Anima Mea. Моя душа

— Слушайте сюда, сэр, — гневно сказал он. — Я вовсе вам не какой-нибудь там извращенец. Моя тетка, ну не совсем тетка, в общем, она утверждает, что я вполне нормальный. У меня в деревне есть хорошенькая подружка, и мы...

— Ради всех святых! — не выдержал Джастин, и с его палочки слетело несколько искр.

оОо

Гермиона не помнила, как пересекла комнату, просто в какое-то мгновение она оказалась рядом с ним, обняла, всхлипывая, плача и смеясь, прижалась к нему как можно сильнее. В ответ он тоже медленно обхватил ее руками. Положив голову ему на грудь, она слышала, как что-то хрипит внутри при каждом вздохе.

— Ты живой, живой, — повторяла она без остановки, уткнувшись носом ему в плечо.

— Глупая женщина, зачем же ты отпустила портключ в самую последнюю секунду? — прошептал он.

Она рассмеялась и сжала его еще сильнее, наслаждаясь безудержным счастьем. Сердце радостно стучало, от восторга кружилась голова. Она наконец опять почувствовала себя целой.

Снейп крепко сжимал ее в объятиях, упершись острым подбородком ей в плечо.

— Пожалуйста, не сердись на меня, — сказала Гермиона.

На этих словах он стиснул ее еще сильнее.

— Не сердись. Ладно? — вновь прошептала она.

— Хорошо, не буду, — так же тихо ответил Снейп, и уху стало щекотно от его дыхания, — хотя следовало бы. Ты упустила единственную возможность спастись. У нас больше нет волшебных палочек, силы истощены, а извержение станет только сильнее.

Гермиона нахмурилась и потрясла головой.

— Портрет...

Он сжал ее крепко-крепко.

— Портрета больше нет, Гермиона, — ровно ответил он. — Ты же почувствовала, как пирокластический поток накрыл город. Думаю, он уничтожил все верхние этажи дома, а вместе с ними и стену, на которой была нарисована картина.

оОо

В кабинете директора царила гнетущая атмосфера.

Гермиона все также неподвижно лежала на импровизированной кровати. Хелен, Филиус и Джинни стояли рядом и разговаривали вполголоса. Поппи, нахмурившись, суетилась вокруг своей пациентки, периодически произнося диагностические заклинания. Вектор сидела за столом директора и, низко склонившись над своими записями, шевеля губами, пыталась разобраться с новыми рунами.

Гарри вздохнул и провел руками по волосам. Он не знал, что делать дальше. Он был уверен, что идея с кровью окажется правильной, и Гермиона очнется.

Почему же ничего не вышло? Гарри досадливо скрипнул зубами. Когда он выслушал объяснение Вектор об асимптоте, линии жизни и всякой такой фигне, ему казалось, что он все хорошо понял и что ему в голову пришла блестящая идея. Гарри сжал кулаки.

Рядом с ним стояла низкая софа, на которой сидел Рон. Он полез в карман мантии и вытащил оттуда сложенную стопку бумаг. Гарри признал в ней документы, которые Рон просматривал еще в больнице, до того, как они забрали оттуда Гермиону.

Развернув записи и нахмурившись, Рон углубился в их изучение, внимательно рассматривая движущиеся и меняющиеся чертежи. Гарри опять провел руками по волосам.

— Что ты там читаешь? — раздражённо поинтересовался он у Рона и тут же пожалел о своем тоне. — Извини, приятель, — быстро добавил он. — Я просто волнуюсь, ты же знаешь.

— Ерунда, — пожал плечами Рон. — Я тоже переживаю. Интересное дело, я, вроде, ничем не могу помочь, но почему-то никуда не ухожу, — он с сожалением посмотрел на Хелен и Гермиону.

При виде обеспокоенного Рона Гарри ощутил, как кольнуло сердце. Сейчас его друг был совсем не похож на того, каким стал в последние годы — заносчивого игрока в квиддич, по которому обмирало все женское население.

— А что это за схема тут нарисована? — поинтересовался Гарри у Рона, желая отвлечь того от грустных дум.

Рон поджал губы и передернул плечами.

— Да вот, задали выучить, — коротко ответил он, но заметив удивленное выражение на лице друга, рассказал подробнее. — Вот видишь, эти линии показывают стратегию противника. И вот если загонщики находятся здесь, — Рон указал на страницу, — а здесь — нападающие, или если мы специально разместим наших игроков здесь и здесь, — он прочертил пальцем на пергаменте альтернативный вариант, — то сможем заставить другую команду поменять расстановку игроков так, что в итоге получим то, что называется "оппозиционная игра".

Гарри не знал, что ответить, а потому благоразумно решил промолчать.

оОо

Медленно они вернулись в ванную комнату и сели на пол, прислонившись к стене. Гермиона положила голову на плечо Снейпа, обняла его и перекинула свои ноги через его.

Комната перестала вибрировать, и шум вулкана опять уменьшился до глухого рокота.

Гермиона еще никогда не чувствовала себя такой усталой. Она не могла вспомнить, когда ела в последний раз, и все приключения, переживания и треволнения последних часов оставили ее совсем без сил. К тому же, воздух был наполнен взвесью пыли и пепла, и от того становилось тяжело дышать.

Но в тоже время она ощущала, как от дыхания грудь Северуса поднималась и опускалась, ощущала, идущее от него тепло и слышала стук сердца.

Он казался таким живым и настоящим.

Таким живым...

Она обняла его еще крепче и зарылась носом в ложбинку между шеей и плечом.

— Как тебе удалось спастись? — спросила Гермиона приглушенным голосом. — Потолок обвалился, да к тому же пирокластический поток...

Он вздохнул и тут же закашлялся сухим, надрывным кашлем. Голова обессилено откинулась на стену.

— Самый сильный защитный купол, который я был в состоянии наколдовать, и заклинание головного пузыря, — сказал он и опять закашлялся. Помолчав, добавил, — к тому же, как только вы вышли, я сразу же спрятался под кроватью.

— Я так рада, — прошептала она и потерлась об его шею. — Я так боялась, что опять тебя потеряла.

Казалось, что Снейп на секунду перестал дышать, а потом Гермиона почувствовала, как он поднял руку и дотронулся до серебряной цепочки у нее на шее. Он провел по ней кончиками пальцев, потянул и медленно вытащил кулончик из-под грязной и разорванной туники, что была надета на Гермиону.

Гермиона подняла голову и посмотрела на него, не в состоянии отвести глаз от его изучающего взгляда.

— Пока у тебя есть этот флакончик, я не думаю, что ты сможешь меня потерять, — тихо проговорил он и нежно поцеловал ее приоткрытые губы.

оОо

Гарри оглядел комнату, а потом опять посмотрел на портрет. Из-за того, что он был выполнен в темных тонах, было трудно разобрать, что именно на нем изображено. В это мгновение что-то привлекло его внимание. Гарри уставился, не мигая, на картину.

— Смотрите! — закричал он, и в маленькой комнате его голос прозвучал неожиданно громко.

Все, за исключением Рона, подняли головы. Гарри вскочил на ноги и подошел к портрету. Филиус бросил изучение записей Септимы и присоединился к нему.

Изображение опять изменилось. Вместо городского пейзажа с громадой вулкана на заднем плане теперь на картине было видно небольшое помещение с белыми стенами. Окон в нем не было, но волшебные лампы освещали его ярким светом. В дальнем углу находилась большая, квадратная ванна, но внимание, несомненно, привлекала мозаика на полу, изображавшая осклабившийся скелет. В одной руке, напоминавшей воронью лапу, он зажимал волшебную палочку, а в другой держал какую-то бутыль. Гарри не мог отвести глаз. Было видно каждую деталь мозаики, и он тщетно пытался найти во всем этом какой-то скрытый смысл. Может быть, скелет указывал палочкой на что-то важное? А для чего тогда бутыль? И само изображение — это символ смерти или еще чего-то? Продолжая разглядывать мозаику, Гарри заметил, что руны, окружавшие скелет по периметру, точно такие же, как и те, что располагались на портрете директора Снейпа. Он хотел было сказать об этом вслух, но тут Джинни вдруг вытянула руку вперед и хихикнула.

— Похоже, они нашли, чем заняться, пока извергается Везувий, — сухо заметила Хелен.

И только в этот момент Гарри разглядел, что на картине в дальнем углу комнаты, прислонившись к стене, сидели в обнимку Снейп и Гермиона и страстно целовались.

— Она что, опять его обнимает? — кисло спросил Рон. Он так и не оторвался от изучения схем и записей, что лежали у него на коленях.

— А-а, — начал Гарри и покраснел, — в некотором роде.

— Они застыли неподвижно, — задумчиво произнесла Хелен.

— И слава Богу, — пробормотал Гарри себе под нос и покраснел еще сильнее.

— Я всегда думала, что все волшебные картины двигаются, — продолжала настаивать Хелен. — Гермиона рассказывала мне о портрете того ужасного старика, что пришлось таскать с собой весь год, пока вы разыскивали крестражи Волан-де-Морта. Она говорила, что он все время завывал в сумке.

— Ах, как любезно, — прервал Хелен резкий голос, доносившийся с одной из небольших, располагавшихся в углу, картин, — надо полагать, что в наши дни глупо ожидать хотя бы минимальной вежливости. Хотя чему я удивляюсь, раз даже магглов теперь пускают в кабинет директора? Перемены до добра не доводят! Вот в мои дни...

— Финеас, — встрял Филиус, — она ведь не знала...

— Перемены! — неожиданно воскликнул Гарри и повернулся опять к портрету. — Может быть... но она не... ах ты, черт! Рон, я догадался!

оОо

Он точно не знал, сколько времени они провели в подземном помещении. Скорее всего, в какой-то момент он уснул. Когда он вновь открыл глаза, то с облегчением заметил, что головокружение прекратилось, и он чувствовал себя хоть немного отдохнувшим. И это несмотря на то, что от неудобной позы спина и конечности затекли. Он постарался поменять положение и при этом не разбудить Гермиону, которая все так же сидела, прижавшись к нему.

В этот момент она потерлась носом о его шею и то ли вздохнула, то и всхлипнула. Он обнял ее и поцеловал в макушку, после чего она устроилась поудобнее и опять уснула глубоким сном.

“Идиотка”, — подумал он и ощутил необыкновенный прилив нежности. Не смотря ни на что, несмотря на безнадежность положения, она не бросила его, а осталась дожидаться смерти вместе с ним.

Северус перевел взгляд на кулончик, лежавший в ложбинке на груди. Сквозь разорванную тунику, он видел кусочек нежной кожи и мерно поднимающуюся и опускавшуюся грудь. Осторожно пальцем левой руки он провел по бутылочке и неловко улыбнулся, почувствовав желание защитить Гермиону во чтобы то ни стало ото всего, чего только можно. Он попытался разобраться в собственных чувствах. После того, как она сорвала с шеи флакончик, а он подобрал, у него появилось какое-то странное ощущение. Но теперь, когда украшение было возвращено на место, он дотронулся до него, и спокойствие и удовлетворенность заполнили все его существо. Он опять провел пальцами сначала по бутылочке, а потом и по нежной коже.

Крестражи были олицетворением самого плохого, что было в темной магии. Волшебство, замешанное на жадности, эгоизме и низменном, неистовом желании. Поджав губы, Северус покачал головой. А что, если произошло что-то, чего он не знал? Снейп попытался найти ответ на этот вопрос.