Anima Mea. Моя душа

Поблагодарив, Гарри взял чемодан и палочку. Пока все шло хорошо. Скоро он будет в Неаполе, где его должна была ждать Габриэль. Повернувшись спиной к стойке он направился в уборную.

оОо

— Какого черта вы не сделали так, как вас просили? — зло спросил Снейп. Его трясло от гнева, с лица сбежала вся краска. Гермиона видела, что он не хотел, чтобы Пертус слышал их разговор, и с трудом не срывался на крик. — Вы могли всё испортить! Всё! Я не знаю, что Федуций может предпринять, видя вас здесь. Я не смогу вас защитить в сложившихся обстоятельствах.

Гермиона понимала, почему он так разозлился. Её присутствие, о котором никто не знал, могло бы сыграть Снейпу на руку, а теперь это перестало быть тайной.

— Хорош союзник, нечего сказать! — глумливо сказал он. — Вы не в состоянии следовать даже самым простым инструкциям, сказанным доступным языком!

Гермиона стояла, не шелохнувшись, и внимательно смотрела на него широко распахнутыми карими глазами.

В какую-то минуту ей показалось, что его волшебство нарастало, что с каждым вздохом в груди клокотала темная энергия. Она была восхищена и напугана его магической силой. В этот момент он прижал руку к ребрам, словно ему было больно, и она поморщилась. Она вспомнила его синяки и повреждения, и сердце тут же наполнилось состраданием. Правда, не надолго — его следующие слова уничтожили всё сочувствие на корню.

— Вам... вам вообще нельзя доверять, не так ли? — прошипел он. — Совершить такой промах! Идиотка! Черт! Черт!!! Я ведь велел вам не показываться ему на глаза, Мерлин вас возьми! А теперь он вас видел... — Снейп провёл рукой сначала по волосам, а потом по лицу, словно хотел что-то с него стереть.

— Если бы с самого начала вы мне рассказали о своем дурацком покровителе, то мне не пришлось бы выходить из своей комнаты для того, чтобы с ним познакомиться, не так ли? — с не меньшим негодованием ответила она, упрямо выставив подбородок вперед. — И вообще, что сейчас произошло? Он что, тоже маг? Мне казалось, что вы говорили, что здесь нет других волшебников.

— Никакой он не волшебник! — Снейп подошел так близко, что его лицо было от нее в дюймах шести. — Доктор Грейнджер, я, видно, по наивности думал, что вы со своим знаменитым умом и проницательностью, не говоря уже о магических способностях, смогли бы увидеть очевидное и понять, что Федуций не обладает волшебством. Разве вы не заметили, что он смог превратить растение в жучка только после того, как выпил зелье? Или же вы были настолько поглощены тем, что строили ему глазки, что ничего не заметили? — Снейп неожиданно замолчал и моргнул.

— По правде сказать, Северус, я сразу поняла, что он не колдун, — гневно произнесла она и почувствовала, что ее щеки медленно заливает румянец, точно такой же, что окрасил лицо Снейпа. — Помнится, я подумала, что он простой магл без единой капли волшебства, который, однако, был очень хорошо осведомлен о нашем мире. Потом он выпил зелье, наградившее его достаточной силой, чтобы отважится на сложную трансфигурацию, и превратить ромашку в живое насекомое. Я ни в чем не виновата.

— Уж не хотите ли вы сказать, что я не знаю, что делаю? — почти что прокричал он с вызовом, и Гермионе показалось, что Снейп пытался таким образом замаскировать собственные сомнения.

— Я не знаю, что я хочу сказать, — ответила она тоже на повышенных тонах, не собираясь сдаваться. — Вы мне ничего не говорите! Я не понимаю, что здесь происходит. Но мне начинает казаться, что наши проблемы совсем не ограничиваются тем обстоятельством, что мы не можем выбраться из обреченного древнего города из-за необыкновенно сильных охранных заклинаний и что между нами и нашим миром пролегли не только мили, но и годы! Ах, да, я также узнала, что вы заказали мой портрет и что я вдруг оказалась вашей племянницей! Совершенно очевидно, что вам в одиночку не справиться, и ваши травмы только это подтверждают, — закончила она, указав на его пострадавший бок.

Она замолчала на секунду, понимая, что настал очень важный момент и что надо что-то сказать или сделать, чтобы убедить его в своей искренности. Повинуясь внезапному импульсу, она вытянула руку и прижала её к его груди, там, где билось сердце. Задев пальцами кулон, который он носил на золотой цепочке, ладонью она ощутила беспорядочное удары, совпадавшие с ее собственным неровным ритмом.

— Ради Мерлина, Северус, пожалуйста, доверьтесь мне. Я смогла бы вам помочь, вместе мы могли бы придумать, как отсюда выбраться.

Он поморщился от ее прикосновения и, рыкнув с досады, схватил ее. Видно было, что он из последних сил сдерживался, чтобы не встряхнуть Гермиону как следует. Защищаясь, она крепко сжала его руки, впившись пальцами в плоть. В ту же секунду боль и смятение исказили лицо Снейпа, и он отшатнулся от нее, попятился, схватившись за левое предплечье. Сделав несколько неровных шагов, он натолкнулся на диван и тяжело опустился на него.

Гермиона прерывисто дышала наблюдая за тем, как он осторожно убаюкивал левую руку. Внезапно она поняла, что, должно быть, его беспокоила Черная метка. Со временем метка поблекла, и сначала Гермиона даже не заметила ее. Теперь ей был виден серебряный контур, однако, приглядевшись, она заметила, что кожа вокруг отметины имела нездоровый оттенок. Они оба смотрели, как он кончиками пальцев нежно поглаживает шрам, оставшийся от давнишнего проклятия. Казалось, он пытался унять боль.

Его лицо опять было скрыто упавшими на него волосами. Когда Снейп был учителем, Гермионе всегда было непросто догадаться, о чем он думал. Сейчас же он был весь, как на ладони. Казалось, он спорил о чем-то с самим собой, и тело его было натянуто, как струна, плечи напряженно застыли, а пальцы осторожно гладили руку. Сердце Грейнджер было вновь полно сочувствием.

Благодаря упорным попыткам Гарри обелить имя Снейпа, Гермионе было много известно о поступках молчаливого преподавателя зелий в то время, когда он шпионил на Орден. Она знала, что он всегда работал один и никогда ни на кого не полагался. Даже тогда, когда он убил Дамблдора, а потом стал директором, он не доверился никому. Все эти годы он смог выжить только потому, что ни с кем близко не сходился, и сейчас ему будет необычайно трудно заставить себя поверить Гермионе. Глубоко вздохнув, она села рядом с ним и легко коснулась его правой руки.

— Северус, — тихо, но уверенно произнесла она. — Мне кажется, что сейчас самое время объединить наши усилия вместо того, чтобы ругаться друг с другом.

оОо

Гарри в отчаянии обхватил голову руками — ему никогда не уехать из Англии!

В последний раз, когда ему довелось путешествовать с помощью портключа, он отправился с Министром магии в Южную Калифорнию с торговой миссией, и весь процесс прошел без сучка и задоринки. Сейчас все происходящее медленно, но верно превращалось в кромешный ад.

Гарри сидел на волшебной скамейке. Справа от него примостилась маленькая старушка, которая была зла на весь мир. Она навещала родственников на праздники, а теперь возвращалась в Неаполь. Слева от него расположилась пара. Было совершенно очевидно, что они впервые путешествуют с маленькими детьми. Гарри поблагодарил небо за то, что семья Джинни поднаторела в поездках как с грудничками, так и с малышами постарше, а потому довела процесс сборов до совершенства. Глядя на молодых мужчину и женщину, можно было подумать, что они никогда не слышали об альбомах для рисования или заколдованных карманных играх. Их ребенок, утомившись ожиданием, закатил истерику по всем правилам: он орал и брыкался. Гарри отодвинулся в сторону от крикуна и случайно задел старушку. Престарелая дама тут же высказала ему все, что о нем думала, и, хоть Гарри и не знал итальянского языка, смысл был очевиден и без перевода.

Поттер посмотрел на часы. Портключ запаздывал на два часа. Порасспрашивав ведьму за стойкой, Гарри узнал, что задержка произошла из-за "ряда трудностей в Неаполе". Что это были за трудности, ему не сообщили, но выразили надежду на то, что его день был славным. Связаться с Габриэль у него также не получилось. После регистрации на портключ "в целях безопасности" зал ожидания покидать запрещалось. Оставалось надеяться, что Габриэль все же его дождется.

Вернувшись к своему месту, он втиснулся между злой старушкой и молодыми родителями. Тяжело вздохнув и вытащив из рюкзака несколько листков пергамента, Гарри расправил их на коленях.

Перед тем, как покинуть Хогвартс, он встретился с Минервой в надежде, что та сможет подсказать над чем работала Гермиона перед тем, как исчезла. Гарри рассказал своему бывшему декану, что он пытался найти хоть какие-то подсказки, чтобы понять, куда могла подеваться его подруга. С улыбкой Минерва протянула ему стопку научных журналов за последние пять лет. Все они содержали статьи, написанные Грейнджер.

— Гермиона всегда присылает мне журналы со своими статьями, — произнесла МакГонагалл, гордо подняв голову. Ее глаза при этом озорно заблестели. — Я уверена, что некоторые из них покажутся тебе весьма поучительными.

Ради интереса Гарри открыл самую первую. Она называлась "Развитие мистических культов в ранней римской империи с точки зрения нумерологии". Под названием стояло "Посвящается СТС. Чтобы помнили".

— Что это значит? — спросил Гарри нахмурившись.

— О, Гермиона всегда посвящает ему все свои статьи, — ответила Минерва. — Это в некотором роде ее особенность. Хотя, конечно, странно, что она не может забыть Северуса.

Сидя на неудобной скамейке, тяжело вздохнув, Гарри посмотрел на последнюю заметку Гермионы. Перевернув заглавную страницу, на которой опять были написаны все те же странные слова, Поттер пробежал глазами по тому, что было написано на следующей. Его внимание привлекли несколько слов: кастрация... оргии... фаллос. "Боже мой, над чем она работала?" — мысленно спросил он и опять вернулся к статье.

Большая часть её рассказывала о недавних раскопках в Помпеях и была написана таким техническим языком, что он мало что понял. Тут его внимание привлекло подробное описание жертвоприношения Матери Богов, Кибеле. Мелкий аккуратный почерк Гермионы подробно описывал небольшое узкое и вытянутое помещение, находившиеся под землей. В его дальнем конце был вырыт глубокий колодец, который был закрыт прочной металлической решеткой. Гермиона предполагала, что это являлось доказательством того, что здесь проходил обряд жертвоприношения, называемый тавроболием. Рядом была картинка, изображавшая быка с перерезанным горлом. Кровь из раны стекала сквозь решетку на тех, кто посвящался в таинство, находясь внизу, в колодце.

Гермиона отмечала, что в то время, когда для проведения других тавроболиев использовали деревянные решетки, на которых укладывали заколотого быка, в этот раз была использована металлическая. Она предполагала, что это было сделано из-за того, что жертвенное животное было гораздо тяжелее. В любом случае миг смерти жертвы совпадал с высвобождением восторженной энергии в этом таинстве. Гарри стало любопытно, о каком "высвобождении восторженной энергии" шла речь.