Миряне

— Може в беха податься? — тихо спросил нас седовласый холоп.

— На дикое поле уходить надо, — поддакнул доселе молчавший оборванец, с хитрыми и внимательными глазами.

— Миня, а чего твой ютюб гутарит? — подмигнул мне Ванюха.

— Мой ютуб говорит так, — я на минутку задумался, — послушай, что советует князь и делай наоборот. Но я могу и ошибаться. Как он там, Игорь Всесветович, перед народом уже выступал?

— Нет ешё, — ответил седовласый.

— А на нет и суда нет, — сказал я, и потащил полные ведра на двор своего, невесть откуда взявшегося хозяина.

Я еще раз рассмотрел улицу и домики, как будто в Ригу или Таллинн попал, в старый город. Только воняет ужасно и грязь вокруг. И тут мне вспомнился фильм «Обратная сторона Луны», где главный герой переместился в другое время, в тело своего отца. Возможно, и я также переместился в тело своего дальнего предка. Хотя что-то я не помню ничего в истории про воздухоплавание на неизвестных конструкциях. Ёшкин кот, попал попаданец, выругался я в сердцах.

Глава 2

На дворе купца первой гильдии Тихона Петровича Сундукова, первый день моей холопьей жизни прошел в хлопотах. Во-первых, я узнал, что та вонючая сарайка — это и есть временный, на ближайшие десять лет, мой дом. Во-вторых, кормить в доме меня не обязаны, и лишь из жалости мне дали небольшую миску жидкой похлебки из картофельных очисток и зерен гречи. В-третьих, каждый день, после утренних работ по дому, я должен ходить на базар, либо в порт, и зарабатывать деньги для оплаты своего выкупа. Другими словами я оказался бесплатной домашней рабочей силой, которая к тому же еще и деньги на стороне зарабатывает. То, что к тридцати годам сознательной жизни, в которой я ни копейки не украл, никого, ни разу не обманул, боролся в меру сил за свои права, я оказался на самом дне мирянского общества! Осознавать такое было горько. Миряне, именно так называло себя местное население. Государство именовалось Мирянским царством, и все города заканчивались на слово мир, Житомир, Красномир, Тверомир, Яромир, и прочие миры. В царстве было две столицы, старшая, то есть древняя Владимир, и новая, молодая, Петромир.

— Эй, бездельник! — крикнула мне хозяйка купеческого дома Марфа Васильевна Сундукова, — топай на базар, поторапливайся уже полдень, а ты еще не заработали и ржавого медяка.

Толстая корова, огрызнулся я, молча, хотя надо признать, что купчиха была скорее в теле, и у нее даже можно было нащупать талию. Если постараться. Я нерешительно потоптался, заглянул в свой сарай, в поисках более-менее приличной одежды, не хотелось на людях светить голым задом. Однако кроме топчана из свежего сена ничего моего тут не было. Да и сено, к слову сказать, было не мое. Одним словом бомж. Я натянул на ноги вонючие кожаные чешки, и пошел на базарную площадь.

Житомир был устроен очень просто, в центре на возвышенности за качественной каменной стеной скрывался верхний, или белый город. Все дома в нем были сделаны из белого камня, либо окрашены белой краской. Там жил сам князь Игорь Всесветович, и прочие знатные рода, до которых мне не было никакого дела. Стены верхнего города опоясывали кварталы среднего. Они в свою очередь делились на три части, купеческие кварталы, ремесленные и стрелецкая слобода. Еще ниже у самых городских стен располагались черные кварталы, которые населяла голытьба. Кстати сами городские стены во многих местах уже разваливались, и имели множество потайных ходов. Если вдруг война надежды на них почти никакой не было. Между средним и черным городом пролегал ров, правда сейчас он зарос папоротником и крапивой. А раньше, там проходил самый настоящий канал, по которому можно было плавать на лодках и ловить рыбу. Отдельным миром в Житомире был район речного порта, тут находились дешевые кабаки, в которых толпилось сборище бандитов и проституток, в это место никогда не заходила городская, стрелецкая стража.

— Странно, что ты ничего этого не знаешь? — удивился Ванюха, который, также как и я плелся на базар в поисках случайных денег.

— Что ты хочешь? — усмехнулся я, — столько лет пил без продыху, мозги совсем набекрень сползли. Перестал понимать, где живу, кто я такой и зачем мне жизнь дадена.

— Да чуть не забыл, — Иван по-дружески похлопал меня по плечу, — с недавних пор князь Игорь обзавелся своей гвардией, поселил ее в верхнем городе, платит им втридорога. Сплошь иноземцы.

— Викинги? — оживился я, так как любил читать про этот суровый и воинственный народ.

— Да не, не Свеи, — улыбнулся он, — сыны гор!

— Понимаю, дикая дивизия, — я остановился и осмотрел раскинувшуюся базарную площадь.

— Точно! — заржал Ванюха, — дикие люди, чуть, что сразу за нож хватаются. Ладно, у меня там свои дела, бывай.

Базарная площадь располагалась прямо перед воротами в верхний город. С противоположной стороны стоял храм Елизаветы Великомученицы. Над площадью вновь пролетел бесшумной тенью воздухоплав.

Ну, что Михаил Андреевич Смышляев, посмотрим, где можно деньгу зашибить, — сказал я себе, — что-то как-то не хочется десять лет жить в сарае у купца. И я важно с видом богатого покупателя прошел вдоль первых торговых рядов. Ну что, база как базар, на длинных деревянных столах товар, овощи, фрукты, тряпки какие-то, с другой стороны, занятые обсуждением новостей меланхоличные торговцы. Эх, прикид бы мне поменять, а то как-то неуверенно себя чувствую в рваных штанах и точно такой же рваной рубахе. С другой стороны в этот жаркий день сквознячок приятно обдувал мои причиндалы.

— Почем яблоки отец? — спросил я невысокого, но коренастого мужика.

— Проходь дальше рванина, — даже не повернувшись в мою сторону, прошипел торгаш.

— От тюрьмы, да от сумы не зарекайся, — философски заметил я, — я же у тебя не милостыню прошу.

— Проходь, а то стрельцов кликну! — вскипел он.

— В следующий раз будешь уговаривать не куплю твои яблоки, — буркнул я и пошел дальше.

Ближе к центру городского рынка, стали попадаться ларьки, и даже целые торговые павильоны. На одном красовалась вывеска торговый дом «Сундуков и сыновья».

«Сундуков и свинья», шепнул я про себя, мироед. Кстати у моего узурпатора, кроме свиноподобной жены было еще пару сыновей и столько же дочерей. Все как на подпор, кровь с молоком, Машенька, Глашенька, Тимошенька и Федушенька. Я заглянул в окно и увидел, как Тимошка с Федькой заискивающе крутятся вокруг знатной дамы, сукно заморское толкают. Лизать нужно лучше, а то перелизывать заставят, прокомментировал я работу сыновей купца Сундукова.

Как же мне, бедному человеку, денег заработать? Я почесал голову, и тут же в нее пришла хорошая мысль. Где нужно целый день и дрова колоть и воду носить? Это же элементарно, в кабаке!

— Эй, уважаемый, где у вас тут по близости, ресторан «Версаль»? — спросил я первого попавшегося гражданина.

— Задам вопрос попроще, — насел я на мужика, который не понимающе хлопал глазами, — где можно дешево и вкусно пожрать?

— А! — обрадовался знакомым словам прохожий, — иди прямо, упрешься в «Кабанью голову», только там голытьбе не подают.

— А может я шпиён? — я подмигнул мужичку, который резко поменялся в лице и придал своему телу ускорение.

Если не уважают, то пусть хотя бы боятся, хохотнул я себе под нос. Кстати гражданин, свободного города Житомир, не обманул. Через триста метров кривых торговых улочек мой взгляд уперся в кабак. Вот и вывеска, на двухэтажном доме из толстого деревянного бруса, подтверждала, что это и есть «Кабанья голова». Из дверей несло сивушным перегаром и солеными огурцами. Мимо меня в обитель еды и выпивки прошло двое, довольных сделкой, мастеровых. Взамен им на крыльцо выскочил худой и высокий парень и вылил грязную воду в ближайшую канаву.

— О! Минька! — обрадовался он.

Видать, я тут местная знаменитость, подумалось мне.

— Давай проходи, на заднем дворе бочки с селедкой разгрузить надо, да воды на кухню наносить. Но плата за сегодня всего три медяка, — сделал сочувствующее лицо деловой паренек, — наполняемость не та стала.

— Пять, — решил поторговаться я, — мои то, какие проблемы, если народу мало, бочки от этого легче не станут.

— Четыре! — опешил он.

— Хорошо, пойду в порт, — я медленно двинулся прочь.

— Постой! Построй! Пять так пять, мы же свои люди, сочтемся, — парень весело мне подмигнул.

На распряженной телеге стояло четыре бочки. Наверное, килограмм по пятьдесят будет каждая. Ну и запах, такую поклажу к телу прижмешь, потом неделю вонять будешь, подумал я и огляделся. В углу у забора я рассмотрел несколько толстых, сантиметров по десять, досок. Я взял одну и приставил одним концом к телеге другим на землю. Потом рядом также установил вторую доску. Затем одну бочку аккуратно уложил на бок, и стоя на земле, медленно скатил ее вниз. И таким же макаром докатил эти пятьдесят килограммов селедки до кухни. Тоже самое я проделал еще три раза.

— В какую тару воду наносить? — спросил я у толстой тетки поварихи, еле-еле разглядев её среди клубов пара.

— Вон бочка пустая, вон ведра, — помешивая половником в огромной кастрюле похлебку, ответила она.

— Какую из двух бочек наполнять? Они обе пустые? — удивился я.

— Что ж ты такой дурень? — вскипела тетка, — обе и наполняй!

А это что такое? Мой взгляд упал на резиновый шланг, который в скрученном виде лежал на подоконнике. Я автоматически взял эту диковинку в руки и пощупал. Что-то не очень на резину похоже, каучук, наверное. Странный мир, вновь подумалось мне. Кстати, отличная идея. До колодца метров десять, шланг примерно метров семь. Так я сейчас проблему с водой решу в пять сек!

Я вынес обе пустые бочки во двор. Одну поставил ближе к колодцу, другую подальше. Конец каучукового шланга опустил в воду, а потом ртом за несколько больших вдохов, откачал из него воздух. И вода сама под действием атмосферного давления полилась в первую бочку. Дальше я из первой наполненной бочки перекинул шланг во вторую, и снова откачал из него воздух. И вода перелилась из первой бочки во вторую.

Эх! Шланг бы подлиннее, да третью бочку, использовать как вспомогательную, вообще ничего не нужно было бы носить, подумал я, когда одна наполненная водой бочка стояла уже на кухне. Ну, ничего, воду носить мне сегодня не привыкать. И вторую тару я наполнил простым дедовским способом, ведрами в ручную.

Через час я подошел к барной стойке.

— Хозяин, принимай работу! — окрикнул я пожилого, но крепкого телом трактирщика.

— Никишка, — обратился он к своему молодому, но уже вполне шустрому сыну, — Минька бочки разгрузил? Воду наносил?

— Да батюшка, — ответил, пробегая мимо с подносом, высокий и худущий сынуля.

— Держи, — хозяин, наконец-то брезгливо посмотрел на меня, и выложил три медяка и бутылку мутной алкогольной бурды на столешницу.

— Шато Марго, — я прокомментировал презент, взяв в руки эту сивуху — двести тысяч баксов за бутылку! Но покорно благодарю, мы договаривались на пять медяков, так что пожалуйте выполнять контракт.

Я поставил бутылку на место и вопросительно посмотрел на трактирщика.

— Шато Марго, — повторил мои слова хозяин трактира, и как в каматозе поднял свою паленку, и рассмотрел ее на свет.