Вечность и Тлен

С решением теневого дива спорить не стали. И вскоре деревянные доски забора жалобно скрипнули, когда Сезар, подпрыгнув, использовал ограду как опору и перемахнул на ту сторону. Прыжок получился изящным — див даже придержал длинные рукава мантии, чтобы они ни за что не зацепились.

Кьярин, оглянувшись по сторонам, тоже приблизился к ограде.

— Будьте осторожны, — предостерег он.

— И вы, — вернул ему Люций.

Младший Рок напоследок громко втянул носом воздух.

— Этот запах в самом деле был слишком странным, — нахмурился див, прежде чем перебраться на территорию чужого двора. В отличие от Сезара, он сделал это быстрым прыжком, стремительно, едва коснувшись верха досок.

В бою он наверняка компенсировал свой невысокий рост скоростью.

Внезапно со стороны главной улицы послышался шум. Это были голоса людей. Они кого-то приветствовали.

Путешествующий служитель… Должно быть, это он. Нам следовало поторопиться, если мы хотели застать начало его речи.

— Идем, — позвал меня Люций, делая шаг. Его длинные посеребренные волосы шелохнулись вслед его движению. Накрыло чувство чего-то знакомого, будто десятки раз теневой див звал меня, и каждый раз я следовала за ним по пятам.

— Хочу вина, — сказал Люций, безрадостно осматривая округу.

— У Сильфы вроде бы было.

— Хочу вина с северных земель. У нас оно более сладкое. Мы ведь выпьем его вместе? — После этого вопроса я поняла, к чему изначально был этот разговор. И в этот раз я бы согласилась, но меня отвлекли — мы подошли вплотную к храму, возле которого, стоя в окружении местных служителей и людских воинов, завел свою речь человек.

Сначала мужчина рассказал о себе, о том, как путешествовал из города в город и нес веру людям, поведал и о том, как начал нести службу в Хумгарде, столице Срединного королевства. И слова его казались безобидными, пока он не коснулся возникновения порталов в Серый мир.

Жестикулируя, он громогласно вещал, повествуя о плоском Дэвлате и небе, что подобно твердой чаше накрывало его. Он утверждал, что наш мир — сосредоточение света, а за его пределами буйствует тьма. И расколы — это не что иное, как прорехи в земле, которые открывают путь для тьмы, захватившей все снаружи.

История была лживой, но она давала простое объяснение, и то, что звучала она из уст служителя храма, завершало дело. Я видела, как люди менялись в лицах, как сомнение захватывало их умы, а после уступал и здравый смысл под гнетом чужой веры и авторитета.

— Вы не спасетесь без покаяния и жертвы! Покайтесь, иначе Проклятый заберет вашу душу! — пронесся по улице глубокий уверенный бас. От него, казалось, вибрировал воздух. Я качнула головой, показывая Морану, что хочу подойти ближе. Направилась в самую гущу толпы, спрятав ладони в рукавах, чтобы случайно не коснуться никого из людей. Из-за людского возбуждения я стала ощущать их тела. Не столь явственно, как после недели в светлой обители до использования дара, но все же. И помимо этого, реагируя то ли на мои эмоции, то ли еще не весть на что, меня достигла пульсация силы светлого сердца, спрятанного в мантии.

— Мы ежедневно возносим молитвы Святой! Что еще ты хочешь от нас? — раздался беспомощный и усталый голос одного из местных. Говоривший находился в стороне от нас с Люцием — приземистый мужчина с густой бородой и темным загорелым лицом, в его рубахе виднелись заплатки. Он выглядел как человек, который постоянно трудился в поле.

Ему ответили почти сразу, совсем не растерявшись.

— Хм, ты говоришь так, будто этого достаточно. Это всего лишь слова, но готов ли ты доказать делом свою веру?

От этого воспоминания мои ладони похолодели. Я испытала тревогу и гнев. События прошлого не отпускали нас. Они нитями пронизывали былое и настоящее.

— Делом? — растерянно промолвили из толпы.

Мужчина в накидке едва сдержал понимающую улыбку.

«Он ждал, когда зададут этот вопрос», — четко осознала я, следя за костлявым человеком. Его ноги были настолько худыми и тонкими, что он все сильнее напоминал какое-то насекомое.

— Верно, делом, — спокойно подтвердил служитель, делая намеренную паузу, вглядываясь в чужие лица, словно желал знать все на свете ответы. На мгновение прикрыл глаза, усиливая тревожность, воцарившуюся в сердцах. — Принесите жертву Самоотверженной Саре! Докажите ей свою веру!

Его слова подняли волну возгласов и ахов. Собравшиеся спрашивали, о какой именно жертве он говорит. А услышав, вновь ахнули, возразив, что молва, достигшая их городка, гласила, что Святая вернулась в Дэвлат и скоро спасет их. Разве нуждается она в их крови?

— Проклятый забрал сотни жизней. Он возродился из чужой плоти, обрел могущество в наших страхах и слезах, — с неугасаемым спокойствием и уверенностью ответил служитель храма. — И как вы думаете, почему Святая так долго не являлась к нам? Самоотверженной Саре не хватало наших молитв? Нет, слов людских сполна прозвучало в ее честь. Ей не хватило нашей веры! Как мы смеем просить о спасении, отдав так мало взамен? — Служитель застыл, выпучив глаза и переводя дыхание, а после покачал головой: — Нет, больше мы не будем страшиться. Мы не позволим себе ее разочаровать. Могущество Святой возрастет благодаря нашей плоти, отданной добровольно.

Мне показалось, будто меня с ног до головы облили грязью. Я стояла, ощущая, как кружится голова. Виски пульсировали. Недоверие, отвращение и злость сменяли друг друга. Даже богам не приносили ритуальных жертв — это считалось грехом. Но теперь, прикрывая все добровольным даром, ее собирались принести мне.

Будто не хватало того, что мои руки уже давно искупались в крови. И кровь продолжала литься уже без моей на то воли.

— Ты предлагаешь нам убить себя? — недоверчивым и севшим голосом повторили в толпе.

— Не совсем, — покачал головой служитель, слабо улыбнувшись. — Достаточно лишь одной жертвы. Того, чья душа настолько светла и чиста, что он способен пожертвовать собой ради спасения остальных. На это пойдет только поистине верующий человек. Но есть ли среди вас такие? — Мужчина вгляделся в чужие лица. — Нам предстоит узнать.

Последняя брошенная фраза словно взвела механизм часов, отсчитывающий секунды. Пока стрелки шли вперед, пружина, наоборот, расслаблялась, теряя свой завод. В прошлом это изобретение, которое венчало одну из башен дворца в столице Исонии, поразило меня.

Время словно замедлилось, пока воцарившаяся на несколько мгновений оглушительная тишина не стала разбавляться шепотом и шарканьем обуви по камню. Толпа поредела, и вот уже можно было протиснуться к самому центру, к границе импровизированного полукруга, у которого стоял приезжий служитель храма.

А выражение лица служителя становилось все более доброжелательным. Казалось, будто он одновременно понимает и укоряет. И это имело поистине неожиданный эффект — совсем скоро люди почти замерли, покидающих это место становилось все меньше. Спустя несколько секунд раздался дрожащий голос:

— Это действительно поможет?

— Святые своевольны, — вздохнул мужчина. — Легенды учат нас этому. Но я уверен, что Самоотверженная Сара примет нашу жертву и мы получим знак, — пообещал он.

Раздался шорох ткани — Люций сложил ладони на груди.

— Время идет, а мир не меняется, — прошептал теневой див. Его голос отрезвил.

— Совершенно не меняется, — согласилась я с ним. Мне казалось, мир становился даже хуже. — Нам надо остановить священника.

Я раздумывала о том, как расчистить улицу. Людей необходимо было отправить по домам, ведь проблема толпы в том, что ее тяжело утихомирить. Она как стихия, которая не готова слушать уговоры. А если кто-то узнает нас, станет лишь хуже.

— У тебя есть бумага для печатей? — оглянулась на дива, как только в голове появилась идея.

— Конечно, — отозвался Люций, вытаскивая из мантии и передавая мне пустой лист бумаги. На удивление, у дива нашелся даже грифель. Хотя последний использовали для печатей с неохотой. Лишь в дороге, когда под рукой могло не оказаться чернил. Для знаков важна непрерывность линий, поэтому грифелем необходимо было обводить нанесенные символы, а это трата времени.

Я склонилась, положив лист прямо на брусчатку и закрыв своей тенью. Изначально я хотела использовать другую печать, одну из самый простых, и ограничить ее воздействие, чтобы ее сила никого не сожгла. Но в тот момент, когда грифель коснулся поверхности, в голове вспыхнул другой символ — сложный, с множеством черточек, и вот моя рука уже выводила эти линии, всплывшие из глубин памяти. Я знала, что эта магия тоже огненная и подходит в нашей ситуации гораздо лучше. Вот только не понимала, когда и где изучила столь трудный знак. Взглянув на хитрые витиеватые линии, на которых лежала тень прошлого, нахмурилась. А после поднялась, доверяя своей интуиции. Оглянулась на лица, по которым скользили пламенные отсветы от свечей, которые вынесли из храма на улицу. Посмотрела на широко распахнутые глаза людей с поблескивающими от огня белками. Здесь были даже дети, которые вместе с родителями слушали эту ересь.

Глубоко вздохнув, сделала шаг вперед, вскидывая руку к ночному небу со струящимися серыми облаками, и влила силу в печать, обращаясь к своей светлой стороне. Прикрыла веки, готовая к тому, что вспыхнет пламя ярче всех вместе взятых костров в этом городишке.

И вдруг… Ничего не произошло.

— Пап, а что делает тетенька? Дождь вызывает? — спустя пару секунд донесся голос ребенка до моих ушей.

Я в недоумении открыла глаза. За моей спиной смеялся Моран.

«Что не так? Почему она не сработала?» — задавалась я вопросами, глядя на затейливое сплетение линий. Печать едва мерцала, но явно недостаточно для того, чтобы магия символов обрела форму. Когда я очнулась в склепе, символы тоже выходили не такими сильными, как в юности. Но мне казалось, что я разобралась с равновесием магии внутри себя и теперь могла использовать светлые знаки, как и прежде.

— О-о-о, — выдал Люций с приятным удивлением в голосе, заглядывая мне через плечо. Его бровь изогнулась, и он улыбнулся. — Кое-чего не хватает, — сказал так легко, будто ответ был очевиден. И прежде, чем я задала очередной вопрос, мягко добавил: — Ме-ня.

Теплое дыхание ласково коснулось уха, а ладонь теневого дива накрыла мои глаза одновременно с тем, как вторая рука коснулась листа с печатью.

То, как зажегся знак, я увидела даже сквозь веки. На миг все залило алой вспышкой, обдавшей жаром.

И когда я увидела мир, сгусток пламени уже успел взлететь, оторвавшись на несколько метров от земли. Он увеличивался и вскоре вспыхнул, разбросав в стороны искры, а в ночи расправила крылья большая огненная птица.

Совместная печать! Та самая печать, где используют темную и светлую силу. Те знаки, о которых мы с Мораном только разговаривали в моих воспоминаниях. Позабытые символы, канувшие в небытие вместе с орденом Хранителей. Значит, мы их изучили и даже использовали вместе.

Даэвы ордена Хранителей обменивались мечами. Это было доказательством их доверия друг другу. Только после они изучали совместные печати. И в прошлом мы оказались настолько отчаянно смелы, чтобы тоже пойти по этому пути. Шагнуть в неизвестность, ведь опасна была не только эта магия, но и окружающие, которые могли об этом узнать. Новая правда о себе стала еще одной из оглушающих истин. Предыдущие поступки, какими бы ужасными они ни были, оправдывались безвыходностью ситуации. Но теперь я подбиралась к тем решениям, которые приняла сознательно и которые казались совсем не свойственными мне в прошлом.