Синие дали

Недоумение мое было более чем естественным, потому что все, что делалось в поле справа от меня, я видел как на ладони.

«О-хо-хо-хо!» — снова раздалось справа и вдруг смешалось с неистовым хлопаньем крыльев. Токовик свечой взмыл вверх. Я схватил ружье, но он был уже вне выстрела.

Слева, разбросав ветки, из шалаша поднялся Петр.

— Ты что ж таким басом манишь? — сердито проговорил он.

— Где же тенор-то взять? У меня душа к телу примерзла, — оправдываясь, прохрипел в ответ Митрюня.

Мне все стало ясно. Вот кто выступал в роли тетерки! Митрюня так же неистово промерз, потерял терпение ждать, когда токовик сам подойдет на выстрел, и решил поманить его в свою сторону. Чем это кончилось, уже известно. Но Петр не мог успокоиться.

— Молчать надо было!

— А я боялся, что твоя улетит, — оправдывался Митрюня и повернулся ко мне. — Ты видел, тетерка к нему на шалаш села.

— Видел! — довольный сверх всякой меры, что все кончилось, соврал я. — Видел, я все видел.

— Зачем же ее пугать? Я тихо лежал! — недовольно проворчал Петр и вышел из своего укрытия.

Утро кончилось, наступал солнечный, ясный, без единого облачка весенний день.