Цепи и воды

Мрачные слухи бродили по сонным тропкам Стародубравья. Редкие странники рассказывали жителям охотничьих деревушек, что бродит по лесам чудище страшное, полузверь-получеловек. Рассказывали, будто воет он ночами, словно от страшного горя. Говорили еще и о том, будто не может взять его ни стрела, ни меч, ни копье острое. И от того воет это чудовище так тоскливо и злобно, что ищет по лесам какую-то утерянную драгоценность, но найти никак не может. Тени клубились в тени вековых деревьев, и охотники, уходя на промысел, чутко прислушивались - не подстерегает ли их этот зверь дикий.

Один следопыт как-то раз даже похвалялся, будто бы смог поразить воющее чудовище с помощью особенных арлидийских стрел, привезенных из-за моря, и даже показывал якобы содранную с чудовища шкуру. Как потом выяснилось - шкура оказалась медвежьей, и стрелок был с позором изгнан. А слухи тем временем не прекратились, расползаясь по окрестным землям все сильнее.

В эти самые дни одичавший человек продирался сквозь безлюдные заросли. Он шел на звук текущей воды. Ноги вывели его к ручью, бравшему начало где-то в холмах. Добравшись до ручья, он рухнул на четвереньки, совсем как зверь, и принялся жадно пить, помогая себе руками. Напившись, человек сел на берегу и завыл волком.

Он вспомнил, что некогда звали его Дагар. Что родился он к югу отсюда, в Срединных землях, где бескрайняя зеленая равнина лишь изредка перемежается перелесками. Отцом его был богатый землевладелец. Дагар вспомнил, как отец учил его в детстве обращаться с мечом и ездить на коне. Вспомнил песни, которые пела ему мать, склонившись над колыбелью. Вспомнил детские годы, и веселый ветер, бьющий в лицо.

Дагар был самым младшим ребенком в семье. Наследство стареющего отца братья точно бы разделили между собой, оставив Дагару лишь жалкие крохи. С самых ранних лет он был очень гордым и не желал довольствоваться этими подачками. Поэтому, вскоре после совершеннолетия Дагар собрал ватагу лихих людей и ушел на запад, в Пограничные земли. Край этот был совсем диким: засушливая степь, рассеченная несколькими небольшими реками. Ни кола ни двора на много дней пути вокруг. Разбойники прозвали его Стервятником.

Обычно их отряд разорял деревни хевелов к юго-востоку от степей. Но иногда они забирались и на запад, в земли Ольбрии. На самом деле, Дагару Стервятнику было все равно кого грабить и убивать.

На первых порах ватаге Стервятника сопутствовал успех. Когда он в своем длинном плаще, обнажив саблю, несся во весь опор во главе отряда лихих всадников, мало кто из врагов мог не дрогнуть. Сталь сверкала в его руке, а ветер бил в лицо. За все годы разбойной жизни никто ни разу не слышал от Дагара и доброго слова, и даже самым верным его сподвижникам доставались лишь злобные взгляды исподлобья, презрительные усмешки да пинки. Стоит ли удивляться тому, что головорезы бросили Дагара, когда тому не повезло попасть в беду? Всю жизнь Дагар презирал людей. Они казались ему суетными, нерасторопными, скудоумными. В глубине души, вероятно, презирал он и себя самого, но едва ли был готов в этом признаться.Он вспомнил все годы, полные жестокости и убийств. Он хотел подняться очень высоко, но упал очень низко. Он вспомнил как оказался в этом лесу и почему не хотел возвращаться обратно. Он вспомнил все дела свои. Вспомнил и завыл волком.

Время неспешно текло своим чередом. Журчал ручей. Человек сидел на земле и оплакивал прежние дни. Все тело его саднило от боли, будто огненные бичи впивались в кожу.

В полдень Дагар нашел силы подняться и отправился прочь от ручья. На теле саднили раны. Ступать было тяжело. Он не знал куда шел, потому что не помнил дороги. Память, столь услужливо напомнившая о разбойных летах, совсем не сохранила воспоминаний о лесе. Ноги словно сами вывели его на едва заметную тропу. Дагар все шагал по ней, пока, наконец, не увидел вдалеке поднимающийся дым. Если есть дым, значит там селение. А если есть селение, значит есть и люди.

Поселок оказался совсем небольшим: несколько деревянных домов, обнесенных прочным тыном, да ворота со сторожевой вышкой. На вышке сидел, свесив ноги, скучающий сторож: паренек лет двенадцати.

- Кто ты такой будешь? - с недоверием спросил он Дагара, когда тот приблизился.

Дагар остановился. Он молчал, не находя что сказать. И правда - кто же он такой? Разбойник? Сын дворянина?

Сторож пристально вглядывался в пришельца: одет в лохмотья, грязный, пришел из леса, не может сказать кто таков. Очень уж это подозрительно.

- Ты отвечать-то будешь, бродяга? - еще раз спросил сторож, попытавшись сурово повысить голос и едва не дав петуха, - Или ты немой?

"Кто ты такой?" - словно колокол гремел вопрос селянина в голове Дагара. "Кто ты такой?"

- Я... - прошептал он, и продолжил громче, чтобы человек на вышке услышал, - Я - человек!

Паренек смерил Дагара недоуменным взглядом, но видимо, ответ его устроил.

- Да вижу я, что человек, - смягчившись, произнес он, и после добавил- Ладно, вижу, что ты не тать какой, больно жизнью битый, а там староста разберется.

Отворив ворота, сторож провел Дагара через деревню к одному из домов. Внешне он ничем не отличался от других: стены, сложенные из потемневших от времени бревен, дощатая кровля, огород за забором.

Внутри за большим дубовым столом обедал дородный бородатый мужчина средних лет. Рядом на лавках сидела полная рыжеволосая женщина с двумя детьми, видимо жена.

- К нам тут бродягу какого-то принесло, - обратился сторож старосте.

Староста деревни, привыкший, по видимому, сурово сдвигать брови, поднял голову от миски.

- Тебе тоже доброго дня, Бор, - проговорил он, мрачно глядя на сторожа.

Паренек замялся. По правде сказать, взор мужчины вселял в Дагара страх. Староста промокнул рот хлебным мякишем, и грузно поднялся из-за стола.

- Бродягу принесло. Бывает, - произнес он, словно катая слова по языку, - Эй, - обратился он к Дагару, - зовут-то тебя как?

- Да...Дагар, - пробормотал в ответ тот.

- Дагар, значит. Хорошее имя, высокородное. Откуда ты родом будешь, Дагар?

- Из леса, - только и смог выдавить из себя бродяга. Слова пока давались ему с трудом.

- Дагар из леса, - усмехнулся староста. - Хороший гость, ничего не скажешь. А как это тебя в лес занесло, не помнишь?

Дагару показалось, что бородач просто играет с ним, как кошка с крысой, прежде чем сожрать.

- Долго рассказывать, - проговорил он.

- Ну ты все же расскажи. Времена нынче неспокойные, лихих людей много. Как знать, не навлечешь ли на нас ты беду?

Дагар вздохнул и указал рукой на скамью.

- Сяду? - спросил он.

- Садись, - ответил староста.

Дагар сел. Дети, мальчик лет восьми и девочка лет пяти, смотрели на него со смесью страха и интереса. Их мать - с плохо скрываемой тревогой.

- Я родился на юге, - начал Дагар рассказ. Говорить стало чуть легче. - Потом вел дела. В Порубежье.

- Дела? - староста крякнул и хитро прищурился, - Какие такие дела могут быть у доброго человека в Порубежье? Места у нас тут дикие, но про ватажников мы слыхали. С ними ходил поди?

Внутри у Дагара все онемело. Он не ответил. Неужели он с таким трудом добирался до людей только ради того, чтобы нелепо погибнуть от рук озлобленных селян? Впрочем, мог ли Дагар их за это винить? Сколько горя он когда-то приносил таким бородатым крестьянам, их женам и детям. Бродяга сжался и приготовился к худшему.

Староста нахмурился. Его жена смотрела на Дагара со все большим страхом, приобняв руками сынишку.

- Как тебя в леса занесло? - пророкотал голос бородача.

- Не хочу говорить, - только и смог произнести Дагар, - Не хочу. Противно.

- Ну, не хочешь говорить - дело твое, - гораздо суровее, чем прежде произнес староста, заставив лесного пришельца затрепетать, - Выкинуть бы тебя прочь, бродягу поганого, да больно жалко бедолагу. Видать, хорошо тебя жизнь потрепала. Да и оружия у тебя нет. Дам тебе кров и стол, с батраками нашими, но тогда и работать придется. Задаром у нас не кормят. И замашки свои разбойные тут не выказывай, усвоил? Коли обидишь кого, разговор коротким будет. Понял?

Мужчина смотрел на Дагара твердо, но без страха. Да и кто бы теперь боялся жалкого, полуголого человека, умоляющего взять на постой.

Дагар кивнул. Здешние жители были суровы, но по-своему добры.

- А пока иди в баньку, отмойся, да поешь хоть что-то, - смягчился тем временем хозяин дома, - Кожа да кости, смотреть на тебя грустно.

Помывшись и поев, Дагар захотел спать. Староста решил не нагружать бродягу работой в первый день и милосердно разрешил отдохнуть в стоявшем рядом с домом сарае. Едва оказавшись на сене, Дагар сомкнул веки и заснул.

В ту ночь ему впервые за долгое время приснился сон...

...Ватага всадников атаковала клином. Два десятка разбойников, улюлюкая, неслись на стражей западного удела, сжимая в руках копья и длинные сабли. Клин возглавлял их атаман, жестокий Стервятник. Копыта грохотали по земле, топча траву и поднимая пыль. Навстречу им, скакал отряд княжеской стражи. Он видел, как шлемы и кольчуги блестят под лучами полуденного солнца. Головорезы Стервятника не могли похвастаться столь же хорошим вооружением. Впрочем, на их стороне была численность.

Два отряда неумолимо приближались друг к другу.

Стервятник решил применить хитрость. Когда до сшибки оставалось всего ничего, он скомандовал своим всадникам атаковать противников слева. Атаман рассчитывал застать врага врасплох лихим фланговым ударом.

- Налево, - во всю глотку прокричал предводитель разбойников, - Налево и руби!

Ватага ответила ему радостным боевым кличем. Заслышав крики разбойников, дружинники ответили им своими. Стало очень шумно. Затея Стервятника почти удалась: им просто не хватило времени. Слишком долго всадники разворачивали коней. Маневр не удался, и вот - уже во фланг ватаги Стервятника врубились на полном скаку княжьи всадники.

Металл заскрежетал о металл. Стервятнику повезло оказаться не в центре сражения, где уже несколько его товарищей расстались с жизнью. Ватажники отчаянно сопротивлялись, но куда им было до лучших воинов западного удела. Стервятник, который всю жизнь был сообразителен, и на этот раз быстро понял, что дело складывается не в его пользу.

- Бежим! - рявкнул он, - Отступаем! Вертай коней!

Разбойники принялись разворачивать скакунов. Они еще могли бы уйти от погони и рассеяться по степи. Стервятник пришпорил коня. Неожиданно для него, из-за лежащего за их спинами холма показалось полторы дюжины спешившихся лучников. Видимо, они оказались там заранее. Командир стрелков взмахнул рукой и в сторону ватажников со свистом устремились стрелы.

- Засада! - отчаянно крикнул кто-то из разбойников.

- Рассыпайсь! - только и успел скомандовать Стервятник.

Одна из стрел сразила под ним коня. Он едва высвободился из стремян, прежде чем рухнуть в пыль. Рядом пал конь, придавив Стервятнику ноги. Атаман закашлялся, пытаясь освободиться из-под придавившей его туши.