Миряне

— Хорошо, — согласился я, — а штаны простые, где купить можно?

— Хосподи, да вон там для всякой голытьбы тряпками торгуют, — отмахнулась она и пошла по своим делам.

— Благодарю вас миледи! — крикнул я вслед, и услышал, как тетка громко захохотала.

Через двадцать метров в нужном направлении действительно раскинулся павильон винтажной одежды на каждый день.

— Чего тебе паря? — окликнул меня бойкий старичок.

— Да мне штаны нужны, — замялся я, — попроще, Монтана, Вранглер, Хуго Босс, можно Дизель, Колинз. Я не прихотлив.

— Значит так, — старичок почесал затылок, — вот тебе мондана с заплатами, — дед вытащил из кучи штаны мышиного серого цвета с заплатами на коленях, — есть еще одна мондана без заплат, и с карманами. Сносу не будет, — старик тряхнул перед моим лицом другими брюками в клоунский горошек.

— Погоди отец, — я сам без спросу влез в кучу старых тряпок и вытащил вполне приличные штаны, из ткани похожей на брезентуху с четырьмя карманами, два на бедре и еще два на коленях, — так и быть беру эту Дольче и Габбану.

— У тебя на хабану грошей не хватит, — погрустнел старичок, — два серебряника.

— Десять — я протянул руку деду, он тут же в нее ухватился мертвой хваткой, — десять медных монет модной императорской чеканки.

— Отпусти руку окаянный! — взвыл торгаш, — два и не монетой меньше!

— Одиннадцать и не монетой больше! — я так же стал подвывать, передразнивая деда, — это юбилейные монеты в честь Олимпиады восемьдесят, хоть бы что в этом понимал!

— Одна серебряная и десять медяшек! — голос старика перешел на высокие визгливые ноты, — иначе стрельцов позову!

— Нет, это я стрельцов позову! — я огляделся по сторонам, — всем расскажу, как ты ворованное толкаешь, — шепнул я старичку, — одна серебряная и две медных!

— Три, — прошептал дед, — и чтоб я тебя больше здесь не видел.

— Так бы сразу и сказал, — я отпустил ладонь старого скандалиста, и снова углубился в его тряпки.

— Ты чего творишь, вражина? — зашипел дед.

— Вот тебе два серебряных, — я достал из кучи тряпья неплохую зеленую рубаху с длинным рукавом, — к Дольче и Габбане я беру вот эту сорочку от Кристин Диора. И попробуй только стрельцов позови. Враз узнают, как ты контрабандой спекулируешь, — я подмигнул старичку.

Тут же, не отходя от кассы, я укоротил двумя резкими рывками, свои драные штаны до уровня семейных трусов и надел поверх них обновку. Дырявую старую рубаху я же решил приберечь для грязных работ. Поэтому я ее снял и свернул в сверток, а на голое тело надел новую. Дед же попробовал на зуб мои серебряные монеты.

— Эй, паря, ты это, того не обижайся, — старичок заулыбался, когда мои монетки скрылись в его кошельке, — я пошутил, ты пошутил, чего в шутейном разговоре не наговоришь друг другу. Надо чего, обращайся.

— Может, подскажешь, где комнату можно снять не дорого? — спросил я, не надеясь на ответ.

— Тю, — дед разочаровано махнул рукой, — книгочей из торгового квартала комнату сдает, с питанием, дела у него идут не важно, торгуйся смело. Хотя кого я учу, — хохотнул старик, — кстати, а енто чего такое лимпиада твоя?

— Олимпиада восемьдесят, — поправил я торгаша, — это праздник, на котором бегают, прыгают, в футбол играют, веселье, в общем.

— Ишь ты, — усмехнулся дед, — это как наша мордобойка еженедельная? Там тоже бегают и прыгают.

— Что и морды бьют? — удивился я.

— Так в этом все веселье, паря! — загоготал он.

Ну и мирок мне достался, по воздуху скользят, иного слова не подобрать, непонятные летательные аппараты, людей за долги сдают в рабство, и при всем при этом развлекаются коллективным мордобоем. Однако есть и бонус, сила воображения материализуется в неожиданные ништяки. Волшебство одним словом.

Глава 4

Прежде чем искать этого книгочея, я решил забежать в «Пенную кружку», раз обещал слово нужно держать, а то здесь народ простой, могут и по лицу пнуть.

В питейном портовом заведении табачный дым стоял коромыслом, и от недостатка света зал был виден фрагментарно. В целом же обстановка мало чем отличалась от «Кабаньей головы», те же тяжелые дубовые столы, лавки и бревенчатый засаленный пол. В спертом воздухе портовой забегаловки витал запах браги, табака и рыбы. Несмотря на плохую видимость, бригадир грузчиков меня разглядел.

— О, задохлик! — заревел Семен, которому, скорее всего уже попало алкогольное зелье на ус.

Я в ответ помахал рукой. Кроме него за столом сидело еще трое коллег по цеху и пару гулящих девок.

— Сколько сегодня пиво стоит? — спросил я бармена «Пивной кружки», толстого парня моих лет.

— Как обычно, три пол литры медяк, — услужливо улыбнулся толстячок.

Вот что значит, по одежде встречают, улыбнулся и я, — а сколько раки стоят?

— Килограмм вареных, один медяк. Вам за какой столик подать? — бармен вновь скорчил улыбку.

— Вот пять монет, — я выложил всю сумму сразу, — за тот стол двенадцать кружек пива и килограмм раков.

— Леди и джентльмены! — объявил я за столом, — я как человек, не употребляющий алкоголь, буду есть раков, за ваше здоровье, а вы будет пить пиво, за мое, возражение есть?

— Миня, ты отличный парень, — ответил за всех Семен, — за твое здоровье!

Мужики за один присест опрокинули сразу по кружке, сильны бродяги, подумал я, налегая на раков. Дамы же первой древнейшей профессии, лишь немного отпили пива и утащили из моей тарелки по одному вареному членистоногому существу. Я бегло оглядел спутниц портовых грузчиков, возраст дам затерялся между тридцатью и сорока пятью годами. Хотя учитывая гулящий образ жизни, они могли быть и младше. Полноватые фигуры были затянуты в тугие корсеты, наверное, чтобы выпуклые прелести третьего размера казались более упругими. На лицах даже при таком скверном освещении можно было разглядеть толстый слой пудры.

— А почему морячок не пьет? — заинтересовалась моей персоной одна из ночных бабочек.

— Каждый человек в своей жизни должен выпить свою норму, — улыбнулся я, — и я свою уже выпил, поэтому мне больше не наливать.

— А я тебя знаю, — оживился мужичок, который запустил свою пятерню под юбку одной из шлюшек, — ты, Минька-пьяница. Каждый день, кроме сегодня видел тебя лежачим в канаве.

— Ну, прекрати, — похохатывая, и делая вид, что из-за всех сил пытается убрать руку грузчика, проворковала портовая девка, — люди же кругом.

— Вот поэтому мне больше не наливать, — ответил я мужику, — больше ни капли в рот не возьму!

— А ты меня уважаешь? — вперился в меня пьяными глазами бригадир Семен.

— Если бы не уважал, то не отставился, — я резко вскочил, никогда не мог терпеть пьяных разговоров, — джентльмены, хорошего вам вечера, а у меня еще море дел.

Я не стал долго раскланиваться и двинулся к выходу, как вдруг заметил, что в другом углу отвешивают плюхи кому-то очень знакомому. Ёшкин кот, выругался я, это же Ванюха попал под раздачу.

— Э! Потише морячок, — я подлетел к группе товарищей, у которых были какие-то вопросы к моему знакомцу.

Один гориллоподобный с бандитским лицом тип держал Ванюху одной рукой за воротник, а другой рукой в очередной раз влепил смачную затрещину. Рядом наблюдал за расправой невысокий жилистый седой мужик, лет сорока, тоже с лицом далеким от академической науки.

— Че надо? — обратился ко мне он.

— Ребята давайте жить дружно, — хрен знает, во что влип Иван, подумал я, — любые непонятки можно решить и мирным путем. Какие претензии к моему другу?

— Он нам денег должен — прошипел низким голосом, гориллоподобный.

— Сколько и за что? — ох и зря полез, пронеслось в моей голове.

— Пять серебряных в кости проиграл, — причмокивая, ответил седой.

В моем кошеле, который болтался на груди, осталось после всех трат всего две серебряных и пять медных монеток. О том чтобы расплатиться не было и речи. Может быть, чуть-чуть поколдовать и отыграться? В крайнем случае, врежу им как следует и свалю. Силы мне теперь не занимать.

— В кости проиграл, — усмехнулся я, — так зачем же бить по лицу? Это же не гигиенично. Рассказывайте правила, мне сегодня везет.

— Отпусти этого, — скомандовал своей горилле седой, — давай сыграем, если тебе сегодня везет.

Оба бандюгана развеселились.

— Ноги надо делать, Миня, — шепнул мне Ванюха, — разденут.

— Поздно пить боржом, когда почки отвалились, Иван, — я хлопнул его по плечу, — садись рядом смотри чтобы они не мухлевали.

— Правила простые, — захрипел пропитым голосом седой, — метаем три кубика разом по три попытки, у кого очков больше того и деньги.

— Были ваши, станут наши, — хохотнул, горилла и тут же получил локтем в бок от седого.

— Ну, зачем так, все исключительно зависит от везения, — стал рассуждать невысокий бандит, — вот твоему другу вчера повезло, а сегодня нет. Всякое бывает.

— Как очки считаются? — я в наглую забрал у гориллы кубики, вложил их в кружку и потряс.

Сосредоточившись на сочетании два, три, шесть, я выкинул содержимое на стол. Кубики послушно разложились на два, три и шесть.

— Здесь сколько? — спросил я бандитов.

— Нисколько! — заржал гориллоподобный.

— Самые ценные, это единица и пятерка, — пояснил седой, — одна единица, десятка, две единицы сотня, три — это тысяча. Одна пятерка — это пять, две — пятьдесят, три — пятьсот. Остальные цифры имеют цену, если выпадают сразу по три штуки. Например, три шестерки — это шестьдесят. Такой расклад ничего не стоит, — седой указал на мои кубики.

— Понятно, какая стандартная ставка? — спросил я у бандитов.

— Минимальная ставка для серьезных людей один серебряник, — ответил седой.

— Враки, — тут же на ухо мне шепнул Ванюха, — вчера минимальная ставка была медяк.

Понятно, подумал я, дали пареньку выиграть вчера по-мелкому, а сегодня по-крупному обули.

— Серебряник, так серебряник, — сказал я, достав серебряную монету, — ходи первый.

Седой криво усмехнулся и стал долго трясти кости в кружке. И тут я почувствовал, как будто воздух вокруг потеплел, что мужичок не прост, он гад такой колдует. Я тоже напрягся и представил, что выпадают двойка, тройка и четверка. Бандит вывалил кости на стол, и увидел, что кубики разлеглись на двойку, четверку и пятерку. Это значило, что у седого после первого хода стало пять очков. От недовольства скривились оба и я, и он. Дальше так же внимательно затряс кружку с костями и я. Представлю две пятерки, не к чему раскрывать все козыри сразу. Вот собака, почувствовал я и контр колдовство седого. Интересно, а он чувствует мои игры с воображением?

— Метай уже не томи, — прогудел гориллоподобный бандит.

Я метнул, и у меня выпало две пятерки и тройка, седой от злости скрипнул зубами. Это значило, что у меня пятьдесят против его пяти. Еще пару ходов я решил для себя не колдовать, а колдовать под руку бандиту. Как итог седой пару раз выкинул по единице, а я вообще ничего не набрал. Зато и напрягался меньше.

— Гони серебряник, — потребовал я у бандита, — счет двадцать пять на пятьдесят в мою пользу.

— Еще играем, — психанул седой, швырнув на стол серебряный кругляш, — ставка две монеты, серебряные. Ходи первым.