Anima Mea. Моя душа

Глава 6

Гермиона сидела на диванчике и любовалась перистилем, что располагался напротив. Она ждала, когда же Снейп покажется из ванной. На низком столике стоял поднос с едой: оливки, фрукты и хлеб. Пертус молча поставил перед ней угощение и удалился. Она тоже, кроме слов благодарности, ничего не сказала. К еде Гермиона так и не притронулась.

За последние десять минут она не раз прокрутила в голове недавние события. Успокоившись, Гермиона попыталась трезво оценить сложившуюся ситуацию и придумать подробный план дальнейших действий. План содержал несколько пунктов, и, используя нумерологические формулы, она постаралась оценить свои шансы на успех. К сожалению, было слишком много неизвестных, и успокоенные нервы были единственной пользой от этого упражнения. Дыхание по определенной схеме, которому научил ее магловский психиатр, также помогло собраться с мыслями и понять, что же беспокоило ее больше всего. Хотя, пожалуй, самая главная проблема была очевидна и так.

С того места, где она сидела, вулкана было не видно, но она практически ощущала, как Везувий довлеет над городом. Тихой угрозой гора застыла на севере Помпеи. Гермиона знала, что вскоре раскалённое облако из пепла и камней прольётся огненным дождем и погребет под собой все живое.

В прошлом году в конце сентября итальянские вулканологи из Обсерватории Везувия пригласили Гермиону и других специалистов посетить кратер. Гермиона с радостью приняла приглашение — ей было очень интересно осмотреть вулкан и побеседовать с учеными, которые наблюдали передвижения лавы в 2008-2009 годах.

оОо

Хотя она работала в Помпеях на раскопках целое лето, ей еще не доводилось осматривать кратер. Поднимаясь по хорошо проторенной дороге в компании вулканологов, Гермиона тащила на себе увесистый рюкзак со снаряжением и защитной одеждой и предавалась фантазиям. Она пыталась представить себе, каково это было — подниматься по этому же склону, только в 79 году нашей эры, когда здесь все заросло виноградниками, и тропинки не было и в помине.

Ей представилась группа рабов, слаженно поющих песню, надсмотрщик, приструнивавший их, а также заботящийся об урожае для своего господина. Как правило, качество жизни римского раба того времени напрямую зависело от того, где он работал. Сельскохозяйственный труд считался самым тяжелым, и такие рабы умирали рано. Мужчины были скованы железной цепью, которая крепилась к кольцу на лодыжке. Нога под железом была обмотана тряпицей в попытке защитить кожу. Это очень походило на кандалы, которые красовались на преступниках тысячелетие спустя. Задумавшись, Гермиона оглядела склоны, пытаясь представить себе оживленный город у подножия горы.

Ее мечты были прерваны, когда их группа добралась до верху. С облегчением опустив тяжелый рюкзак на землю, Грейнджер заглянула в отверстие кратера. С восхищением она осматривала трещины, из которых белыми облачками вырывались вулканические газы, ярко выделявшиеся на фоне красноватой породы.

Она, конечно, знала, что Везувий — это действующий вулкан, и находилась под сильным впечатлением от того, что была к нему так близко. Гермиона осторожно спустилась в кратер. Ее сопровождал вулканолог Бернардо Ревини, так как ему было необходимо проверить сейсмические датчики, которые следили за деятельностью горы. Главной их целью было предсказать следующее извержение. Осторожно спускаясь вниз, Гермиона представила, как чувствовала дыхание Везувия. Она попыталась ощутить возможный источник волшебства, но безуспешно. Даже и без магии поднимавшиеся газы создавали довольно жуткий и потусторонний эффект.

Выбираясь на поверхность вулкана, она слушала разъяснения Бернардо о том, что они наблюдали за состоянием магмы и что ее количество увеличивается в среднем на семь сантиметров в год. Медленно подбирая английские слова, вулканолог сказал, что еще одно извержение обязательно случится при их жизни.

— Как это было в семьдесят девятом году? — спросила Гермиона, рассматривая края одной из трещин. Они были покрыты желтыми кристаллами оксида серы.

— Нет, мы не думаем, что такое же, — покачал головой Бернардо. — Камера с магмой располагается слишком близко к поверхности.

Гермиона приподняла брови от удивления, и он сверкнул белозубой улыбкой, казавшейся ослепительной на его смуглом лице.

— Если магма находится близко к поверхности, то давление не такое сильное. К тому же, температура ее не такая высокая, и из-за этого она более вязкая. На основании этих данных мы считаем, что извержение, которое произойдет, будет больше походить на то, что случилось в тысяча девятьсот сорок четвертом году. Небольшое землетрясение в самом начале, потом в кратере появятся новые трещины, из которых вырвется облако пепла высотой в несколько тысяч футов. Медленно вытекающая лава, скорее всего, нанесёт материальный ущерб, но никто не погибнет. И это несмотря на то, что у подножия горы живет большое количество людей, — он замолчал на секунду, а потом мягко продолжил. — Мы также не ожидаем пирокластического потока.

— Пирокластического потока? — нахмурившись, спросила Гермиона.

— Масса высокотемпературных вулканических газов, выделяющаяся при извержении со скоростью четыреста километров в час. Пирокластический поток представляет собой смертельную опасность, и его невозможно остановить. Все, что попадается ему на пути, сгорает. Во время извержения семьдесят девятого года поднимающаяся из глубины магма находилась под большим напряжением. Когда она вырвалась наружу, — он помахал руками, изображая извергающийся вулкан, — то сразу образовалось несколько пирокластических потоков. Именно они убили население Помпей — людям просто не удалось от них убежать. Воздух был наполнен золой, и было невозможно дышать. Те, кто не задохнулся, сгорели заживо.

Гермиону пробрал холодок. Она знала, что люди погибли под слоем пепла, но не представляла себе, насколько ужасно это все было. Она вспомнила залитые гипсом останки жителей, которые видела в музее. Их руки и ноги были неестественно вывернуты, а рты открыты в немом крике.

— Ужасная смерть, — она посмотрела на долину у подножия вулкана, на погибший город, и опять дернула плечами. В тот момент она была страшно рада, что шансы на то, что подобное извержение произойдет еще раз, ничтожно малы.

Неожиданно перед ее мысленным взором всплыли другие покалеченные и мертвые тела. На этот раз это были не гипсовые скульптуры, а кровоточившая, искореженная плоть. В ступоре она смотрела на тела погибших, выложенные на пол в Большом зале. Битва закончилась, и вокруг стояла абсолютная тишина. Она еще раз посмотрела на павших и на тех, кто их оплакивал, а потом обвела взглядом разрушения вокруг себя. Все было усыпано пылью, обломками разрушенной каменной кладки, рядом лежали отбитые куски лестницы и часть окна, пострадавшие во время сражения. На полу виднелись пятна крови.

Гермиона погрузилась в воспоминания об этом ужасном дне.

Вдруг она снова оказалась в самой гуще битвы. Она слышала крики и проклятия. Все вокруг нее было освещено вспышками заклинаний, которыми бросались друг в друга сторонники Гарри и Пожиратели Смерти. Она видела, как надвигались великаны, как сражались кентавры и домашние эльфы. Она была напугана до смерти и парализована страхом. Казалось, что все вокруг нее разрывалось на кусочки.

Крик Джинни вывел ее из задумчивости, и Гермиона заметила приближавшуюся Беллатрису Лестрейндж. Лицо ведьмы было искажено яростью и ликованием, и она ловко вскинула палочку, прицелилась. Инстинктивно Гермиона укрыла друзей защитным заклинанием и бросилась в ведьму несколькими проклятиями. В ее голове непрерывно стучала одна мысль: "Я не дам им умереть, я не дам им умереть, я не дам им умереть!"

Ей вспомнились события, которые произошли непосредственно перед битвой — тогда тоже погибло много людей. Она стояла в Большом зале вместе с Гарри и Роном и слушала Минерву МакГоногалл, говорившую о том, что более младших студентов нужно спрятать. Она опять пережила мгновения, когда голос Волан-де-Морта эхом отдавался в зале, и все были напуганы надвигавшейся опасностью. Гермиона точно знала, что охранные заклинания, выставленные вокруг школы, не остановят Темного Лорда и его приспешников. Что они, подобно черному облаку разрушения и ненависти, сметут все на своем пути, возвестят об исполнении пророчества...

— Доктор Грейнджер, доктор Грейнджер, — она вдруг поняла, что Бернардо пытается вывести её из задумчивости и тянет за рукав кофты. Ей показалось, что голос итальянского вулканолога становится ближе, и в нем проскальзывает раздражение. Гермиона очнулась от воспоминаний...

оОо

— Грейнджер!

Вздрогнув, Гермиона вновь оказалась в реальности. Она увидела, что ее бывший профессор зельеварения стоял перед ней, нахмурившись, со сжатыми в плотную линию губами. Он навис над ней, внимательно рассматривая, словно пытался что-то для себя решить. Он держался очень прямо и чопорно, и было видно, что левый бок все еще доставлял ему неудобство. Однако он вновь владел ситуацией, и Гермиона поняла, что если она хотела выбраться из города, то ей понадобится его помощь.

Молодая женщина глубоко вздохнула и внимательно на него посмотрела. Постучав палочкой по руке, она сказала ровным и спокойным голосом:

— Профессор, мне бы хотелось, чтобы вы ответили на вопросы прямо сейчас. Начнем с того, какое сегодня число.

оОо

— Прекрасная идея, Септима, прекрасная! Да-да, входите! — прокричал Флитвик, когда Гарри постучал в дверь директорского кабинета.

Войдя, Гарри застал Флитвика и профессора нумерологии Септиму Вектор разговаривающими перед портретом Снейпа и Гермионы. Флитвик взобрался на несколько лестниц, дабы иметь возможность смотреть на картину на том же уровне, что и его собеседница. Профессор указывала на мозаику и что-то объясняла директору. Оба повернулись к Гарри, при этом лестницы под Флитвиком покачнулись, но он не придал этому никакого значения.

— Гарри! Как удачно, что вы зашли! — оживленно заговорил директор.

Вектор несколько чопорно, хоть и дружелюбно, улыбнулась.

— Доброе утро, Гарри. Подойдите поближе, посмотрите, что заметила Септима. Возможно, нам удалось разгадать загадку! — поманил его директор. — Ну и как там наш мистер Уизли? Он не знает, где Гермиона?

— У него все в порядке, даже лучше, чем просто в порядке. В этом году Пушки Педл, возможно, смогут попасть в четвертьфинал. Но где Гермиона, он понятия не имеет. Он мне, правда, напомнил, что иногда она так увлекается работой, что может пропасть на несколько недель, — Гарри перевел дыхание. — На самом деле, именно поэтому я и пришел поговорить с вами, директор, мне бы хотелось... — Гарри подошел поближе к портрету и замолчал, утратив дар речи.

Изображение на картине снова изменилось. Снейп поменял положение и теперь стоял, сложив руки на груди и повернувшись к Гермионе. Его губы были упрямо сжаты, а выражение лица было такое, словно он хотел всех убить. Гермиона судя по всему, тоже не собиралась сдаваться: ее взгляд был решительным, палочка была зажата в правой руке, опущенной вдоль тела. Глядя на нее, Гарри испытал облегчение.