Проклятие

* * *

Роза медленно встала, прислонилась лбом к колонне и так и осталась стоять. Её плечи конвульсивно вздрагивали, но она не плакала. Не могла плакать. Она опоздала. Она всегда знала, что рано или поздно опоздает. Доктор остался совсем один… Некому помочь, некому защитить. Некому остановить. Это она убила его своим бездействием. Если бы… Если бы только…

Роза ударила кулаком в колонну. Чёртова бесполезная машина времени! Какой от неё толк, если нельзя изменить то, что действительно нужно?!

Мастер что-то говорил ей, но слова не достигали барабанных перепонок, струились мимо и исчезали в пустоте. Весь мир был пустотой, в которой взрывались звёзды, но ни одна звезда больше не могла помочь Розе хотя бы сказать Доктору «одно последнее прощай».

Мастер не отставал, кричал ей что-то прямо в ухо, тормошил. А Розе хотелось только, чтобы её оставили в покое.

— Я не знаю. Я ничего не знаю. Мне всё равно. Оставь меня, пожалуйста, — пробормотала она чужими, будто под анестезией, губами.

Ничего больше не имело смысла. Роза проделала путь зря…

Внезапно она ощутила резкий толчок. Мастер буквально швырнул её в стену. В затуманенном горем сознании Розы это вызвало разве что лёгкое удивление. Но она подняла голову — и встретилась с ним глазами.

Он был близко, слишком близко, нависая над ней и блокируя, вжимая её правое плечо в стену своей рукой. Расстояние между ними едва ли было больше фута, но почему-то вместо обычного холода Роза чувствовала исходящий от тела Мастера жар. И его лицо… Оно казалось искажённым мукой. Или удовольствием. На лбу выступили капли пота, ноздри подрагивали в такт шумному, сдавленному дыханию. Язык на мгновение облизал губы и снова исчез, оставив на нижней губе влажный блестящий след. Но страшнее всего были его глаза.

Они держали Розу сильнее, чем рука, мёртвой хваткой вцепившаяся в плечо: пригвождая, пронзая насквозь, раздевая, сдирая кожу и плоть. До самых костей. И они горели алчностью и жаждой.

«Желанием», — внезапно поняла Роза. Это было так чудовищно и непоправимо, так невозможно, но, раз узнав, обмануться было уже невозможно. Он сказал «я вуайерист: мне нравится смотреть на чужие страдания, но я никогда не сплю с теми, кого мучаю». И добавил: «Особенно с людьми». Она поверила и забыла, затолкала это в самый дальний уголок сознания: за ненадобностью. Она поверила потому, что он казался эгоистом.

«Что ты знаешь о любви таймлордов, человеческая девчонка?»

«Это проклятие».

Мастер судорожно сглотнул. Его глаза смотрели на неё, неподвижные и широко раскрытые, затягивающие в бездну, неотвратимые, как зубья циркулярной пилы, вращающейся перед самым носом. Он протянул руку — и Роза сжалась в тщетной попытке уйти от прикосновения, но отступать ей было некуда.

— А я ведь предупреждал тебя, Роза, — медленно, глухо, словно слова давались ему с трудом, пробормотал Мастер.

Медленным, властным движением он коснулся её виска, очертил скулу, большим пальцем провёл по краю нижней губы. Положил ладонь ей на шею, слегка надавливая.

Умом Роза понимала, что раз желание таймлордов питается горем и страхом, то ей нельзя, нельзя бояться. Что если она позволит себе испугаться, будет только хуже. Легко сказать. Чем больше она об этом думала, тем больше впадала в панику, загнанная в угол худшим из женских кошмаров — мужчиной с холодными жестокими глазами, который привык получать всё, что захочет.

Вот его ладонь переместилась ниже. Указательным и средним пальцем он отогнул ворот её рубашки.

«Неужели я столько прошла, чтобы всё закончилось этим?» Будто в последние минуты перед смертью, перед глазами Розы поплыли воспоминания. Глупые, бессвязные. Как они спасались от кораморфов. Как он оттащил её себе за спину, защищая от фальшивого «Доктора». Как совсем недавно они радовались, что наконец-то вернулись домой. И как он учил её перемещаться между мирами.

Роза прикрыла глаза, ожидая худшего, но услышала только сдавленный вздох. И голос — далёкий, холодный, почти механический:

— Уходи. Уходи и запрись в своей комнате. Бегом.

Это могла быть ловушка. Это могла быть игра. Но у Розы не было ни времени, ни душевных сил об этом думать. Мастер выпустил её плечо из своих пальцев — и Роза побежала. Падая, спотыкаясь, не разбирая дороги.

Она забежала в спальню и закрыла дверь изнутри на щеколду и замок. Странно, Роза вообще не помнила, чтобы они здесь были раньше. Она дошла до кровати, упала на неё, не раздеваясь, и, несмотря на бушевавший в крови адреналин, мгновенно уснула.

* * *

Утро встретило её аршинной светящейся надписью на стене спальни:

1. ДОКТОР ЖИВ

2. МЫ В НЕПРАВИЛЬНОМ МИРЕ

3. ЭТОТ МИР СКОРО РАЗРУШИТСЯ, А ЭТО ОЗНАЧАЕТ, ЧТО

4. НАДО СМЫВАТЬСЯ, НО…

ХЬЮСТОН, У НАС ПРОБЛЕМЫ. СПУСКАЙСЯ В КОНСОЛЬНУЮ, ПОГОВОРИМ.

P.S. Я НЕ ЗАХОДИЛ В ТВОЮ СПАЛЬНЮ, ЧТОБЫ ЭТО НАРИСОВАТЬ!

Она смеялась над этими строчками. И плакала. И снова смеялась. Воспоминания о вчерашнем приходили неровными толчками, путаясь и смешиваясь. Но наконец всё встало на свои места и обрело смысл. Даже постскриптум.

Вот почему, когда Роза всё-таки решилась спуститься в консольную, в её руке была зажата тяжёлая металлическая ножка от стула. Мастер суетился вокруг пульта управления: свежевыбритый, отдохнувший и абсолютно такой, как всегда. Но Роза всё же приближалась к нему с опаской.

Он оторвался от монитора и широко улыбнулся:

— А, Роза. Ну наконец-то. Как-то хотелось бы выбраться отсюда раньше, чем этот маленький мирок схлопнется в точку.

Он проследил взглядом до зажатой в её руке импровизированной дубинки. Удивлённо поднял брови:

— И как тебе помогла бы ножка стула?

Странным образом, это разрядило обстановку.

— Понятия не имею, — фыркнула Роза, опираясь спиной о колонну и опуская «оружие». — Просто мне показалось, что так будет правильнее. Так что там с миром? И как ты сделал эту надпись, если не заходил в комнату?

На этот раз фыркнул Мастер.

— Ты ещё спроси, могу ли я делать стены прозрачными. Или односторонне прозрачными. Особенно в душе.

Роза округлила глаза, впервые по-настоящему осознав, что для машины времени подобные фокусы вообще-то не проблема.

— Нет. Только не… А ты?..

— Нет, — покачал головой Мастер. — Даже если бы захотел. ТАРДИС не разрешает.

— Вот как?

«Однако, чтобы это понять, надо проверить…» Мастер одарил Розу долгим укоризненным взглядом. Пожал плечами.

— ТАРДИС обычно женского рода, и эта не исключение. Видимо, она делает это из солидарности. Если что… — он посмотрел ей прямо в глаза, — ты можешь рассчитывать на её защиту. Как ни странно.

«Защёлка, — дошло до Розы. — Она сделала защёлку, чтобы показать мне, что я в безопасности».

Роза почувствовала, что краснеет. Она тайком положила руку на приборную панель и подумала: «Спасибо!»

Мастер хитро прищурился:

— А ты ещё назвала её «бесполезным металлоломом».

Она покраснела ещё сильнее. Он смерил её насмешливым взглядом, но ничего говорить не стал. Опёрся о консоль и пододвинул к Розе экран.

— Так ты хочешь узнать, где мы оказались?

— Стоит ли? — Роза брезгливо поёжилась. — Давай ты просто подключишь меня, как обычно, и мы отсюда смотаемся.

Мастер вздохнул:

— Вот в этом-то и проблема. Мы не можем просто отсюда «смотаться». Смотри…

Он нажал какую-то кнопку, и взгляду Розы предстало странное зрелище: два переплетённых полупрозрачных туннеля. Они напоминали пару сражающихся змей, и если вначале правый, красный туннель казался узким и более… — слабым? — то потом он набирал силы и яркости, обвиваясь вокруг второго, зеленовато-золотистого туннеля и будто душа его в объятиях.

— Эта штука, — постучал Мастер ногтем по экрану, — мешает нам добраться до нашего мира. Я пытался всю ночь, — он вздохнул и провёл рукой по волосам, — теоретически, они достаточно близки, чтобы ТАРДИС смогла перепрыгнуть барьер самостоятельно, но… Меня всё время выкидывает. А самое неприятное — эта вселенная обречена.

Он щёлкнул ещё одним переключателем, и на экране появилось звёздное небо. Звёзды и галактики пропадали и лопались, будто их стирала невидимая циклопических размеров тряпка. Роза с внезапным холодком узнавания поняла, что уже видела эту картину — во сне.

— И… — она судорожно сглотнула — Что делать?

Мастер посмотрел на неё как-то необычно: с осторожностью. Как будто подозревал, что ей не понравится ответ. Но как будто для него это имело значение. Так смотрел на неё когда-то, вечность назад, Самюэль Джонсон, опасаясь, что Роза не захочет допрашивать Мастера.

— Мы должны найти одного человека. И ты должна её убить.