Проклятие

Мастер по-прежнему не двигался, и Роза решила оставить их наедине. За троном «Романы» стена заканчивалась, образуя широкий проход. Роза осторожно обогнула стену, зашла за угол… и едва не вскрикнула от неожиданности. В комнате была ещё одна фигура.

В отличие от прочих, этот таймлорд помещался не на троне, а в прозрачной капсуле. Он полустоял-полулежал, как Белоснежка в хрустальном гробу. Его глаза были прикрыты, но словно бы не до конца, как будто он подглядывал за теми, кто пришёл потревожить его сон.

Но не это заставило Розу до боли закусить кулак. В капсуле лежал Доктор.

Роза приближалась к нему шаг за шагом, медленной неуверенной поступью, будто робот, у которого вот-вот закончится заряд. Просторные бордовые одежды, бросавшие на лицо цветные тени, делали его старше и надменнее, но это, вне всякого сомнения, был Доктор. Даже причёска совпадала.

Роза сделала ещё шаг, оказавшись у изножья капсулы. Положила руку на прозрачное стекло. Значит, это конец… Доктор выглядел спящим, но те таймлорды в галерее тоже как будто только что сомкнули глаза. Она ждала его, а он, возможно, всё это время лежал здесь. Мёртвый и холодный. Запечатанный под хрустальный колпак, будто срезанный цветок. Картинка перед глазами задрожала и исказилась. Роза моргнула, и по щекам потекли слёзы. Она отступила на шаг от страшной находки, запнулась обо что-то и едва не растянулась на полу. Её била дрожь.

В этот момент её взгляд случайно упал на подножье капсулы. Там была выбита надпись. Она будто притягивала взгляд, и Роза даже присела на корточки, чтобы получше её рассмотреть. Буквы, похожие на греческие, прыгали перед глазами, не желая складываться в слова. Но странным образом, чем дольше она на них смотрела, тем понятнее они становились, хотя ни один знак не поменялся ни на йоту. Прошла ещё почти минута, прежде чем Роза с удивлением прочла:

Позвонишь — на меня не пеняй: беды разбудишь.

Устоишь — до смерти страдай: счастлив не будешь.(1)

Слова вызывали то же мучительное до тошноты ощущение невозможности противиться, какое Роза испытала, когда Мастер уничтожил её антителепатическую заглушку. И это ощущение казалось… неправильным. Даже сквозь глухую боль в сердце, даже сквозь туман отупения в голове. Эти слова… они гипнотизировали её.

Она обязана позвонить. Но тогда… Мир вращался всё быстрее и быстрее. Позвонить. Срочно, позвонить. Во что бы то ни стало. Голову сжали тиски. Но нечто внутри неё противилось этому давлению, ища в мельтешении картинок что-то, за что можно было бы уцепиться.

— Мастер, — слабо позвала Роза. И потом громче: — Мастер!

Звук его имени как будто на секунду осветил пространство под веками белой холодной вспышкой. Но никто не отозвался. Роза открыла глаза и встала, пошатываясь и бормоча вполголоса.

«Позвонишь… Куда здесь звонить?» — пыталась она хоть как-то отвлечь себя от навязчивых мыслей о надписи. Но уже видела небольшой колокол, укреплённый на подставке рядом с капсулой. К колоколу был прислонён молоточек. Наверное, если его взять…

В следующий момент раздался тихий мелодичный звон — и Роза с удивлением обнаружила, что держит в руке молоток, а колокол вибрирует. Она не помнила, как взяла его в руки. Звук, между тем, вместо того, чтобы затихнуть, продолжал висеть в воздухе, становясь всё громче и громче. Сама мелодичность начинала казаться зловещей.

— Что, чёрт подери, происходит?!

Мастер подбежал к капсуле и, бросив мимолётный взгляд на надпись, а потом на Розу, всё понял. К этому времени звук стал таким громким, что сам воздух, казалось, был наполнен им до предела и сгущён до консистенции вязкого киселя. Даже реши они вдруг кричать, то не услышали бы друг друга.

Стеклянная капсула раскололась. По поверхности зазмеилась одна трещина, потом другая — и верхний кожух осыпался водопадом мелких осколков. Звук достиг высокой, запредельной, режущей барабанные перепонки ноты — и резко смолк, будто выключенный.

А тот, кто лежал в капсуле, медленно открыл глаза.

* * *

Он потянулся и сел, а затем встал, резким движением сбив капсулу с постамента. Она свалилась в сторону с сухим дребезжащим звуком падения пластмассы.

— Кто… Кто прервал мой сон? — спросил он голосом человека, который давно никому и ничего не говорил вслух. Казалось, его голосовые связки ссохлись, как дерево, или заржавели, как металл. Но Роза всё равно узнала тембр.

Он сфокусировал взгляд перед собой и, наконец, заметил стоявших перед ним. Глаза Доктора зажглись узнаванием. И яростью.

— Урсаг! — почти прошипел он, резко всплеснув руками. Рукава мантии вздыбились и опали, будто под резким порывом ветра. — Значит, правы были жрецы, сказав, что одной смертью тебя не возьмёшь… Ты вернулся, чтобы разрушить мою магию? Поздно же ты собрался…

Он провёл кончиком языка по зубам. Язык у него был заострённый и очень красный, и это быстрое змеиное движение почему-то выглядело неприятно и пугающе. Доктор сделал шаг вперёд. Роза и Мастер попятились, не глядя и вот-вот рискуя запнуться о битый кирпич под ногами. На лице Доктора медленно расцвела широкая довольная улыбка.

— Как тебе нравится видеть свой мир в руинах, Урсаг? Для чего ты здесь? Всё ещё пытаешься переиграть сражение в свою пользу, не так ли? Даже сейчас? О, у тебя всегда были такие грандиозные планы. Ты всегда думал, что рождён править и направлять, и что вся вселенная будет слушать тебя, затаив дыхание. Но на самом деле для судьбы ты всего лишь винтик, знак, примета. Как полёт птиц, как внутренности дракона на жертвенном камне…

Он на мгновение остановился и покачнулся, приложив ладонь ко лбу, словно почувствовал себя плохо. Поднял голову, внимательно, испытующе глядя в глаза. Он больше не улыбался, и его голос был тихим и торжественным, цедящим каждый звук звонко и отчётливо:

— Конец мира близко. Звёзды гаснут, Урсаг. И моё пробуждение от твоей руки — знак того, что грядёт. Слово, которым была уничтожена наша планета, прозвучит снова. Теперь — для всех. Для каждого во вселенной. Во всех вселенных.

— Хочешь сказать, Слово, которым ты уничтожил нашу планету?

Мастер продолжал отступать по дуге, так что Роза оказалась у него за спиной. Его голос звенел от неподдельной ярости, но Розе некогда было обращать на это внимание: она во все глаза смотрела на Доктора. Он казался больным, как будто сразу после регенерации. Он шёл, пошатываясь и едва не наступая на полы длинной вычурной одежды. Его глаза были мутными и бешеными. И… он не узнавал её.

На слова Мастера он тихо рассмеялся.

— А кто, если не я?

— Что с ним? — прошептала Роза. — Он выглядит как будто…

— Это не тот Доктор, — почти беззвучно прошипел в ответ Мастер. — И это не тот Галифрей.

Что? Не тот Доктор? Но как… Нет, он, конечно, вёл себя странно, но… То самое лицо, та самая повадка. Он говорил жуткие, непонятные вещи, и совершенно очевидно ненавидел Мастера, но ведь Мастер тоже ненавидел Доктора. Кто знает, что произошло между ними на самом деле?

— Несколько минут назад, ты, похоже, был уверен в обратном, — огрызнулась Роза. — Когда увидел эту женщину, Роману.

— Я ошибся, — сухо бросил Мастер, не оборачиваясь. — Здесь произошло что-то похожее, но эти галифрейцы не учёные, они маги. Чёртова параллельная реальность… И эти драконы.

— Ты разговариваешь с ним, как будто он настоящий.

— Я просто пытаюсь выиграть время!

— Тебе меня не остановить… — нараспев произнёс Доктор.

Он протянул руку куда-то в сторону — и ему в ладонь лёг длинный обломок металлического прута.

— Кстати, он собирается нас убить, — Мастер продолжал отступать, тесня Розу спиной вперёд обратно в погребальную залу. — Мило, правда?

— Он собирается убить тебя, — поправила Роза.

Но она уже не была так уверена, что это Доктор. Кровожадный блеск в его глазах пугал, улыбка казалась пустой и жестокой. И если даже Кассандра могла перемещать своё сознание…

Мастер сухо рассмеялся на её реплику.

— Да, действительно. А тебя он погладит по голове и унесёт в страну розовых единорогов…

Он наклонился быстрым отточенным движением и поднял с земли такой же прут, какой был у Доктора. Тот недобро усмехнулся и остановился, будто давая Мастеру право начать поединок первым. Тянуть время дальше было невозможно, и Мастер зашептал быстро-быстро, так что Роза едва успевала различать слова:

— Подумай хоть раз в жизни своим мозгом, мартышка, а не тем, что у тебя в другом месте. Он только что назвал меня Урсагом, то есть «воином света и спасителем вселенной». Это очень похоже на меня?

— Не слишком.

— Вот. О чём я и говорю. Не тот Галифрей. Слушай! Возьми ключ от ТАРДИС из моего заднего кармана. Когда мы начнём сражаться, беги назад и нажми на пульте большую красную кнопку. Самую большую. Она материализует ТАРДИС вокруг нас обоих. Ясно?!

Роза ничего не ответила. А Мастер так и не посмотрел на неё, словно не сомневаясь, что она сейчас же побежит исполнять его приказ. Он выпрямился, крепче сжал прут в руке и медленно шагнул вперёд.

Пруты сошлись с лязгом и звоном, от которого древние ветхие камни вокруг, казалось, завибрировали, готовые рассыпаться. Если до этого Роза ещё могла побежать за ТАРДИС, то теперь она стояла как вкопанная, не в силах даже вздохнуть, не то что сделать шаг. Металл скрежетал о металл, искры вылетали снопами. Выпад следовал за выпадом, чтобы везде найти другой «клинок». Никаких обманных финтов и красивостей. Этот обмен ударами был похож на стальную мясорубку, где быстро мелькавшие прутья едва ли не размывались от скорости.

Но вот Мастер ударил почти по концу прута Доктора, и тот дёрнулся вперёд, на мгновение потеряв равновесие. Удар. Ещё удар. Теперь Доктор едва успевал уворачиваться, а Мастер теснил его обратно к обломкам капсулы. Сердце Розы подпрыгнуло и заныло, ногти до боли впились в ладони. Она едва не пропустила момент, когда Доктор сделал короткую подсечку — и Мастер упал на одно колено. Доктор замахнулся изо всей силы — и Роза, сама до конца не понимая почему, крепко зажмурилась.

Чего она не хотела видеть? Как Доктор убивает? Или?..

Дзинь!

Глаза распахнулись сами собой, чтобы успеть поймать в едином стоп-кадре согнутый почти пополам прут в руках Доктора — и Мастера, прыжком поднимающегося с колен. А в следующий момент в ушах Розы прозвучал голос.

Как часто она вспоминала его. Как часто представляла, пока, пойманная памятью, не начинала озираться по сторонам, будто бы и вправду услышав звук своего имени, произнесённый с этой неповторимой интонацией: мягкой, чуть грустной и какой-то зачарованной.

«Роза!»

«Роза, пожалуйста, помоги мне!»

Перед её внутренним взором возникла яркая, пронзительно резкая картинка. Вот она поднимает с пола крупный обломок кирпича. А вот она швыряет его Мастеру в голову. Она была лучшей не только по лёгкой атлетике, спорт вообще давался Розе хорошо… Камень попадает в затылок, и Мастер падает как подкошенный.

«Помоги мне!»

— Конечно… — беззвучно пробормотала Роза, почти не осознавая этого. — Конечно. Я помогу. Сейчас…

Булыжник лёг в руку как влитой. Хотелось прицелиться поточнее, но что-то подгоняло её, какой-то нестерпимый зуд под самой черепной коробкой: «Быстрей, быстрей, быстрей!» Снова гипноз… Казалось, он выдавливает мозг, как пасту из тюбика. Но странное дело: как только Роза поняла, что это, ей сразу расхотелось повиноваться. Доктор, её Доктор никогда бы так не поступил…