Обороты

Вначале это был только далекий отголосок звука, легкого касания, но постепенно эти чувства крепли. Звук медленно крепчал, уже скоро став громче безумного шума видения, а ласка прикосновения отчетливее туманных ударов. И за этим прикосновением, за этим звуком парень потянулся из последних сил, заставляя себя вслушиваться в слова, что доносились из реальности:

Хей, пламя вечернее,

Душа дымная да к небесам.

Хей, искры яркие,

Друг мой – путник скорее к нам.

Хей, беда – стороною,

Другу дорогу не заступи.

Хей, брат, со мною

Да к танцу нашему поспеши!

Хей, пляска вечерняя,

Прочь от несчастия да беды.

Хей, звезда ясная,

Да веди же меня, веди…

Нежный, тихий голос протянулся нитью, по которой Тард медленно, но уверенно карабкался к свету, что заполнял сознание, становясь почти невыносимым. Последний рывок, самый тяжелый и отчаянный, но он того стоил.

– Очнулся! Ты нас всех немало напугал, Тард И`Ар!

Голос Хиталь, звенящий серебряным колокольчиком вынудил Тарда попытаться не только открыть глаза, но и сесть, но в следующее мгновение он едва слышно рыкнул. Он ведь так и не обратился.

– Даже не думай, – точно угадывая его мысли, Хиталь нахмурила светлые брови и опустила ладонь на холку зверя. – Восстанови сначала силы, Анна строго запрещала тебе обращаться до того. Лежи пока, отдыхай!

Шумно вздохнув, кот пошевелил усами и все же смирился. Пожалуй, вот так, слыша этот голос, ощущая ее прикосновения к своей шерсти он согласен был еще немного полежать. Вот только…

– Ошер и Лейви в порядке. Скоро должны заглянуть, – ощутив, как зверь вдруг напрягся под ее рукой, снова угадала его мысли Хиталь и солнечно улыбнулась.

Снова вздохнув, Тард подумал было попытаться встать, ведь он должен быть рядом с принцем, но все же он был раненным. А поскольку он был раненным, значит имел право на небольшую слабость, имел право провести это, украденное у судьбы время, здесь, рядом с этим прекрасным созданием, что связало его с действительностью.

Малая гостиная старинного особняка рода Нагсов тонула в сумеречной мгле. Тяжелые портьеры, задернутые больше чем на половину, перекрывали доступ свету, точно хозяин этой мрачной комнаты хотел скрыться от его лучей.

Отчасти так и было. Бэйзи не хотел, чтобы в комнату мог проникнуть случайный взгляд со стороны. Вовсе не обязательно было всему Корвидиуму знать, что знатный аристократ принимает у себя ближников опального Верховного жнеца.

Горбуна, быть может, удалось бы не пустить в дом, но в этот раз с ним явился второй жнец. Одного вида этого исполина дворецкому хватило, чтобы забыть обо всех указах лорда и пропустить странную парочку.

Постучав пальцами по подлокотнику кресла, Бэйзи покосился на чернобородого мужчину, что неподвижной горой замер у окна. С момента их визита в комнате прозвучало не больше нескольких десятков слов. Впрочем, о чем было говорить фанатикам и аристократу, связанных одним делом? Делом, ход которого был прекрасно известен всем им.

Тишина густела, опутывала липкой паутиной, забиралась в уши, заставляя на какое-то мгновение поверить, что она царит не только в комнате, но и во всем мире. С каждым мгновением терпеть это напряженное молчание даже искушенному Нагсу становилось сложно. Особенно под пристальным взглядом горбуна.

Пронизывающим, острым взглядом, что, казалось, пил из него жизнь. От этого странного сравнения еще больше захотелось как можно быстрее встать, бежать прочь из комнаты, но Нагс сдерживался и не зря. Тишину вдруг вспорол звук хлопнувшей двери и грохот быстрых шагов по лестнице, коридору и, наконец, скрип двери гостиной.

– Проклятье, почему так темно! – раздраженно и тихо выругался Солэй, привычно сбрасывая на столик у двери плащ.

– Так нужно, – настойчиво и коротко бросил Нагс, невольно выпрямившись в кресле.

Машинально обернувшись на звук голоса, едва различая очертания старого друга, Солэй только резко мотнул головой, угадывая его вопрос.

– Девка мертва, еще пара новых служек, в том числе наш, исчезли. Пробраться к нему не выйдет никак.

Раздраженно мотнув светловолосой головой, Снейк сделал несколько шагов вперед и в сторону, к дивану.

– А что с мастером? Что ты узнал о нем? – впервые с того момента, как занял кресло, пошевелился горбун, повернувшись к блондину.

Резко повернувшись на звук незнакомого голоса, Солей едва сдержал брезгливую гримасу. Как истинного аристократа, его не могло не задеть такое обращение от какого-то безродного. Удержаться удалось с трудом, но дружелюбным ответ все равно не получился.

– Жив. Заболел чем-то, лекаря к себе звал. Теперь раз в день лекарства получает.

– Какие? – не обратив внимания на тон аристократа, снова уточнил горбун.

– Мне какая разница, – уже откровенно раздраженно бросил Солэй.

– Стоило бы выяснить… – совершенно неожиданно заметил Бэйзи. – Матаан не болезненный мальчик и не глупец. Я вполне допускаю, что он уже начал свою игру, – заметив удивленный и уязвленный взгляд друга, добавил он.

– Стоило, – коротко подтвердил горбун и резко поднялся с места, направившись к выходу.

Бородатая гора, что до этого не произнесла и слова, медленно развернулась к комнате и, сделав несколько шагов за горбуном, вдруг замерла у дивана. Тяжелый взгляд опустился к, мигом напрягшемуся, Солею.

– Может шею ему свернуть? – вдруг задумчиво пробасил он.

На миг опешив, Снейк просто замер, изумленно глядя на жнеца. Поверить в то, что эта безродная шваль смеет ему угрожать в доме высокого рода удалось не сразу.

Между тем «безродную шваль», ее статус явно не смущал. Угрожающе сжав кулаки, бородач даже подался вперед.

Пришедший в себя первым, Нагс вскочил с места, но сказать ничего не успел.

– Оставь. Нужно подготовить все. Милорды, вы нам тоже будете нужны, – остановившись у двери, вдруг заметил горбун.

Заметил спокойно и мимолетно, но здоровяк послушался. В последний раз смерив, побагровевшего от вспыхнувшего в нем гнева, Солея, он медленно отступил, уже скоро скрывшись за дверью.

Некоторое мгновение аристократы не двигались. Первым молчание нарушил Бэйзи. Глубоко вдохнув и отерев лоб платочком, мужчина подошел к окну, первым делом отдернув портьеру.

– Когда же ты запомнишь, насколько важна сдержанность, – глухо произнес он, не оборачиваясь к старому другу.

И пусть гордость аристократа в ответ на это могла бы сказать многое – почтение к другу заставило Солея лишь виновато опустить голову. Еще никогда Бэйзи не упрекал его по пустякам и едва ли сегодня решил изменить себе в этом.

Миры каждого оборота отличаются. В мелочах или глобально, но не заметить это отличие Ошер не мог. Пусть и пришлось замечать всего одним глазом из-под повязки, что все еще покрывала лицо.

Только недавно придя в себя после спуска, парень не сразу смог понять, что происходит. Мир был слишком мрачен для дня, но и слишком хорошо освещенный для ночи. Порядком озадаченный этим принц на время даже забыл о своей боли и первым делом взглянув вверх.

– Ночь… – чуть озадаченно пробормотал он, заметив вспышки защиты мира.

Но этих вспышек было слишком мало для такой освещенности.

– С каждым миром ночи будут светлее, – раздавшийся совсем рядом мужской голос едва не вынудил принца вздрогнуть от неожиданности.

Нет, ему точно никогда не привыкнуть к тому, насколько тихо передвигаются кшерхи.

– Разве не должно быть наоборот? И холоднее здесь разве тоже не должно быть? – с любопытством уточнил принц, все же осмотревшись.

Совсем рядом обнаружились Лейви с Тардом. Последний терпеливо сцепил зубы, задрав рубашку, пока подруга, как могла быстро и осторожно обрабатывала его раны под руководством Хиталь и с молчаливого попустительства Рамины.

Впрочем, последней, равно как и Грегуара с Тукаром и Мааком Ошер не заметил.

– Со светом – нет, – неспешно ответил Кельв, изящно оперевшись на кеташи, точно это была трость. – А вот с «холоднее» – да. Исключение составляет только этот мир. Видишь ли, юный принц, связано это с минералом – фаир его называют. Его особенность состоит в том, что разные виды фаира могут быть просто теплыми, а могут горячими, как угли костра. Жилы этого минерала, пронизывают почву и породы под нашими ногами. А уж сколько его в воздухе, воде и даже растениях…

Красноречиво разведя руками, Кельв улыбнулся.

– Но в нашем мире такого минерала нет. Это «накопленное» нам навредить не может? – наконец отделавшись от издевательств юной целительницы, чуть сипло уточнил Тард.

Как бы там ни было, он оставался ответственным за принца и обязан был знать, откуда стоит ждать удара.

– Всюду же вам опасность, молодым, мерещится… – пыхтя трубкой, ворчливо протянул Старик. – Никакой опасности. Больше того – всю жизнь потом сможешь на холоде спать без штанов.

Хмыкнув, мужчина выпустил колечко дыма и, чуть прищурившись, поднялся с места, ловко подбросив трубку вверх. Тард с Ошером и Лейви так на мгновение и замерли, ожидая, когда трубка упадет на землю, но та точно растворилась в воздухе. Очередной фокус Старика не прошел зря.

– Минерал не выводится из организма, так что Старик прав, – едва заметно улыбнувшись заметил Кельв. – Впрочем… Спать где-либо на улице без брюк я бы вам все равно настоятельно не рекомендовал, юные господа.

– Как бы мы бы жили без таких рекомендаций, – поморщившись, пробормотал Ошер.

– Не так счастливо, как без лечения, – заметил Тард.

– Кстати, Ошер, тебе ведь тоже нужно обработать раны! Лейви, – спохватилась Хиталь.

Тактично кашлянув, скрывая смешок, Тард потер подбородок. Наверное, было несправедливо, радоваться, что страдает он не в одиночку, но все же это немного грело душу.

Наблюдая со стороны за принцем, что без всякого удовольствия был вынужден подчиниться этому произволу, Тард все же не смог сдержать улыбки. Вначале предложение дружбы, после отмычки, теперь вот остроты. Это был уже совсем не тот принц, которого он знал в Корвидиуме.

Впрочем, а был ли он сам прежним?

Ответить на этот вопрос Тард не успел, отвлекшись на звук лошадиного ржания, что раздался из-за густых зарослей кустарника. Еще через несколько мгновений на тракте, в стороне от которого остановились кшерхи, показались и сами лошадки, что уныло тянули телегу.

– Ай, хорошие, соскучились? – жизнерадостно воскликнул, правящий лошадками, Грегуар.

– Смертельно, – мрачно бросил Шарриаш, окинув взглядом повозку.

Та явно знавала лучшие времена, но выглядела еще достаточно крепкой. Уже хотя бы оттого, что выдержала и Грегуара и троицу его спутников.

– Шарриаш! – укоризненно воскликнула Хиталь, отвлекаясь от Лейви. – Сейчас такие шутки не уместны и… Нет, не эту! – воскликнула она, останавливая свою ученицу, что собралась было наносить мазь на лицо несчастного принца.

– Это что-то опасное? – опасливо уточнила Лейви, покосившись на золотистую смесь.

– Нет, но она не для людей, – улыбнулась Хиталь, подав девушке другую мазь.

– А если бы ее использовал человек? – осторожно уточнил Ошер, поморщившись.