Anima Mea. Моя душа

Глава 28

Они вновь сидели в обнимку на полу в ванной комнате. Гермиона прижалась к Северусу, положив голову на плечо, а он обнял ее. Его дыхание было медленным и размеренным. "Он уснул?" — подумала Гермиона, пытаясь приподнять голову и заглянуть ему в лицо. Снейп издал какой-то непонятный звук и, не открывая глаз, привлек ее к себе еще ближе. Гермиона не стала сопротивляться и вернулась в изначальное положение, бездумно чертя узоры у него на ноге. В ответ она почувствовала, как его длинные пальцы принялись гладить ее руку.

В комнате становилось жарче. Перед самым носом в свете, падавшем из волшебных ламп, медленно кружились и оседали пылинки. Отдаленный гул вулкана звучал нескончаемым рокотом. Гермиона знала, что между пирокластическими потоками должно пройти несколько часов. Однако она точно не представяла, сколько было времени и как давно случился предыдущий поток.

Гермиона опять посмотрела на старый свиток, лежавший на коленях. Она перечитала его раз сто, но так и не могла придумать ничего нового. Она обычно гордилась своим умением находить решения и была уверена, что в этом пергаменте хранилась какая-то тайна, ведь неспроста он был спрятан в полу в ванной комнате.

Неожиданно она вспомнила, как, идя на званный ужин к Веттиям Снейп рассказывал об этом доме. Предыдущим владельцем был человек, помешавшийся на идее бессмертия. Что же Северус говорил о нем? Гермиона поменяла положение, стараясь вспомнить малейшие детали.

Она вспомнила, как шла по улице вместе с ним, стараясь не отставать от его широкого, уверенного шага. Северус рассказал немного об этом человеке. Гермиона попыталась сосредоточиться на этих словах. Снейп упомянул, что предыдущий владелец был успешным и богатым купцом и очень хотел обрести бессмертие. Он потратил большие суммы денег на покупку поддельных лекарств и зелий и даже воспользовался египетскими заклинаниями.

Гермиона вновь посмотрела на свиток и провела пальцем по шероховатой поверхности. Она остановилась на иероглифе, который ей что-то напоминал. Что-то такое крутилось в голове, но ухватить суть никак не получалось. В этот момент ее посетила неожиданная мысль: "А что, если он потратил средства не на фальшивку? Что, если приобрел настоящие заклинания? Что, если этот купец и стал Сабазием?" Но если так, то он далеко не первый волшебник, который воспользовался темной магией для увеличения своей силы. Вряд ли он и правда был богом, ведь как-то же ей удалось его убить? Все эти его слова о последователях, желании покинуть Помпеи и отправиться в Рим. Это больше походило на честолюбивые мечты человека, чем на планы божества. Подумав о последствиях своей теории, Гермиона ощутила легкое головокружение. Но ведь это было возможно. Вполне возможно.

Однако тут же на смену этому волнующему открытию пришла разумная мысль о том, что на самом деле это не имело значения.

Сабазий был мертв, и сейчас уже было невозможно понять, как ему удалось обрести эту сверхъестественную силу. Вокруг них не было ничего, чтобы помогло бы им избежать своей участи. Гермиона опять оглядела комнату: каменную скамью, бокал на полу, аккуратную стопку льняных полотенец около ванны и песок, пробивавшийся через разломы в полу. Ничего. Ничего, что бы им пригодилось. Они были в этом помещении, как в ловушке, и выбраться не представлялось возможным.

Горячие слезы досады навернулись на глаза. Именно тогда, когда она нашла его, когда они нашли друг друга.

Это так несправедливо!

Гермиона отшвырнула от себя свиток и увидела, как он приземлился посередине комнаты. Она с содроганием вспомнила, как ей удалось призвать адское пламя. Даже если бы сейчас у нее было достаточно сил, она бы не за что не захотела бы повторить этот эксперимент. Вспомнилось, как она произнесла заклинание, и почувствовала, как утратила контроль над собой и над происходящим. Она боялась, что темная магия поглотит ее. Что бы Сабазий ни сделал ради бессмертия, оно того не стоило. Гермиона предпочла бы умереть, чем изменить себе. В конце концов, никому еще не удалось победить смерть.

Победить смерть... Гермиона перевела взгляд на крестраж, висевший у нее на шее, и в который раз подивилась чувству покоя и безопасности, что ощущала всякий раз, когда флакончик был рядом с ней.

— О чем ты думаешь? — тихо спросил Снейп.

Гермиона очень нравилось, когда он говорил, и его голос вибрировал у него в груди. Прижавшись к Северусу щекой, она не только слышала, но и чувствовала произнесенные им слова. Осторожно взяв его руку, она положила ее на бутылочку из-под духов, когда-то принадлежавшую его матери.

— Об этом, — просто ответила Гермиона.

Снейп провел пальцем по хрупкому стеклу, и Гермиона улыбнулась.

— Мой кулончик совсем не такой плохой, — продолжила Гермиона таким тоном, словно хотела защитить вещицу от нападок.

Пальцы Северуса замерли на мгновение, но потом продолжили свое занятие.

— Я знаю, — ответил он чуть хрипло. — Я только не знаю, почему.

— Когда я носила крестраж, созданный Волан-де-Мортом, мне в голову все время лезли какие-то ужасы.

— Да.

— Но с этим крестражем все по-другому. Благодаря ему я чувствую какую-то связь между нами, — Гермиона нахмурилась, стараясь как можно точнее все описать. — Я ощущала это даже тогда, когда кулончика не было со мной. А ты, что ты чувствуешь?

Он все так же медленно гладил кулон. Румянец залил ей щеки, когда она ощутила прилив желания, и ее дыхание участилось. В комнате стало совсем жарко, не так ли?

— Мне так жаль, что я призвал тебя сюда, — прошептал Северус, и, сидя в такой позе Гермиона, не могла увидеть его лицо. — Я обрек тебя на смерть. Здесь. Со мной.

— Не надо, не говори так, — тоже шепотом ответила Гермиона. — Я рада, что оказалась в Помпеях, с тобой.

оОо

Гарри постарался говорить как можно спокойнее, но получалось это плохо.

— Перемены! Все дело в переменах. Послушайте, у меня появилась идея! — Поттер нервно провел рукой по волосам. Он так делал всегда, когда хотел что-то обдумать.

Все замерли в ожидании, и даже Рон оторвался от изучения диаграмм. Гарри занервничал еще больше и откашлялся. Его последнее предложение не принесло ожидаемых результатов, так почему же он решил, что сейчас придумал что-то стоящее? Он оглядел Гермиону: она все так же неподвижна лежала на кровати с бледным, осунувшимся лицом, и даже волосы потеряли свою обычную пышность и блеск. Сердце болезненно сжалось. Потом Гарри глубоко вздохнул и повернулся к Вектор, все еще сидевшей за столом директора.

— Ну, во-первых, мне кажется, что я знаю, почему магия крови не сработала, почему она никак не повлияла на руны на портрете, — начал он. — Я думаю... думаю, это потому, что Гермиона не сама испачкала кровью портрет.

Септима смотрела на него, не моргая, и, нахмурившись, внимательно слушала.

— Прости, о чем ты говоришь? — встряла Хелен. — Ты взял кровь моей дочери?

— А-а, да, — кивнул Гарри головой. — В общем, я нанес ее на портрет, но ничего не произошло. Но теперь мне стало понятно, почему: для того, чтобы волшебство сработало, необходимо намерение, а раз Гермиона без сознания, то она и не могла намереваться что-либо сделать.

От этих умственных усилий у Гарри в голове гудело, и мимолётно ему стало интересно, испытывала ли Гермиона постоянно подобные ощущения.

Гарри повернулся и опять посмотрел на портрет и руны, расположенные по нижней части, как раз под Снейпом и Гермионой, которые все еще сидели, обнявшись.

— Септима, помните, что вы мне рассказывали несколько дней назад? Вы говорили о книге Тота и о том, что портрет является отображением событий, происходящих неизвестно где. Вы пока так и не смогли разобраться, где же это все происходит?

Профессор нумерологии чуть покраснела и еще больше нахмурилась. Смутившись, она отрицательно покачала головой.

— Гарри, цифры никак не хотят складываться в стройную картину, — ответил она, и от усталости ее акцент стал более заметным. — Если судить по уравнениям, то точка отсчета находится здесь.

— Здесь? — резко спросил Флитвик и подошел к столу, встал на цыпочки и попытался рассмотреть записи Вектор. Она пододвинула пергамент к нему поближе. Какое-то время он изучал цифры, написанные чуть корявым почерком, иногда кивая головой. Дойдя до конца, он остановился, поднял голову и посмотрел на Гарри. — Конечно, нумерология не моя специальность, но, честно говоря, я не вижу никакой ошибки в расчетах.

Септима покачала головой и откинулась на спинку стула. Гарри заметил, что ее руки чуть-чуть подрагивали.

— Ну, и что теперь делать? — несколько резковато спросила она. — Расчеты верны, а ответов все равно нет. Ты сказал, что что-то придумал, Гарри?

— Ага, хорошо. Это нам может пригодиться, — произнес Гарри и посмотрел на Рона, все еще державшего записи по стратегии на коленях. — Да.

— Гарри, ну что ты придумал, дорогой? — спросила Джинни и пододвинулась к нему поближе. С благодарностью он положил ей руку на талию.

— Ну, давай, Гарри, не стесняйся, — подбадривающее сказал Рон. — Поделись находкой.

Все застыли в ожидании.

— Так вот, — произнес Гарри. — Септима мне рассказала об асимптоте.

Хелен и Поппи непонимающе посмотрели на него, и Гарри постарался объяснить, как мог, что линии жизни, выраженные рунам на портрете, были расположены так, что хоть и шли рядом, не могли соединиться, а это означало жизнь без конца, а все потому, что кто-то силой держал их порознь.

Несколько раз во время этого упрощенного объяснения, Септима качала головой, но так и не прервала рассказа Гарри.

Он остановился для того, чтобы перевести дыхание. Никто пока не обозвал его дураком, и, приободренный, он продолжил:

— Септима, посмотрите на руны на полу. Они ведь не изменились?

Вектор медленно кивнула, и Гарри продолжил:

— Я задумался над тем, что Рон сказал мне не так давно. Он тут изучал диаграммы о том, как заставить противника делать то, что нужно его команде. Как ты это назвал? Оппозиционная игра? В общем, если мы могли бы поменять руны на портрете таким образом, чтобы эти линии наконец сошлись, то тогда, возможно, это событие заставит нечто, что завладело Гермионой, как-то отреагировать на изменение. И тогда что-нибудь такое произойдет, и она проснется, ну или как-то так...

Гарри смущенно замолчал. Все вокруг продолжали выжидающе смотреть на него, словно он еще не закончил говорить. Через несколько секунд он почувствовал, как Джинни сжала ему руку. Поппи тихо фыркнула и вернулась к прерванному занятию.

— Что вы все замолчали? — резко спросила Хелен, переводя взгляд с Филиуса на Септиму. — Разве не стоит попробовать?

— Хотела бы я знать, каким образом изменения во внешнем виде портрета поменяют его суть? — с вызовом поинтересовалась колдомедик и посмотрела на результаты последнего диагностического заклинания, бледными цифрами застывшего в воздухе над Гермионой.