Удача новичка

Глава 3

Я сделал это в последний момент, в тот самый миг, когда копьё, чёрное, с тяжелым наконечником, почти коснулось её груди.

Нет, жертвовать собой я вовсе не собирался. Просто так получилось.

Но инерция — дама упрямая.

Толкая Зебрину, я сам потерял равновесие и мы покатились по крыше — прямо под ноги киллеру.

Сбили его с ног, и превратившись в огромную кучу-малу, врезались в парапет на другой стороне.

Основной удар пришелся на незадачливого убийцу — вот невезуха, право слово.

— ТЫ С УМА СОШЛА?.. — мы с Зебриной переплелись так туго, что встать я даже не пытался. И поэтому орал ей прямо в лицо. — КАКОГО ХРЕНА ТЫ ТВОРИШЬ? ОН ЖЕ ТЕБЯ ЧУТЬ НЕ УБИЛ...

— Во-первых, мне ничего не грозило, — ледяным тоном ответила девчонка. — Забыл, кто я такая? А во-вторых... — она отвела взгляд. Где-то за её спиной начал подавать признаки жизни придавленный киллер. — Ты сам только что сказал: любовь — это готовность отдать жизнь.

— ДА, НО НЕ ТАК ЖЕ БУКВАЛЬНО!

— Перестань орать, плиз. Я и так тебя слышу.

— ИЗВИНИ. Я ЗА ТЕБЯ ОЧЕНЬ ИСПУГАЛСЯ.

— Ага...

Она сказала это очень многозначительно. А потом ловко выскользнула из-под меня — не подумайте чего плохого — и встала рядом, во всей своей сияющей наготе.

Не знаю, был ли это тонкий расчёт, или девчонка и впрямь не ведала, что творит, но последние лучи Задницы, мягкие и серебряные, облили её фигуру, превратив в драгоценную статую.

Зрелище, я вам скажу, просто умопомрачительное.

А потом у неё за спиной распахнулись крылья. Огромные, чёрные и кожистые, с острыми шипами на концах.

— Не знал, что драконы — родственники летучих мышей.

Поймите меня правильно: я пытался сохранить, если не обмоченные штаны, то хотя бы лицо.

— Сам ты мышь.

— О-ох...

Это очнулся убийца. Поднялся на колени и потряс головой. Из волос выпала проволочная удавка.

И хоть мастер Заточчи и обещал, что у каждого киллера будет всего одна попытка, я на всякий случай отошел в сторону. Вдруг ушибленные киллеры отличаются стойкой злопамятностью?

— Почему ты ещё жив? — вопрос был адресован ко мне.

— Сам в шоке.

— А где... все остальные? — неуверенно покачиваясь, он сел и привалился к парапету.

— Не знаю. Может, передумали?

— Этого не может быть.

И он посмотрел мне через плечо.

Нет, убийца прекрасно знал своё дело. И ничем себя не выдал: взгляд был рассеянным, расфокусированным — он как бы блуждал, ни на чём конкретном не останавливаясь.

Но я увидел отражение в его зрачках.

Отражение имело изящную спортивную фигуру и... больше я ничего не заметил, потому что инстинктивно отскочил в бок.

На ушибленного киллера обрушилась плотная мелкоячеистая сеть. По ней побежали синие искры, тот забился в судорогах.

— Ш-шароб-буммм, Люциффер т-тебя подери... — успел выдавить киллер, и вновь отключился.

Но даже после этого судороги не прекратились.

А я неторопливо пошел к дальнему краю крыши, где как я помнил, располагалась небольшая надстройка с крохотным слуховым окошком.

Электрическая сеть, я так понимаю, предназначалась мне. И судя по судорогам, напряжение в ней было неслабым. Запросто остановит сердце — если вы понимаете, о чём я... Но мне уже было всё равно.

Задница скрылся за горизонтом.

— Макс, подожди!

Хренушки.

Последний луч, осветив драконицу, вспыхнул — и погас. На Сан-Инферно опустились яркие, как вчерашний кровоподтёк, сумерки.

У самого горизонта они были желтоватыми, к периферии переходили в зелёный, а в центре сверкали всеми оттенками фиолетового и багрянца. Хоть мазь Вишневского к ним прикладывай.

Ничто больше не держало меня на крыше, которая кишмя кишела охотниками за головами.

Миссия выполнена.

— МАКС!..

Я всё-таки остановился. Столько отчаяния было в её голосе...

— Что те... — мимо моего лица со свистом пролетел снаряд, похожий на лезвие циркулярной пилы. — ...Бе ещё нужно...

Диск с острыми зазубринами с визгом вгрызся в стену и прошив её насквозь, скрылся где-то внутри.

Ого. Это будет покруче, чем гранатомёт.

— Беги, Макс! Я их задержу...

Голая девчонка против охотников за головами? Охота на это посмотреть...

Развернувшись, я побежал обратно к Зебрине. Кончилось пари или нет, я никому не позволю думать, что от гибели меня спасла крылатая пигалица.

— Отойди в сторону! — заорал я на бегу. — Я сам разберусь.

— Пари закончилось, Макс! — прокричала в ответ Зебрина. — Это не охотники.

— Не важно, — встав в центре, я принял свою самую угрожающую стойку. А потом стал лихорадочно припоминать те уроки каратэ, которые не ограничивались изматыванием противника бегом.

Конечно же, она меня не послушалась. Встала рядом и выставила маленькие кулачки...

— Ты можешь превратиться, — сказал я. — И тебе никто не будет страшен.

— И я бы так и сделала, если б ты послушал меня и уже был в безопасности, — огрызнулась девчонка.

— Залить крышу моего клуба горящим напалмом — не самое лучшее решение, — заметил я.

Кажется, теней вокруг стало больше. И некоторые из них приближались с угрожающей неотвратимостью.

— Возможно, напалм — это единственный способ избавиться от Похитителей Тел, — ответила Зебрина.

— Ещё одна Гильдия?

— Хуже, — фыркнула девчонка. — Они — сами по себе. Вне Закона.

— То есть, Совет Гильдий для них не авторитет.

— У них вообще нет авторитетов. Никакой организации.

— На мой взгляд, сейчас они действуют довольно организованно...

И вот тут разговаривать стало некогда.

Первая тень набросилась на Зебрину, вторая — на меня.

Никаким стилем здесь и не пахло. Пахло плесенью. Одежды больше походили на лохмотья — или на ленты, которые зловеще развевались на ветру.

Они тоже были чёрными. Но это был совсем другой чёрный цвет. Представьте себе ухоженного, умытого дорогим противоблошиным шампунем добермана рядом с побитой молью, линялой уличной псиной...

Чёрный цвет, который долго пролежал в земле, потом мок под дождём, а под конец выгорел на палящем солнце.

Вот как-то так.

Конечности Похитителя походили на обмотанные тряпками деревяшки — и были такими же твёрдыми.

Выставляя блоки, я все руки себе отшиб — словно с граблями дерёшься, честное слово.

Лица противника я не видел. Оно тоже было обмотано тряпками, оставляя только глаза — две сухие какашки, что смотрят на тебя без всякого выражения. На голову низко надвинут плотный капюшон.

Но дрался он — дай Бог всякому.

Я уже говорил, что я — не боец. Я что хочу сказать: я просто не люблю драться. Ну, умею, конечно — у мальчика со скрипкой не слишком большой выбор, если он хочет сохранить себя для потомков.

С самого детства я занимался и каратэ, и самбо и уличными боевыми искусствами — например, искусством вовремя врезать пинком по лодыжке и искусством вовремя совмещать собственное колено с чужим подбородком.

И сейчас пришлось применять всё, что я помнил.

Да, драка была грязной — тем более, что к нам присоединилось ещё трое участников. И все — на стороне противника.

Зебрина сражалась, как лев. Или дракон — что кому нравится.

Но этого было мало.

Скоро, очень скоро нас повалят на крышу и запинают ногами.

— Что вам нужно? — вскричал я. Может, вопрос и запоздалый, но лучше поздно, чем никогда.

Никто не обратил на меня внимания...

Я пропускал всё больше ударов, тело болело так, словно меня лупили палками. Краем глаза я старался следить за Зебриной, но как-то так вышло, что её оттеснили в дальний угол крыши и загородили спинами.

И тут в моё сердце закралась тревога...

Не скажу, что до этого я СОВСЕМ не волновался. Но это был тонкий, иллюзорный страх: я знал, что в небе висит магический шар, и как только Лолита с Кассандрой поймут, что на нас напали уже не охотники — тут же бросятся на выручку.

Но время шло, по моим прикидкам, уже пять раз можно было добраться сюда с первого этажа клуба. Снаружи. Цепляясь за неровности кладки...

Но на выручку никто не шел.

— Зебрина! — закричал я. — Улетай! Позови на помощь!..

— Не могу! — нос, или что там было у нападающего, сочно хрустнул под ударом её открытой ладони.

— Не время для выпендрежа, — подставив ножку, я удачно "уронил" своего противника под ноги двум другим и те тоже свалились.

— На меня наложили заклятье! — в голосе девчонки слышалась паника. — Я не могу превратиться!..

Забыв обо всём, я рванул к ней.

Заклятье! Твою маму за ногу...

А ведь в глубине души у меня теплилась надежда на то, что в крайнем случае Зебрина превратиться в дракона и даст всем дрозда.

Но если она не может... То вся надежда на меня!

— А-А-А!.. — это я пошел в психическую атаку.

С разбегу толкнул в грудь одного из Похитителей, и так как он очень удачно стоял на краю крыши, то отличненько сковырнулся вниз, на радость гноллам.

Второго я встретил двойным пяточным ударом. Грохнулся на бок, и пребольно, но противник, которому мой коронный попал в грудь, больше не шевелился.

Третий запрыгнул мне на спину и принялся душить... Я расшиб его о стенку надстройки.

До слухового окна было рукой подать.

Нырнуть вниз, скатиться по лестнице, поднять тревогу... Да, это было бы разумно.

И если бы я так и сделал, то возможно, не случилось бы всех тех событий... Впрочем, я забегаю вперёд.

Ведь мне И В ГОЛОВУ не пришло оставить Зебрину одну, а самому бежать за подмогой. Уж такой я человек. Когда становится жарко, мозги просто отключаются, оставляя всю работу рефлексам.

А рефлексы у меня — так себе.

Пока я избавлялся от третьего Похитителя, Зебрина разбиралась с оставшимися двумя.

Точнее, разобралась.

К тому времени, как я подбежал поближе, оба они лежали в позах гусениц, которым в брюхо воткнули вилы.

Я помахал ей рукой и уже хотел выдать заготовленную фразочку о закономерной победе... Но тут в глазах потемнело.

Точнее, сначала я ощутил какой-то подозрительный укол пониже спины, а уже потом в глазах и потемнело.

Последнее, что я запомнил — как две тени бросаются с разных сторон к Зебрине.

Пришел в себя от того, что промок. Вода лилась с неба, попадая в глаза, в нос, смачивая запёкшиеся губы...

Высунув язык, я жадно слизнул капли.

И подскочил.

Ого. Никакая это не вода. Чистейший виски!

— Мгммм... Ох.

— Ага. Именно так себя и чувствуешь после дозы уморина.

Голос был незнакомый, но сочувствующий. А вот глаза подводили: я видел над собой давешнюю рогатую фигуру — ту, что кидалась электрической сетью; но почему-то их было две...

— Да, зрению от него тоже капец. Ненадолго, денька на два... Ты просто моргай.

— Денька на два? — язык мне удалили. Это однозначно. А в рот вместо него напихали сухой вонючей тряпки, из-за которой голос звучал глухо и невнятно.

— Самое большее — неделю. Ну две, если доза большая. Потом всё придёт в норму. С большой степенью вероятности. Во всяком случае, отложенных летальных случаев не слишком много.

Я попытался сесть. Конечности были где-то далеко-о-о, на другом краю земли. Наверное, поэтому они меня и не слушаются, ага. Просто сигналам от мозга добираться долго. Да ещё и в пробке застряли...

— Двигаться пока тоже не пытайся, — всё тот же голос. — Уморин вымывает кальций, просто катастрофически. Так что у твоих костей сейчас повышенная травматичность...