This War of Mine (Ремейк)

Цельнометаллическая оболочка. Часть I

Алексис Антонеску или Себастьян Антонеску (протагонист) — мужчина выше среднего роста и выдающегося телосложения (шесть футов и один дюйм, масса — сто семьдесят шесть фунтов). У него довольно длинные белые (пепельные?) волосы, вплетенные в объемную косу, окаймляющую боковые стороны лица; на его щеках красуется тонкий, неясный первобытный символ. Обладает шрамами в центре лица и на левой щеке. У него есть необъяснимая науке особенность: его глаза выглядят так, как будто страдает катарактой, из-за которой его радужки являются полностью серыми, хотя видит очень хорошо. У него также есть татуировки, ожоги на спине и плечах. Носит военную форму, головной убор разительно отличается в привычном понимании этого слова. Голова прикрыта чем-то, что очень напоминает противомоскитную масочную сетку, но чересчур длинная (доходящая до границ последних ребер) и чёрного цвета.

Обращение автора

Дорогой Друг. Мне будет приятно, если Тебя заинтересует это произведение. Поэтому постараюсь сделать всё, чтобы произведение стало живым и интересным, чтобы что-то захватило и повлекло за собой, чтобы эта история могла чему-то научить и читателей. Не скрываю, буду стараться достаточно вдумчиво обсуждать каждую часть, каждый эпизод, давая таким образом Тебе, мой уважаемый коллега и возможный соавтор, почувствовать себя участником не только событий, но и соучастником в творчестве. Сразу оговорюсь, предполагаю, что в дискуссиях ожидаю увидеть уникумов с хорошим воображением. Не стоит сбрасывать со счетов возможности виртуального мира, создающего новые и интересные массовые формации. Возможно, мне и в повествовании понадобится обращаться к Тебе за советом, как бы сквозь время и пространство, насколько мистически это не прозвучало. Мысль переписать старую новеллу возникла у меня с момента окончания работы над оригиналом. В нем проскальзывали изъяны, недочеты и так далее. Весь акцент ушёл на внутренний мир и общий портрет отталкивающего от себя главного героя, усыпив бдительность при разработке сюжета. Ключевой фигурой постоянно был он, основное действующее лицо, но без четкой формулировки и конкретизации при временном сдвиге из реальности «А» в реальность «Б». На этот раз герой претерпевает радикальные изменения, хотя внешность практически не изменилась. Его мировоззрение, взгляды на что-либо и другие инструменты, пытающиеся передать лейтмотив локомотива истории, намеренно остаются нераскрытыми вначале, так как рушится целостность структуры при попытки воссоздать эффект полного погружения. На сей раз должное внимание уделяется персонажам второго и третьего плана, а 'Гэ-гэ, словно сам читатель, наблюдает за окружающим миром, не забывая принимать в нем активное участие. Сама история будет протекать от первого лица, хотя при прочтении у вас возникнет временное и ложное ощущение того, что вы читаете от третьего лица или вовсе копаетесь в чьем-то дневнике, как было с печальным оригиналом. Эта непостоянная мера сделана специально в дань уважения первоисточнику. Но помните: она от первого лица! Если вы заметите, что главный герой творит вещи нелогичные и не свойственные его характеру, то это не повод говорить об ошибке. Жестокость будет, но она не несёт в себе в цели намеренно вызывать отвращение. Наоборот — показываются условия и то, что приходиться пережить человеку в экстремальных условиях. Ну, по машинам!

Пролог. «Оккупанты».

Где-то в закоулках параллельной вселенной…

Джордж Буш-младший объявил в прямом эфире:

«Дорогие сограждане! По моему приказу войска коалиции начали наносить удары по объектам военного значения с целью подорвать способность Саддама Хусейна вести войну. Это лишь начало широкой и мощной кампании. Более сорока девяти государств предоставляют нам значительную поддержку. Я обращаюсь ко всем мужчинам и женщинам в армии Соединенных Штатов, которые находятся сейчас на Ближнем Востоке. От вас зависит мир, на вас возлагаются надежды угнетенного народа! Эти надежды не будут тщетными. Враг, с которым вы боретесь, скоро познает на себе, насколько вы храбры и мужественны. Кампания на территории, сравнимой по величине с несколькими Колорадо, может оказаться более долговременной и сложной, чем предсказывали ранее. Военные вернутся домой не раньше, чем миссия будет выполнена. Мы отстоим нашу свободу. Мы принесем свободу другим. И мы победим».

Не очень значительное количество времени спустя…

Давайте, познакомьтесь с морпехами — самодовольными, закаленными профессионалами, которые занимаются самым специфическим видом американского экспорта: сверхнасилием.

Оккупанты едут в «Хамви» через иракскую пустыню на север. Они едят конфеты, жуют табак и распевают песни. На горизонте горят нефтяные пожары, вспыхивающие у очагов концентрации ожесточенных иракских солдат во время перестрелок с американскими силами. Четыре морпеха в машине — из первых американских частей, пересекших границу с Ираком — возбуждены от комбинации кофеина, недосыпа, волнения и скуки. Осматривая пространство на предмет возможного огня противника и одновременно горланя песню двадцатидвухлетний водитель, капрал Брэдли Эдвардс, и руководитель группы Чекмейт 3−3, двадцативосьмилетний сержант Кевин Уокер — оба ветераны афганской войны — уже достигли глубокомысленного вывода об этой кампании: о том, что зона боевых действий, которой является Ирак, напичкана этими «чертовыми даунами». В батальоне есть даун-командир, который неправильно повернул рядом с границей, задержав вторжение как минимум на час. Есть еще один офицер, классический даун, который уже начал прочесывать пустыню в поисках сувениров, брошенных бегущими иракскими солдатами: касок, фуражек Республиканской гвардии, винтовок. В отделениях технической поддержки батальона есть безнадежные дауны, которые напортачили с радиостанциями и не взяли достаточно батарей для тепловизионных устройств морской пехоты. Но, по мнению морпехов, есть один даун, который переплюнул всех остальных — это Саддам Хусейн.

— Мы уже как-то надрали ему задницу, — запел Эдвардс, сплевывая через окно плотную струю табачного сока. — Потом оставили в покое, и весь следующий год он еще больше е*ал нам мозги. Мы не хотим быть в этой сраной стране. Мы не хотим в нее вторгаться. Что за чертов даун.

Война началась несколько часов тому назад серией взрывов, которые прогремели в пустыне «Ноль-Два» около четырех утра девятнадцатого марта. Морпехи, спящие в окопах, вырытых в песке в пятидесяти шести километрах южнее границы с Ираком, садятся и всматриваются в пустое пространство, вслушиваясь в отдаленный грохот с лицами, лишенными всякого выражения. В зоне ожидания в пустыне разбили лагерь триста шестьдесят четыре солдата, все мы — бойцы разведбатальона, которому предстоит прокладывать путь на значительных этапах вторжения в Ирак, часто действуя за линией врага. Морпехи с нетерпением предвкушали этот день с того момента, как покинули свою базу в Колорадо, более семи недель тому назад. Их боевой дух зашкаливал. Позже в тот первый день, когда над их головами проревели несколько боевых вертолетов Белл AH‑1 Кобра, уносясь на север, предположительно к месту сражения, морпехи вскинули в воздух кулаки и прокричали: «Порви их»!

«Порви их»! — это неофициальный одобрительный возглас морской пехоты. Его выкрикивают, когда собрат-морпех пытается побить свой личный рекорд в фитнес-тесте. Им прерывают ночные истории сексуальных похождений в публичных домах Таиланда и Австралии. Это крик возбуждения после стрельбы очередью из пулемета M2 «Ma Deuce» калибра 0.50 дюйма. «Порви их!» в двух простых словах выражает восторг, страх, ощущения власти и эротического возбуждения, которые возникают в результате соприкосновения с предельными физическими и эмоциональными нагрузками под угрозой смерти, что, несомненно, и является сутью войны. Практически все морпехи из тех, кого успел повстречать, надеялись, что эта война с Ираком даст им шанс порвать их.

Преувеличенные выражения энтузиазма — от выкриков «Порви их!» и размахивания американскими флагами до нанесения татуировок на свои тела — морпехи называют «мотиваторами». Вам никогда не застукать сержанта, одного из самых уважаемых морпехов в разведбатальоне и руководителя группы, с которым проведу войну, за демонстрацией каких-либо «мотиваторов». Он — мускулистый и светловолосый, и делает саркастические замечания гнусавым подвывающим голосом. Несмотря на то, что он считает себя «убийцей из Корпуса морской пехоты», он — еще и зануда. Он увлекается разными устройствами — собирает винтажные игровые видеоприставки и носит массивные наручные часы, которые можно правильно настроить, только подключив их к его компьютеру. Он — последний человек, которого вы можете себе представить на острие вторжения в Ирак.

Подавляющая часть войск доберется до Багдада, взяв курс на запад, чтобы попасть на современную супер-магистраль, построенную Хусейном как памятник самому себе, и доехать по ней, не встречая никакого особого сопротивления, до самых окраин иракской столицы. Группа сержанта из разведбатальона достигнет Багдада, пробивая себе путь через самые убогие, самые вероломные части Ирака. Их работа будет состоять в том, чтобы прикрывать продвижение боевых сил морской пехоты — полковой боевой группы численностью в восемь тысяч бойцов — по сельско-городскому коридору длиной сто пятьдесят девять километров, который тянется между городами «R» и «N», кишащими тысячами хорошо вооруженных партизан-федаинов. Во время большей части этого продвижения бравый разведбатальон, организованный в группу из семидесяти легковооруженных Хамви с открытым верхом и грузовиков, будет мчаться впереди группы RCT 1, обнаруживая позиции и точечные засады врага, буквальным образом заезжая прямо в них. После того как эта фаза операции будет закончена, соединение переместится западнее и продолжит выполнять свою роль охотников на засады во время нападения на чертов Багдад.

Морпехи-разведчики считаются самыми подготовленными и выносливыми в Корпусе. Генерал-майор или «Гэ-эм», командующий наземными силами морской пехоты в Ираке, называет ребят из разведбатальона «дерзкими, надменными ублюдками». Они проходят примерно такую же подготовку, как морские котики и армейский спецназ. Это физически одаренные люди, которые способны пробежать тридцать километров, нагруженные рюкзаками весом в семьдесят килограммов, затем прыгнуть в океан и проплыть еще несколько десятков километров, не снимая ботинок и камуфляжа, при оружии и с рюкзаками. Они обучены прыгать с парашютом, погружаться с аквалангом, ходить в снегоступах, лазать по скалам и спускаться по веревке с вертолетов. Многие из нас закончили школу выживания по специальной программе, программу обучения на секретной тренировочной базе, где морпехов-разведчиков, пилотов истребителей, морских котиков и другой военный персонал на работах с высоким риском помещают в импровизированный лагерь военнопленных и запирают в клетки, избивают (в предусмотренных пределах) и подвергают психологическим пыткам под надзором военных психиатров. Все это делается с целью обучить и оказывать сопротивление при захвате в плен. Парадоксальным образом, несмотря на все боевые курсы, которые проходят морпехи-разведчики (чтобы пройти весь цикл требуемых курсов во всех школах, у них на это уходит несколько лет), практически никто из нас не умеет управлять Хамви и воевать в них всем подразделением. Традиционно наша работа заключается в том, чтобы маленькими группами незаметно пробираться за линию врага, издалека вести наблюдение и избегать контакта с противником. То, чем теперь занимаемся в Ираке — отыскивать засады и с боем идти напролом — это нечто новое, чему начали обучать где-то с Рождества, за месяц до того, как отправить в «Ноль-Два». У капрала — основного водителя группы — даже нет военной лицензии оператора Хамви, и он всего пару раз пробовал вести машину ночью в конвое. Гэ-эм, у которого в распоряжении были другие бронированные разведподразделения — обученные и снаряженные, чтобы прорываться через засады врага на специальной бронированной технике, — говорит, что выбрал данный разведбатальон для одной из самых опасных задач во всей кампании потому, что «то, что я ищу в людях, которых хочу видеть на поле боя — это не какие-то особые названия должностей, а смелость и инициативность». Уверен, мистер Гэ-эм похвалит разведбатальон за «ключевую роль в успехе всей кампании». Морпехи-разведчики будут сталкиваться со смертью практически каждый день на протяжении месяца и убьют много людей — о смертях некоторых из них сержант и его сослуживцы, несомненно, будут вспоминать и, возможно, даже сожалеть всю оставшуюся жизнь.