Троя (S-T-I-K-S) [огрызок]

В суровую действительность сержанта вернул резкий визг тормозов, буханка уткнулась в закрытый шлагбаум, смачно чихнула и заглохла.

— Форму не обкончай, горемыка грешный, приехали.

Егерь потер ладони, — На базе блядей еще с обеда целый автобус, спорим на пузырь Джека, никто про наших не вспомнит, бухают сутки, перепились и дрыхнут.

— Перекличка, глаза подняли. Смотри Сержант, элитная группа, лицо «Райской птицы», почти полный состав, у каждой свои суперспособности, как у Марвел.

Водитель развернулся и начал называть имена, комментируя смачно, с пикантными подробностями, — Диана, сосет как пылесос, вместе с яйцами глотает и не морщится. Чуть губы перекачала, ну так, на любителя. Две Ви, закос под загадочный Восток, на Корею не видись, казашки из Задрищенска, в постели бревна, буратино отдыхает, но своя фан-группа есть. Сюзанна, сиськи нулевка, но жопа реально резиновая, у Артура Айфон последней модели на спор выиграла, на запечатанную коробку села, встала, джинсы застегнула и нормальной походкой ушла. Моника, рыжая, как мои усы, золотой дождь такой выдает, кстати не любитель? Не пробовал? Струя реально в руку толщиной, слона убьет. Камилла, ноги сто двадцать сантиметров, ее Артур прямо из баскетбольной секции завербовал. Не в ногах у нее сила, голос блядский такой, по телефону утренний стояк как рукой снимает. Жемчужина коллекции — Лена, имя реальное, в группе старшая. На вид больше семнадцати не дашь, в городе встретишь — ни за что не догадаешься, что блядь со стажем. За смену может обслужить больше, чем все остальные вместе. И качественно, реально от ебли прется, кончает как пулемет. Ты, сержант, любишь свою работу? Со взором горящим, ага. Вот, пример тоже, счастливых людей, работа и любимое дело едины. Думаешь она тебе шею просто так разминала — понравился ты ей, так что неси службу и оглядывайся. Состав не полный — Марина на больничном оплачиваемом, невинность штопает, менеджера подцепила из «Магнита», полгода под ручку гуляли, дело к свадьбе. Еще есть Виктория, тоже на больничном, но не будем о грустном.

Егерь так увлекся, что висящие усы встопорщились, как воющая на ветру арматура, — Есть еще попроще группы, студентки педамеда со вчерашнего дня уже тут, еще половина в апартаментах трудится, но там крокодилы такие, что лучше дрочить насухую.

Сержант потряс головой, раскалывающейся от новой информации, — Чего-то света мало, тут же иллюминация как на стадионе должна быть и шума не слышно.

Егерь несколько раз нетерпеливо просигналил, но выходить из охранной будки никто не торопился.

— Сержант, метнись в сторожку, наведи шороху. Берега совсем попутали.

Парень осторожно обошел табличку «База отдыха Посторонним В…», валяющуюся в куче битых бутылок, покосился на одинокий тусклый фонарь и заглянул в окно вагончика, приложив ладони.

— Выходи Егерь, тут точно все в говно, в сосиску. Если и охрана перепилась, вообще непонятно, зачем мы приехали.

Откинувшись на кресле, охранник храпел с широко раззявленым ртом, неопрятная козлиная борода глядела в засранный мухами потолок. Рука защитника базы сжимала початую бутылку дорогого коньяка, штаны были стянуты по колено и перемазаны чем-то нездоровым. Между раскинутых ног стояла на коленях шлюха, судя по вдохновенному чавканью, упорно трудилась, пытаясь привести хозяйство в боевое состояние. На скрип открываемой двери шалава отреагировала мгновенно, зыркнула заплывшим глазом и юркнула под стол.

Егерь презрительно оглядел помещение, — Ну и вонища, вы че подохли тут? — попытался наклониться к охраннику, но резко отпрянул.

— Сержант, ключи у этого дебила в брюках, а он обосрался походу. Пошли пешком, тут метров двести по аллейке. Слышишь, Лепс воет, значит точно в говно, позже «Господа офицеры» пойдут, тогда вообще туши свет. Нахер им еще бляди понадобились, сидел бы сейчас с пивком, финал Лиги чемпионов смотрел и под гол кому-нибудь горло спрыснул.

— Шалавы, выходим, конечная.

Ночные бабочки начали выбираться из душной коробки и разминать отбитые части. Засверкали экраны телефонов, и зазвенели недовольные голоса:

— Чего, не ловит тут, ловило в прошлый раз.

Лысый недоверчиво достал старую кнопочную мобилу, потыкал пальцем.

— На линии что-то похоже, или вышка потухла. Для ваших куриных мозгов — связи нет, интернета нет, ватсапа нет, и даже инстаграма, куда вы блядские жопы выставляете, — тоже хер. Приводите себя в порядок, от машины не отходим, ждем разнарядку. Ленка, дай им пизды, чтобы не расслаблялись.

Лена выпрыгнула из надоевшей машины, проводила взглядом уходящую парочку и сделала колесо на подстриженном газоне.

— Феи, работа серьезная предстоит, ментовский субботник в терминальной стадии.

— В какой-такой стадии? — захлопала глазами длинноногая баскетболистка.

— В такой, Камилла, это выезд твой первый серьезный, квартиры, сауны — детский сад. Если под утро привезли, всю ночь бухали. Полиция — контингент и трезвый не особо приятный, плохо стараться будем, агрегат там упадет, или не сглотнешь — синяками не отделаемся. И Артур не поможет, еще добавит, — вздохнула тяжко, — тут нет его власти.

— Всем совет, не пьем, по сторонам смотрим, подмахиваем и стонем так, как последний раз в жизни. Взглядом старайтесь не встречаться, бабуины, мать их. Вообще друг друга не теряем, чуть что бегом в машину, Егерь прикроет, если не нажрется.

— Откуда ты Ленка, все знаешь?

— Оттуда, в институте училась, в меде на хирургии, если бы не мелкие женские слабости — работала бы сейчас урологом. Хотя разница в чем? И так, и так с хуями.

— А за что тебя выперли, расскажи. А то все вспоминают, но только ржут, как лошади.

Ленка присела на траву, скрести ноги так, что пятки практически оказались на плечах, — Да нечего особо рассказывать, жертва я борьбы с коррупцией. Влюбилась в капитана одного, как кошка, проходу не давала, ни часу без него не могла. А он два метра ростом, в форме, глаза голубые, руки сильные, даром, что женатый, подбил заведующего кафедрой на взятке поймать. Соловьем заливался — фигуру крупную накроем, премия, развод и укатим в Египет, я уже отель выбирала. Ну дальше дали купюры меченые, скрытую камеру, инструктаж. Ну и как на кафедре до дела дошло, я ангельским голосом — для практики место получше готова купить, а профессор на меня глазами грустными. Смотрю, старенький, лысенький, сморщенный, как сушеный финик, и так мне его жалко стало. Короче дверь долой, спецназ, мордой в пол, старичок на столе лежит, а я сверху на нем прыгаю. А первый ворвался капитан мой, никогда его глаза не забуду. Светилу с инфарктом в областную, меня в камеру. Ну посидела чуть, в чувство пришла, тут и Артур нарисовался, сделал предложение, от которого не отказываются. Кстати, капитан этот тут сегодня, отомстить попробую, палец в жопу ему засуну.

Взгляд рассказчицы насторожился и обвел всю компанию.

— Стоп, узкоглазые где? Вот же сучки, не дай Бог опять.

Лена бросилась к двери. Заперто. Оббежала вокруг машины и усилием распахнула заднюю створку. Кореянки сидели за задним рядом, обнявшись, под ногами валялись бумажные обертки и пустой шприц. Глаза сестриц выдавали высшую степень упоротости.

— Ну шалавы, палились же Артуру, он последний раз предупреждал и руки, ноги же проверял.

Виола с трудом сфокусировала взгляд и заговорила, протягивая слова, — Да не ссы, мы не в руки, не заметит никто. Артуру не скажешь, никто не узнает, мы под мышки ставить научились. Сама знаешь, что с нами менты сейчас вытворять будут, нам чуть скорости надо.

— Я приглядывать обещала, вас же Егерь обыскивал, и сумки и даже в письки пальцы совал. Колитесь, как пронесли, или это ваш последний рабочий день в шалмане.

Виола бросила взгляд, который если бы мог испепелять, сжег бы не только Лену, но и всю базу, — Ладно, чего теперь, мы вообще решили, сегодня это последний раз, соскакиваем. В машине закладка была, свой человек в гараже зарядил.

Кореянка захихикала, подбирая вытекающую слюну, — сама знаешь, курва, на что это старичье готово, ради куска свежей пизды.

— Дай нам пять минут посидеть, будем за троих пахать.