Быть иль… Казаться

Однажды он присутствовал при публичной казни бойца ополчения, в поисках кайфа укравшего из аптечек своих товарищей ампулы буторфанола4. Ради удовлетворения своей прихоти он уменьшил для своих сослуживцев шансы выжить, ведь, как утверждают медики, при ранениях немало смертей происходит от шока, с которым не справился организм.

Наверное, нравиться такое зрелище может только душевнобольным людям, но приговор, по мнению Ивана, был совершенно справедливым.

Неизбежным было присутствие в рядах защитников родной земли людей случайных, тех, кто преследовал здесь совсем иные, своекорыстные цели. По-видимому, таких было немного, так, во всяком случае, Ивану хотелось верить, но о «беспределе вояк» он знал не понаслышке.

Как-то вечером в один из последних дней лета Ивану позвонил знакомый ополченец. Несмотря на то, что знал он этого нагловатого типа достаточно давно, знакомство их было довольно поверхностным: ни на каких совместных операциях вместе им бывать не доводилось, да и говорили в его адрес что-то не особо хорошее. И вообще, Бегунша мало походил на воина: легко краснеющий и слезливый в тех ситуациях, где сталкивался с грубыми и хамоватыми бойцами, он не стеснялся расписывать в красках своё мужество и хладнокровие перед наивными, плохо знающими его людьми. На тот момент он выполнял какие-то милицейские функции, поскольку всегда активно рекламировал свой опыт оперативника.

– Братик, дело есть – я по заданию командира тут работаю. Можешь подъехать? – и Бегунша назвал городской район неподалёку от места, где находился в тот момент Иван.

Иван скривился «братику»: «Сестрица объявилась, гляди-ка», но смолчал и обещал подъехать.

Через десять минут его машина остановилась возле ворот добротно сделанного, большого дома. Возле калитки прохаживался худощавый, похожий на суслика «братик». Увидел вылезавшего из машины Ивана, он широко заулыбался:

– Ты вовремя как раз, – и, заговорщицки прищурившись, зашептал: – Надо этого пингвина раскулачить: две машины во дворе стоит, прикинь! Опелёк-бусик нульцевый и джипец нехилый! А нам ездить не на чем, ты прикинь!

И, сделав нарочито возмущённую физиономию, Бегунша картинно развёл руками в стороны.

– А кто это такой, – нахмурился Иван, к «отжимам» он относился крайне неодобрительно.

– Да какой-то хитрожопый фуфломёт, – затараторил Бегунша, – я тут по заданию Бати. Нам срочно транспорт нужен, как раз бусики!

Войдя во двор он увидел пожилого смуглого мужичка, растерянно смотревшего на входивших ополченцев.

– Вы кто будете? – начал Иван с порога. – Чем занимаетесь? Автомобили ваши?

Мужичок зашёл в дом и тотчас вернулся – с документами и грамотами в руках. Выяснилось, что он пенсионер, заслуженный шахтёр; один из автомобилей принадлежал ему, второй – его родной сестре. Документы были в порядке. Иван извинился и направился к выходу. Бегунша засеменил за ним:

– Братик, ты куда? Мы что, так и оставим ему это всё?! Давай хоть бус заберём!

Иван остановился и зло посмотрел на него:

– У кого заберём, у заслуженного шахтёра, инвалида, здоровье своё под землёй оставившего?!

– Да не, – сориентировался Бегунша, – у сестры-то чё не забрать? Она, гляди, кобыла хитросделанная, нашла где тачку притырить! Где она деньги на неё взяла? Барыжничала стопудово!

– А я тебе зачем для такой «операции»? – Иван начинал терять и без того скудное терпение.

– Так я ж на машине, братик, думал, ты за руль сядешь, – округлил глаза Бегунша.

Иван посмотрел на него, сплюнул на землю и пошёл к машине. Открыв дверь, он остановился:

– Не тронь мужика.

… Спустя немного времени выяснилось, что Бегунша был замешан в распространении наркотиков и некоторых других неблаговидных делах, но успел своевременно скрыться из города.

С наступлением осени обстрелы города продолжались, хоть уже и не с такой интенсивностью. В центр теперь «прилетало» реже, враг больше утюжил окраины. По-прежнему гибли мирные граждане и по-прежнему среди жертв обстрела было немало детей. Попытки штурмовать город прекратились – враг использовал тактику изнурения.

Вскоре произошло знаменательное событие: в кафедральный собор Горловки прибыла главная святыня Одессы, образ чудотворной Касперовской иконы Божией Матери, не покидавший ранее места своего хранения.

По древней традиции начальство предложило, обратившись за помощью к Пресвятой Богородице, совершить объезд границ города с образом Пречистой Девы. Выполнение этой задачи поручили Ивану, который, получив в сопровождение отделение бойцов, и совершил эту почётную миссию.

Возможно, кто-то счёл бы это действием самовнушения, но, вернув чудотворный образ в храм, Иван твёрдо знал, что враг в город не войдёт.

Давно было замечено, что во времена значительных общественных потрясений резко ползёт вверх кривая заболеваний психическими расстройствами, происходят вспышки массовых психозов: стабильность душевной жизни многих людей жёстко обусловливается стабильностью окружающего мира, и когда вокруг царит хаос, нарушается порядок и в головах.

С этим явлением неоднократно сталкивался и Иван. Один из его знакомых страдал болезненным расстройством воображения, делавшим невозможным адекватное восприятие действительности: он приписывал себе способности и знания, которыми никогда не обладал, а своему болезненному бреду отдавал предпочтение перед реальностью. Удивительно было, что Генриховичу удалось произвести на всех должностных лиц такое впечатление, что ему, малознакомому на тот момент человеку, доверили высокую должность в отряде и лишь по прошествии нескольких недель заметили его странности. Сумасшедшие бывают очень убедительными.

Этот случай был не единичным, но более примечательными и значимыми всё же представляются проявления сумасшествия иного рода – нравственного, встречающегося куда чаще ментального и оставляющего при этом более тягостное впечатление.

Знакомый Ивану Ролик занимался не только контрразведкой, но попутно решал и многие другие немаловажные для осаждённого города вопросы: вёл переговоры с колеблющимися военнослужащими противной стороны, принимал участие в информационной войне, разоблачая ложь вражеских СМИ и освещая освободительный характер борьбы повстанцев, контролировал поступление гуманитарной помощи.

Когда заболела его супруга, она отправилась в центральную городскую больницу, не прекращавшую свою работу во время всего вооружённого противостояния. Её довольно быстро обследовали и выписали длинный список лекарств, необходимых для приобретения в первую очередь. Медикаменты продавались здесь же, в больничной аптеке. Сумма показалась девушке немалой, и она позвонила мужу.

Ролик на память не жаловался, поэтому, услышав название перечисленных женой медикаментов, немедленно приехал к лечащему врачу – получился небольшой скандал. Дело было в том, что большая партия именно этих препаратов накануне поступила в больницу в составе гуманитарной помощи.

Впрочем, для жителей образовавшейся республики новостью этот случай не показался бы: все привыкли к тому, что гуманитарка появляется на прилавках магазинов, аптек и рынка одновременно с началом выдачи помощи нуждающимся или поставкой продовольствия военнослужащим народной армии.

Проявления особого цинизма встречались среди всех категорий и прослоек населения, так же, как с другой стороны, имелись примеры самоотверженности и готовности к самопожертвованию.

Ивану были известны случаи, когда перевозчики на полпути вымогали у попавших в безвыходное положение беженцев – женщин с детьми – астрономические суммы, угрожая высадить их в лесу. Но слышал он и о том, как водитель автобуса рисковал собственной жизнью ради спасения пассажиров.

Наивно было бы ожидать, что в тяжёлые для народа времена во всех поголовно завопит во всё горло придушенная совесть – всегда ли есть чему кричать?

Сложная обстановка создаёт условия для проявления того, что само просится наружу: что сильнее в человеке, то и побеждает. Кого-то зрелище или осознание чужого горя делало сострадательней, подвигало к совершению геройского поступка, кто-то, напротив – «адаптировался», воспринимая обилие страданий вокруг как некую данность, новые условия изменившейся реальности, т.е. как норму.

Человек слишком слаб и зависим от своего окружения. Недаром история передаёт как примеры героизма и доблести описания противостояний личности неблагоприятной среде. В сущности личность и является таковой благодаря способности сохранять внутреннее постоянство – независимо от обстоятельств внешних. К сожалению, это не норма, а скорей исключительность.

Что же можно требовать от толп перепуганных людей, движимых инстинктом самосохранения?

Насколько велика вина тех, кто перенял образ действий преступных верхов и пытался воспользоваться хаосом, чтоб поживиться? Наверное, немало было тех, кто счёл, что вправе «грабить награбленное», и кое-кто из оказавшихся в ополчении тоже думал так.

«Отжатые» автомобили, грабежи, насилие, хищения и продажа оружия, распространение и употребление наркотиков, пьянство во время несения службы – все эти преступления не могли характеризовать ополчение в целом, но даже совершаемые отдельными его членами бросали тень на всё освободительное движение. Кроме того, необходимо заметить, что расцвет преступности среди бойцов народной армии пришёлся на то время, когда активные боевые действия были приостановлены, отряды ополчения преобразованы в бригады и корпуса, и основным занятием бойцов стало формирование массовки для фотоотчётов, несение нарядов и другие прелести перенятой из армии соседнего государства внутренней жизни подразделений.

В отрядах ополчения недоставало личного состава для решения боевых задач, и при этом своими действиями здесь обнаруживались люди случайные, компрометировавшие саму идею защиты Отечества. Но и в период активных боевых действий, прикрываясь маской народных защитников, в городах орудовали банды, занимавшиеся вымогательством, похищением людей, убийствами и разбоями. Ивану был известен случай, когда вышвырнутые из армии негодяи, припрятав миномёт, обстреливали жилые кварталы своего города – «куража ради».

Как эти подонки очутились в рядах повстанцев?

Свой ответ на этот вопрос предлагал замечательный русский историк С.М. Соловьёв, полагавший, что в образовании казачества значимую роль сыграла идея богатырства, или внутренняя жажда некоторых жителей Руси «силушкой поиграть», «удаль молодецкую» испытать вследствие ощущавшегося избытка сил и неумения найти им применение. Природа человека не меняется, и в наше время по-прежнему встречаются желающие показаковать.

Вместе с тем, в условиях безыдейного общества, раздробленного на атомы индивидуумов, у наиболее здоровых сил растёт спрос на объединяющую идею, которая оказывается тем привлекательнее, чем более справедливой и значимой она кажется и чем большую жертву может потребовать у своих приверженцев. Однако, немалую долю в любом крупном общественном течении составляют люди случайные, которые ищут не более и не менее как возможность примкнуть к сильному движению, чтобы ощутить силой себя: «кто был ничем, тот станет всем».