Человек, который унёс Гарри из чулана

11. Откровения на уроках

Свою тайну близнецы доверили самому надежному человеку в мире — Биллу Уизли. Старший брат, по совместительству главный ликвидатор проклятий Гринготтса, надежд младших братишек не обманул. Посвященный в секрет, он начал то и дело «находить» в египетских гробницах неучтенные, нигде не зарегистрированные и вообще ничейные, совершенно бесхозные сокровища, на которые, впрочем, распространялось одно общее правило: кто нашел — тот и хозяин.

Так-то Билл действительно подбирал там-сям обломки из недрагоценных металлов, как-то свинец, сталь, чугун и прочие ненужные железячки наподобие гнутых и никуда не годных гвоздей, оставшихся от участников археологических раскопок. Но какую ценность приобретали эти гвозди после вымачивания в отваре красной тинктуры! Золотенькие, из дорогущего сплава 999 пробы, мягонькие, они вмиг разлетались на рынке драгметаллов, оседая в карманах Уизли тяжеленькими полновесными галлеончиками.

Так что Минерва напрасно сверлила глазами студентов, карауля момент, когда кто-то из них вдруг окажется нереально богатым и обзаведется беломраморным дворцом до небес и золотой каретой с дюжиной пегасов. Близнецы и Билл богатели потихонечку, незаметно для широкой массы и вполне законным путем, никак не афишируя, что имеют какое-то отношение к чему-то философскому. Но не для Минервы. Видя, как в руки Уизли медленно втекает золотой ручеек, она вполне ожидаемо порадовалась за семью хороших людей, верных сторонников Дамблдора и своих любимых соратников, чьих детей имела честь обучать лично. Придираться к собственным друзьям стало просто неактуально.

Зато в середине первого семестра на контрольном диктанте Минерва получила другой повод для неприязни. Предметом её раздражения стала непонятная маггловская штучка, которую принесла с собой в класс первокурсница Гермиона. Решая и раскладывая составные формулы, девочка запнулась и сбилась со счета. Порешав на бумаге и прикинув несколько вариантов, Гермиона сдалась и достала из сумки калькулятор. Застучала по кнопочкам, получила ответ, повеселела и радостно застрочила пером по пергаменту, переписывая верное решение.

Разглядев со своего места явную маггловскую электронику, Минерва неодобрительно поджала губы. Привычно проглотив аршин, она прошла по проходу между парт к ученице и, злобно раздувая ноздри, придирчиво осведомилась:

— Мисс Грейнджер, кто вам разрешил пользоваться в волшебной школе маггловской техникой?

— Но в правилах об этом ничего не было, — от неожиданного наезда Гермиона ответила храбро и решительно.

— Не смейте мне перечить! — рявкнула МакГонагалл, звучно стукнув указкой по парте. — В школе, подобной Хогвартсу, электроника недопустима!

— Но почему?! — отважно возразила Гермиона. — Она же здесь отлично работает, я проверила!

— То есть телевизор здесь будет работать? — оживился Джастин, опередив следующую придирку Минервы.

— Нет, телевизор здесь не будет работать, — угрюмо отчеканила Гермиона.

— Почему? — вытянулся лицом Джастин.

— Потому что в школу не провели электричества. Нет ни розеток, куда можно воткнуть вилку, ни антенн, с помощью которой проводится транслирование телепередач.

— А-а-а… — разочарованно сдулся Джастин. Прочие дети, получив непонятку, захотели пояснений и устроили в классе спонтанный диспут, в ходе которого выяснилось, что…

Отсутствию электричества есть логичная и оправданная причина: замок с поселком скрывают от обычных людей, а электролиния, требующая обслуживания и проведения, с этим не сильно вяжется, также есть закон, запрещающий и ограничивающий использования изобретений магглов. Этому поспособствовало то, что по всей Европе «раскидано» немало замков, подобных Хогвартсу, и только малая часть из них электрифицирована в коммерческих целях. А что электроника не фурычит в местах скопления магии, то это всего лишь выдумка, заложенная в начале двадцатого века, когда новаторы попытались провести электричество в Хогвартс. Но этому воспротивились призраки, полтергейст и лояльные к ним профессора, понимающие, что электрификация уничтожит привидений. А ведь неприкаянные души тоже хотят жить, пусть и в таком, нематериальном, эфемерном виде, но хотят же! Так что не надо нам ваших цивилизаций! Мне дух прапрадедушки дороже, уберите отсюда эти провода!..

Особенно смешно выглядели попечители-магглы, не обнаружившие в окрестностях замка водонапорной башни. Проведя ревизию, они зависли, откровенно не понимая, как вода подается в высоченные башни факультетов.

А никак. Единственный маггловский туалет с трубами был установлен только на втором этаже в угоду одному такому новатору, не смирившемуся с мыслью, что все нужды в Хогвартсе осуществляются с помощью магии. Не понравилось ему это, захотелось простоты и понятности, и поэтому добился в Министерстве разрешения на реформацию — проведение канализации в Хогвартс. В этом туалете был минус — отходы смывались в Черное озеро, но, к счастью, уборной практически не пользовались, и загрязнения оказались минимальны. Так что за двести лет туалет медленно и печально пришел в запустение, пока вовсе не закрылся в сороковых годах текущего века после гибели школьницы.

Все остальные помещения работали стабильно при помощи магии: Хогвартс, призраки и завхоз с домовиками следили за функциональностью всего волшебного здания. Ладно, с этим разобрались, но у Гермионы появилась претензия к призракам.

— Извините, а почему они не упокоятся? — вполне логично осведомилась девочка. — Я понимаю, волшебники уважают привидений, но сами призраки почему не уважают живых? Почему бы им не проявить тактичность и не поселиться где-нибудь подальше, в заброшенных развалинах, например?..

Вопрос Гермионы смутил всех, и дети озадаченно посмотрели на Минерву — а правда, почему? Ведь даже у магглов призраки обыкновенно остаются на месте последнего своего упокоения, там, где их убили, как бедняжку сэра Симона де Кентервиля. Не зря же по миру разошелся шаблон — заброшенный замок, дом или крепость с привидениями.

Минерву вопрос не смутил, напротив, она вообще никакой проблемы не увидела. Гневно раздувая ноздри, МакГонагалл сердито отчеканила:

— Давайте не будем развивать тему маггловского благополучия, оно к нам никак не относится! Мы волшебники, у нас свой собственный мир и наше к нему отношение! Это нам надо думать, как ужиться с вампирами и оборотнями, как не погибнуть при встрече с драконами и плохими колдунами. Это в нашем мире к нам ласкается ручной цербер и кланяется гиппогриф, всплывают со дна морей русалки и тритоны, чтобы поздороваться, а единороги выходят из лесов на опушки пообщаться и поделиться своей звериной магией. Поймите, наши миры разные: там, где волшебник протянет руку к единорогу только для того, чтобы прикоснуться к чуду, простой человек схватится за ружье, чтобы превратить прекрасное создание в охотничий трофей. В этом и есть наше различие, увы… Конечно, встречаются хорошие люди, но таких меньшинство. А вам, мисс Грейнджер, пора наконец уяснить: вы в другом мире, и к тому прежнему возврата больше нет. Вам доверили наши тайны и законы, поэтому будьте добры соблюдать правила и поддерживать данное вам доверие.

— Другими словами: не лезь со своим уставом в чужой монастырь! — доходчиво пояснил Джастин. — Если здесь живут привидения, то, значит, это для чего-то нужно магическому миру. Поняла, Гермиона?

— Поняла, — недовольно ответила та и упрямо набычилась: — А калькулятором я всё равно буду пользоваться. Надеюсь, мне за это не грозит исключение? — добавила она вредным голосом.

— Не грозит, — нехотя улыбнулась МакГонагалл. — Но привидения вас будут обходить стороной, им неприятна электроника.

— Ну и не больно-то они мне и нужны, подумаешь… — строптиво пробурчала себе под нос девчонка.

Спорить-то всё равно не о чём, тем более что и профессор Тис говорил о том же. Сказочному миру пришлось отделиться от простого по одной только причине — чтобы уцелеть. Чтобы сохранить то немногое, что осталось в волшебном мире. И так в прошлом едва удалось убедить общественность в том, что носорог — это сказочный аналог единорога, как-то получилось переключить внимание охотников с единорога на носорога. Результат сказался почти сразу — носорогов стали массово истреблять. В Китае, говорят, до сих пор верят в панацею из тертого рога единорога… Так ведь и тех мало оказалось императорам, втемяшилось им, что рог нарвала имеет те же свойства, и подрядили целые эскадрильи кораблей для охоты на морского единорога. А представьте, что открыли такую же массовую охоту на настоящих волшебных коней-рогоносцев? Представили? Вот то-то же.

Так что пусть магглы свои земли опустошают, а магическую фауну мудрые волшебники попытаются сохранить, с чем и создали секретные заповедники с драконами, тщательно разграничив волшебные места планеты от обычных так, чтобы громамонт хоть и пасся рядом с носорогом, но магглам в руки не попался. Издали-то фиг различишь взрывопотама от риноцероса. Без того чудом удалось спасти последних дронтов, тех самых диринаров, прекрасных магических птичек, а то бы и их не осталось на свете… Помогло то, что волшебный подвид додо оказался разумным, прислушался к доводам спасателей и согласился сам от человека прятаться.

В общем, потрясающие уроки преподал профессор Тис, слушать его было одно удовольствие! Ничего удивительного не было в том, что уже после двух первых занятий дети стайками бегали за добрейшим в мире учителем: окружат высокого красивого дядю и повсюду сопровождают, по всем коридорам, из кабинета в кабинет. А так как Робин не разделял класс на какие-то там сдвоенные, индивидуальные и прочие отдельные практикумы-семинары, то дружно галдящие детишки только рады были дружить! И Драко Малфой рядом с Невиллом Долгопупсом и Гарри Кобольдом оказывался чаще, чем со слизеринцами. Ну да те и не замечали, сами тусили с гриффами и пуффами.

Урок полётов на метлах прошел ни шатко ни валко: собрались сорок детишек вокруг папы-Румпеля, дождались учительницы, а когда мадам Трюк привычно гаркнула свое коронное «ну и чего вы ждете?!», так была тут же осажена не менее громогласным рыком куратора:

— А ну-ка сбавь обороты, генеральша! Тут тебе не тренировки со спортсменами, а урок с первокурсниками. Хочешь, чтоб тебя уволили за превышение полномочий? Так легко устрою, только дай повод!

Как Трюк языком не поперхнулась, до сих пор непонятно… но прикусила она его знатно — пол-урока кривилась и посасывала укушенный орган, пытаясь вернуть ему чувствительность и подвижность. А сам урок под наблюдением Румпеля прошел вполне на уровне: куратор и учительница выявили лучших летунов — Драко Малфоя и Рона Уизли, занесли в бланк и велели учиться полетам усердно, так как в них есть задатки и их гарантированно запишут в команду по квиддичу. Ну те сгоряча и на эмоциях только рады стараться и страстно пообещали явиться на пробы. Потом-то они, конечно, взвоют, но поздно будет.

Весьма своеобразно прошел и первый урок зельеварения. Прежде всего был мрачный сырой класс, затем появился такой же мрачный профессор, похожий на принца Датского, сбежавшего со сцены спектакля Гамлета. Оглядел притихших детей, чудом различая их в полумраке, задержался зачем-то на лице зеленоглазого пацана, вздернул бровь и загробным голосом прочел монолог о стаде болванов, которые ходят на его уроки. Погрузив класс в могильное молчание, меланхоличный профессор взял со стола свиток пергамента, развернул его и всё тем же заунывным голосом принялся зачитывать имена, со вселенской печалью обозревая каждого откликнувшегося студента. Добравшись по списку до Кобольда, Снейп замолчал на целую минуту, скорбно рассматривая мальчика по имени Гарри с ненавистными чертами лица давно почившего Поттера. Эту долгую минуту Снейп пытался вникнуть в чувства по отношению к отпрыску школьного недруга, проникнуться так, чтоб размазать мальчишку без остатка, так, чтобы… Раздракониться ему, впрочем, не дали: из тьмы сзади к плечу Снейпа протянулась когтистая длань куратора, сжала, а потом тихий голос обжег щеку горячим дыханием: