Братишка Дадли

.5. Рыцарь и его оруженосец

— Х-хвос-с-ссст? Н-нагайна-а-а-а… Х-хвос-с-ссст… — одиноко шипел слабенький голосок.

Нагайна озабоченно ползала рядом, шипела в ответ, но потыкаться в хозяина мордой не догадывалась. Хвост, он же Питер Петтигрю, сидел в продавленном старом кресле, с вялым интересом смотрел, как дохленько копошится на полу у камина ослепший и оглохший Лорд, и отстраненно думал — придушить его подушкой или подождать, пока сам подохнет? А то больно уж планы у него грандиозные: устроить своим подельникам массовый побег из Азкабана, заслать в Хогвартс своего человечка — Барти Крауча — и обрести новое тело с помощью Гарри Поттера…

Но Барти вот уже с сентября как арестован и предан Поцелую дементоров по решению суда, так что массовый побег пришлось отложить. А что касаемо тела… Пит покосился на подушку. Большая, толстая, тяжелая. Придушить бы его, но нет гарантии, что получится. Тушка-то эта подохнет, а вот то, что в ней засело — вряд ли. Лорд, скорей всего, в Нагайну вселится или, что хуже, в самого Пита, он это может, так что лучше не рисковать пока…

Да, лучше подождать, когда тушка догниет и станет непригодной, тогда Лорд сам отлетит туда, к чему привязан. И Пит, приняв решение, расслабленно вытянулся в кресле, сложив ручки на полном животе, подспудно размышляя о сидельцах Азкабана — если Лорд их освободит, то эти монстры столько дел наворотят. Уж он-то знает, какие они там все головорезы, иные и пострашней Темного Лорда будут. Вон, Барти, сынок «благодарный», папашу под Империо засадил, а сам к Лорду на службу рванул, гомункула вырастил, помог духу маленько материальность обрести, и вот вам, пожалуйста, две новые жертвы: неизвестный маггл из деревни и Берта Джоркинс, плюс ещё один живой крестраж. Представить страшно, что начнется, когда Лорд войдет в полную силу… Наверное, он всех поубивает, включая мальчишку Поттера, а перед ним у Хвоста, как-никак, Долг Жизни теперь. Именно пацан не дал волку и собаке прикончить крысу, и он, Пит, это накрепко запомнил.

Корчился и мерз у горячего камина полуживой Лорд, ослепший и оглохший, с раздувшимся от газов пузом, тихо млела от близости к хозяину тупая змея Нагайна, интуитивно держась рядом с источником тепла, сидел в кресле Пит, по самую маковку заполненный терпением — крысы умеют ждать, уж поверьте… И гремела за окнами октябрьская непогода.

Итак, настал октябрь, и к школе Хогвартс начали съезжаться заморские гости. Сидели в синей карете выпускники академии Шармбатон, болтливые и жеманные французы, надушенные всеми доступными во Франции духами, ибо мыться не любил сам Наполеон. По всему салону порхали фантики от шоколадок, конфет и круассанов, по полу катались пустые бутылки от мерло и мартини, стены салона дрожали от резонансного пения французских глоток, исполняющих нестройным хором Интернационал.

К тому времени, когда карета пошла на снижение, гасконцы были уже никакие, и по салону пробежалась бригада медиков с пузыречками антипохмельного, сноровисто вливая лекарство в каждую пьяную глотку. Салон на это время принял вид лазарета с огороженными ширмами койками, а когда гости протрезвели и собрались на выход, стал гостиницей. Мусор при этом никуда не делся…

Почти аналогично до Англии добирались болгары, выпускники сурового Дурмстранга, с той лишь разницей, что они не пили. Потому что на кораблях так заведено — во время плавания на борту судна объявлен сухой закон. Грог и ром оставьте пиратам после удачного набега. И пусть плавать пришлось не по морю, а по озерам сквозь портал, к своей задаче болгары отнеслись со всей ответственностью. Смачно матерился боцман, намыливая холку и без того взмыленным матросам, только и слышно было, что загадочные и только моряку понятные слова: на левый галс ложись! Фока-гик опустить, бом-брамсель поднять! И тысячу акул тебе в глотку!!!

Зияя триллионами дыр в бортах, похожий на пожеванную цербером калошу, корабль пришвартовался к причалу, на берег шотландской земли перекинули трап, и ступили на него бравые болгары, провожаемые завистливыми взглядами матросов, боцмана и капитана.

— Ик… — сказал Дамблдор, ошарашенно озирая прибывших. — А где же дети???

— Какие тебе дети? — пробасил Каркаров. — Сказано же, выпускники старше семнадцати, вот я их и привел. Все опытные, окончившие Дурмстранг на отлично, двоечники отсеяны и оставлены дома.

— Прр-рравильно! — звучно поддакнула мадам Максим, башней возвышаясь среди благоухающих французиков, внешне почти не отличимых друг от друга, что девки в штанах, что парни длинногривые в платьях. — Нечего деткам на Турнире делать! И так со скрипом разрешили записаться, учитывая повышенную смертность в прошлом. Но у меня все храбрецы, все каскадеры, все молодцы.

Гарри покосился на Рона, забавляясь его ошеломленным видом — да уж, такой подлянки не ожидал никто, Фред с Джорджем аж рожи скорчили, вот-вот разрыдаются. Прочие студенты семнадцати и старше растерянно запереглядывались, только теперь понимая, зачем сюда их родители пожаловали — не гости они и не болельщики, а кандидаты в чемпионы… Среди взрослых, кстати, был замечен Ранкорн, заставивший сердце Гарри сладко затрепыхаться в волнующем вопросе — он кандидат в чемпионы или чей-то родитель?

Да, всё верно, среди студентов Хогвартса стояли их родители, дяди, тёти и даже дедушки с бабушками, давным-давно закончившие школу волшебства и чародейства. Это было настолько несправедливо-неожиданно, что некоторые старшекурсники зароптали, злобно зыркая глазами на вышестоящее начальство:

— А зачем тогда устраивать турнир на территории школы? Нельзя ли где-нибудь подальше, на стадионе?..

— А чего вы раньше времени печалитесь, не узнав, как именно всё устроено? — весело оскалился Каркаров. — Турнир разбит на три этапа: первый тур пройдет в Болгарии, на территории Дурмстранга, второй состоится во Франции, в Пиренеях, и третий здесь, в Хогвартсе. Сюда же мы прибыли для того, чтобы отобрать недостающих участников: судью турнира, рыцаря и его оруженосца, чьи имена выберет Кубок огня, издревле открывающий начало состязаний. Кубки других школ уже дали нам благословение, выбрали судей и наиболее подходящих кандидатов. Самый главный беспристрастный судья, который находится здесь, в Хогвартсе, должен выбрать чемпионов из предоставленных кандидатов. Финальный отбор, окончательное решение, как говорится…

Сердце Гарри так и подпрыгнуло от романтичности происходящего: доблестные рыцари, их верные оруженосцы, сражения и подвиги, приключения в дальних странах, ух, прямо дух захватывает!

Вот с таким настроем народ втек в двери Большого зала и рассредоточился по лавкам, причем благоухающие дивными ароматами перегара французы оккупировали стол Слизерина, душа всех французскими лямурами и миазмами, к восторгу Гарри, увидевшего, как позеленел Малфой, сдавленный с двух сторон любвеобильными гасконцами. Болгары и русские заняли столы Пуффендуя и Гриффиндора.

Игорь Каркаров, Олимпия Максим и прибывшие откуда-то учредители Турнира заняли профессорский стол. На прочих столах появились самые разнообразные кушанья, в том числе и заморские, на которые хогвартские студенты смотрели с недоверием. Кроме Гермионы: пожалуй, она явно знала некоторые из французских блюд, так как с восторгом потянулась за бланманже и круассанами.

После пира Дамблдор с довольно кислой рожей провел краткий экскурс в семисотлетнюю историю Турнира, рассказал о романтике, окружающей его, о смертельных опасностях, сопутствующих ему и, наконец, о самом главном его мотиваторе, ради которого люди готовы рискнуть — призе в тысячу полновесных золотых галлеонов.

Боже, как засверкали глаза Фреда и Джорджа, как они насели с обеих сторон на папу и двух своих старших братьев! Молли, видя это и поняв, что её ни во что не ставят собственные сыновья, оскорбленно поджала губы. Ах так… ну тогда сами себе готовьте, негодники, а она отправится в отпуск — попутешествует по турам вслед за чемпионами.

Тем временем Дамблдор перешел непосредственно к делу:

— Торжественный миг приблизился — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. А пока сюда несут Кубок, я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мадам Амелию Боунс, главу Департамента магического правопорядка, мистера Сола Крокера, временно исполняющего обязанности главы Департамента международного магического сотрудничества. — Слушатели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.

Пока гремели аплодисменты в честь Бэгмена, подошел Филч, поставил известный всем табурет, а сверху на него внушительный ларец. Вынув из ларца простенький деревянный кубок, доверху заполненный языками пламени, и поставив его на крышку ларца, Дамблдор продолжил:

— Инструкции к состязаниям мистером Крокером и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Чемпионов в течение суток выберет беспристрастный выборщик — Кубок огня, для чего он будет оставлен здесь до вечера следующего дня. Для этого желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок. Им дается на размышление двадцать четыре часа. Этого времени Кубку хватит, и завтра вечером он выбросит с языками пламени имена чемпионов. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.

Зал загомонил, толпы народа разом встали из-за столов, вмиг образовав страшенный затор, бедному Драко опять не повезло — на него стошнило перепившего француза… Гарри угрем пробурился к Альберту и радостно схватил его за руку. Тот посмотрел, улыбнулся и ответно сжал ладонь мальчика.

— Вы участвовать или к кому-то пришли? — спросил Гарри.

— Решил попытать счастья, — усмехнулся Ранкорн. — Заодно и проверить, могу ли я считаться рыцарем?

— Это было бы здорово. Я буду за вас болеть! — клятвенно пообещал Гарри.

Весь следующий день, субботу, студенты провели как на иголках, нервничали и волновались, наподобие гиен кружили вокруг табурета с Кубком и пытались подкараулить кого-то из своих, кто бросит имя в Кубок. Но пока увидели только трех Уизли, Артура, Билла и Чарли, подошел ещё Хагрид и, смущаясь под смешками слизеринцев, робко кинул клочок, после чего поспешно ушел. Французы, как сообщила шпионская агентура, побросали свои имена ещё рано утром, задолго до завтрака. К вечеру раскачались и болгары — пятеро человек подошли со своими бумажками, покидали их в огонь и ушли, криво ухмыляясь через плечо, мол, ничего такого, я просто мимо шел…