех возможных. Будет здорово помыться, как только из него выберусь.

Рудвик охотно убежала в замок, а я невинно улыбнулась сёстрам. Душное ожидание утомляло куда сильнее, чем тренировки на Сомнидракотуле.

Мелироанские девы встречали важных гостей на пороге. Теперь я знала, что так они выражают гостеприимство и почтение любому прибывшему, будь то консул, знатный гость или новая сестра. Обычно визитёров приглашали внутрь, в голубую гостиную, но в этот раз продолжить приём решили на лужайке: недалеко от крыльца натянули шатры, накрыли столы и приволокли мягкие лавки и подушки. Южная осень всё ещё радовала ласковым теплом, и солнце висело высоко над цветочными полями, наполняя воздух пыльно-пряными ароматами.

Я поправила тусклый браслет на руке, убеждаясь, что он надёжно скрывает чёрные вены. Металл едва уловимо пульсировал от чужой магии. Стоило только остановить на нём своё внимание, как артефакт выдавал себя неслышным гулом и неощутимым покалыванием. Должно быть, мой порядок оказался уже достаточным для того, чтобы я могла на ощупь определять в предметах магию.

— Осторожнее, Марилли! — раздалось из голубой гостиной.

На звук бьющейся посуды обернулись все мелироанские девы. Рудвик не удержала горшок с цветочным деревом, и теперь по полированному паркету рассыпались черепки и комки влажной земли.

Служанки, что подвязывали шёлковые белые занавеси над входом, бросили своё занятие и поспешили на помощь. Свободные полупрозрачные шторы тут же загородили проём от взглядов, надулись парусами. Зато прекрасно стали видны окна по обе стороны от распахнутых дверей — большие круглые витражи, изображающие райских пташек.

При ближайшем рассмотрении замок Мелироанской академии оказался абсолютно ассиметричным. Ажурный вид зданию придавали открытые балконы, округлые арки и окна, обрамленные цветной мозаикой. Даже побеленные стены местами имели плавные линии, словно контур лепил грубыми ладонями творческий великан. Или морская вода точила камень. Причудливые изгибы и неровность линий замка прекрасно маскировали оплетающие веранды и колонны глициния, роза и лиана с крупными голубыми колокольчиками. И, конечно, шёлковые занавеси, которые морской бриз без конца выдувал из окон и открытых дверей, отчего замок казался двигающимся и текучим. А небольшие бассейны с мозаичными донцами, вплотную подступающие к стенам, перекликались с блестящей на солнце лазурной черепицей крыш и создавали приятную прохладу.

Любоваться архитектурой мне быстро надоело, а суета служанок и вовсе раздражала. От скуки я зевнула и потянулась за долькой фрукта на пролетающем мимо подносе, но получила ощутимый шлепок по руке. Лаптолина, казалось, была вездесуща, как семеро богов и сам Крон.

— Госпожа Првленская, вы нервничаете? — не смогла я сдержать насмешки.

Она не стала отрицать. Разгладила пальцами морщинку между бровей, оглядела ряд слуг, столы с угощениями, винные бутылки на длинных блестящих столах-подставках и хрупкие конструкции из хрустальных бокалов. И натянула благодушное выражение лица с чуть подрагивающим уголком искривлённых в улыбке губ.