Кольца с Сатурна

Спорщики тут же успокоились и, низко поклонившись, снова заверили короля во всемогуществе современной науки и древней магии. Придворные облегчённо вздохнули. Канцлер вскользь заметил, что пора бы уже и сообщить этим энтузиастам, в чем же будет заключаться их задача.

- Вот ты и сообщи, - буркнул король. - Кстати, назначаю тебя ответственным за эту экспедицию.

Канцлер вздрогнул, но быстро взял себя в руки и низко поклонился. Затем посмотрел на своих новых подчинённых. Оба уже раскрыли было рты, но вглядевшись в мрачное лицо канцлера, тоже посерьёзнели и сочли за благо промолчать. Им вдруг тоже стало интересно, в чем состоит задача, которую они с таким пылом взялись решить.

- Господа, - произнёс канцлер скучным голосом. - Вы должны создать корабль... Или, вернее, аппарат... В общем, вы должны придумать способ доставить нашу экспедицию на Солнце.

- Ку... Куда? - поперхнулся придворный механик.

- О как прикажете понять слова загадочные эти? - потрясённо прошептал придворный маг.

- А так и понять. - Канцлер обернулся к окну и указал рукой на висящий в небе сверкающий шар. - На Сол-н-це, - раздельно проговорил он. - Что тут непонятного?

- Но ведь мощи паровой машины не хватит для... - растерянно пробормотал Парациус.

- Все демоны ужасной преисподней, не смогут даже близко подлететь... - эхом отозвался Эрландор.

- Избавьте меня от технических подробностей, - нетерпеливо взмахнул рукой король. - Подробности обсудите наедине. А вы, канцлер, проследите чтобы у них было подходящее помещение и обеспечьте их всем необходимым для работы.

И король ещё раз взмахнул рукой, на этот раз плавно и величественно, показывая, что аудиенция окончена.

"О демоны ужасной преисподней, коррозия проевшая металл", - мысленно простонал Публий. За три дня он многое почерпнул у своих подопечных. Именно в таком стиле они и переругивались все три дня. А дело не двигалось. Вот и сейчас...

- Три половины от семи восьмых возьми и раздели на десять дюжин... - заунывно декламировал маг, заглядывая в толстую пожелтевшую от времени книгу.

- Да сколько ж можно?! - Возбуждённо жестикулируя, придворный механик бегал по комнате. - Да сколько ж можно нести эту белиберду?! Нам надо построить...

- Блестит железом чешуя дракона. И нити голубого серебра ей придают... - невозмутимо продолжил Эрландор.

- Ну вот, теперь ещё и голубое серебро. Ты сам-то его видел?

Эрландор отложил книгу, и, покопавшись в большом холщовом мешке, извлёк из него тонкую пластинку из какого-то металла и молча протянул Парациусу. Пластинка и впрямь была серебристо-голубой.

- Что это? - брезгливо спросил механик, однако пластинку взял. Ощупал её, внимательно рассмотрел, даже понюхал. - Это же просто хром! - воскликнул он наконец. - Никакое не голубое серебро.

- У каждой вещи тысяча названий, и в каждом слове тысяча вещей, - разъяснил Эрландор.

- Это идиотизм, придумывать тысячу названий... Но подожди, если добавить хром к железу, действительно можно получить жаропрочную сталь. Но нужно знать пропорцию... Так, что ты там болтал про "три половины"?

Публий по прежнему почти ничего не понимал в беседах своих подопечных, но дело, похоже, сдвинулось с мёртвой точки. Сорок восемь собранных со всего королевства кузнецов день и ночь что-то ковали, а две дюжины подмастерьев с энтузиазмом переливали разноцветные жидкости из одной колбы в другую. Смешиваясь друг с другом жидкости меняли цвет, распространяли очень неприятный запах, а иногда и взрывались. Парациус и Эрландор руководили всем этим бедламом и вели между собой непонятные беседы.

- Чем больше будет горючего, тем больше нужно будет горючего, чтобы поднять это горючее. А бочка, в которой будет заключено горючее, тоже имеет вес... - задумчиво бормотал Парациус.

- Как ящерица сбросив часть хвоста, дракон понёсся ввысь еще быстрее! - вычитал Эрландор в своей толстенной книге.

- Погоди, погоди... - Придворный механик с размаху ударил себя ладонью по лбу. - Как просто! Нужно сделать несколько бочек! И сделать так, чтобы пустые отцеплялись... Однако... - Парациус задумался и зашевелил губами, что-то подсчитывая. - Чтобы достичь параболической скорости...

- Невидимые нити держат прочно, и тянет мать-земля к себе назад, - откликнулся маг.

- Однако... Если мы не выполним приказ...

Эрландор нахмурился. Лихорадочно перелистнул несколько страниц. Всмотрелся в текст и продекламировал:

"Незрим воздушный океан, и кажется он незаметным..."

- Точно, - обрадовался механик. - Воздух, трение... Да всё так раскалится...

- Сравнить возможно тот огонь, лишь с солнечным горящим диском... - снова обратился к своей книге маг.

- И тому, кто будет сидеть в нашей ракете... - Парациус бросил быстрый взгляд на канцлера и резко оборвал фразу.

Речи двух мудрецов становились всё более непонятными, но дела их говорили сами за себя, и вскоре на примыкавшем к дворцовому парку пустыре, среди пышных зарослей крапивы и чертополоха высилась сверкающая серебристая башня. Осмотрев сооружение со всех сторон и пнув несколько раз прочную стальную поверхность, канцлер Публий счёл возможным доложить королю, что ракета, или, как её предпочитал называть Эрландор, Небесный дракон, готова к старту. Оставалось лишь решить, кто на ней полетит. Впрочем, тут вопроса не было. Немедленно были отправлены приглашения семи окрестным принцам - тот из них, кто совершит этот славный подвиг должен был, как водится, получить руку и сердце принцессы Карины. Половины королевства не предлагалось, но, поскольку король был вдовцом и других детей у него не было, то счастливчик мог в перспективе рассчитывать и на всё королевство.

Принцесса, правда, устроила истерику, бросала на пол посуду (к счастью серебряную, а не фарфоровую) и снова вспоминала этого своего капитана. Но король был уверен, что как только начнут прибывать влюблённые принцы, все эти бредни мигом вылетят из её хорошенькой головки.

Возможно, он был и прав, но беда была в том, что принцы не прибыли. Вместо них пришли письма. Четыре письма содержали вежливые отказы. Принцы соглашались сразиться с любым, даже самым свирепым драконом. Согласны они были участвовать и в рыцарском турнире. Но лететь на Солнце в какой-то бочке... Нет, это совершенно несовместимо с их достоинством. И нарушает все обычаи.

Ещё два письма тоже были с отказами, но не с вежливыми. Брагор, принц королевства Акмалия, на которого король возлагал особенные надежды, ответил что "эта затея с ракетой ещё большая глупость, чем даже пресловутый "Великий" канал". Так и написал - слово "Великий" в кавычках! Королевский совет даже обсуждал возможность объявления войны. И только опасение, что военные действия могут сорвать отправку экспедиции, заставило короля задуматься. В конце концов было решено ограничиться заключением в темницу акмалийского посла и запрещением акмалийским купцам пользоваться Великим каналом - с того самого момента, когда он будет построен, и до скончания веков.

Принцесса снова устроила истерику и снова бросала на пол серебряные тарелки, с вожделением поглядывая на запертый в шкафу единственный фарфоровый сервиз. Король приказал выставить у шкафа гвардейский караул. Несколько успокоившись, наследница престола заявила, что оставлять без ответа такое страшное оскорбление нельзя. И наилучшим способом поставить на место этих хамов-принцев будет выдать её, принцессу, замуж за какого-нибудь нищего капитана, например за...

Тут истерику устроил король. Однако, проткнув шпагой несколько гобеленов, он успокоился и распорядился пригласить во дворец всех холостых герцогов, коих в королевстве, по данным министерства матримониальных связей, насчитывалось семнадцать. Принцесса уже слишком устала, чтобы устраивать ещё одну истерику, и потому просто удалилась в свои покои, громко хлопнув дверью.

Отечественные герцоги были не столь горды, как иностранные принцы и во дворец прибыли все. Чтобы посмотреть на принцессу и ракету. Принцесса всем очень понравилась. Ракета - нет. Чтобы исправить это впечатление, решено было устроить небольшую демонстрацию. Ракета должна была чуть-чуть взлететь, повисеть немножко в воздухе и благополучно приземлиться обратно на землю. Но кто будет управлять ракетой? Среди герцогов желающих не нашлось. Среди графов тоже. Даже бравые гвардейские офицеры, и те не рвались в добровольцы. Несмотря даже на обещание крупной денежной премии и повышения в чине. Тут принцесса снова вспомнила про одного бесстрашного капитана, который...

Король изменился в лице. Король топнул ногой. Король произнёс слова несовместимые с королевской честью и достоинством. Но других добровольцев не было, и король приказал доставить во дворец этого проклятого капитана...

Утром, едва лишь первые лучи Солнца, того самого Солнца, которому вскоре предстояло быть открытым, осветили башни столицы, придворное общество, пройдя через королевский сад, вышло на пустырь. Раздался жуткий вопль - это одна из придворных дам потрогала из любопытства толстый крапивный стебель. Тонкая перчатка оказалась совершенно недостаточной защитой от этого ужасного растения. К счастью, отважные кавалеры тут же ринулись на помощь. Обнажив шпаги и мечи бросились они на врага. Отвага и дружный натиск быстро принесли плоды: среди густых зарослей была прорублена широкая дорога, по которой и двинулись вперёд придворные. Однако и теперь путь их не был лёгок. Придворные дамы запинались на кочках, скрытых скошенной травой, и были вынуждены поминутно хвататься за своих кавалеров. Это не совсем соответствовало придворному этикету, но в данных тяжёлых условиях было вполне простительно. Ещё хуже было то, что вокруг во множестве роились потревоженные мухи и комары, а очень неприятные жучки и совсем уже страшные пауки быстро карабкались вверх по шёлку и бархату придворных платьев. И забирались в такие места, где борьба с ними становилась совершенно невозможной - всё из-за того же придворного этикета. Но король, яростно хлопая себя по щекам и цепляясь пурпурной мантией за скошенные кусты репейника, целеустремлённо двигался вперёд за рыцарями и гвардейцами, самозабвенно рубившими траву. И, деться некуда, приходилось, спотыкаясь и падая, следовать за ним.

Наконец - пришли. Впрочем, пришли, похоже, куда-то не туда. Огромная башня ракеты высилась совсем в другом конце пустыря. А здесь, посреди круглой расчищенной от травы площадки стояла лишь маленькая четырёхметровая башенка с заострённым концом. Как выяснилось, за ночь Парациус и Эрландор сняли с ракеты верхнюю часть и перенесли её сюда. Каких демонов и какое колдовство они этого использовали лучше было и не думать.

К ракете прислонили деревянную лесенку и подвели к ней капитана Марича. Капитан с тоской посмотрел на блестящую башенку, составленную из двум стальных бочек. Внезапно ему захотелось вернуться в свою милую уютную темницу, где как раз в это время разносили утреннюю пайку чёрного хлеба. А после завтрака можно было перестукиваться с акмалийским послом. Тот знал столько прелестных анекдотов...