Лодка

- Забавные рассуждения, молодой человек, - сказал Якоб.

- Я вижу, Вы не очень-то согласны. Могу доказать это прямо сейчас!

Юноша сделал шаг к приоткрытому окошку, через которое с высоты был хорошо виден шумный зал таверны.

- Подойдите сюда!

Якоб уже начал жалеть о своей доброте. Он с большой неохотой поднялся с лежанки и, тяжело опираясь на трость, подошел к окошку.

- И что? Таверна как таверна - обычное дело, - недовольно прогудел старик.

- Для Вашего привычного взгляда так и есть! Но присмотритесь повнимательнее. Видите?

- Что? - спросил Якоб, начиная раздражаться.

- Вон тот господин в дальнем углу! Присмотритесь....

Якоб недовольно повел плечами, но все же сосредоточился и принялся наблюдать за происходящим. Прошло несколько минут. Теперь Якоба не надо было уговаривать: он незаметно для себя стал улавливать эту связь - этот узор случайных движений, обрывков фраз и выражений лиц. Якобу вдруг стала открываться изнанка знакомой кабацкой суеты, на которую раньше он не обращал никакого внимания. Старик смотрел словно другими глазами: в "чистом углу", как его называла Марит, у окна сидел господин. На нем был костюм из темного сукна с белым батистовым воротником и манжетами. Господин излучал уверенность и жажду развлечений. Он уже расправился с телячьей ногой и потрохами с горошком. Запив все это бокалом выдержанного рейнского, он поглядывал теперь на мясной пирог со смородиной, приправленный специями. В центре стола (Марит расстаралась!) красовался экзотический уксус в графинчике из венецианского стекла. Напротив господина, на краю стула, пристроилась старуха, явно сводня. Она набивала табаком длинную трубку и заглядывала ему в глаза.

Старуха положила трубку рядом с угольной кастрюлькой и развернулась к соседнему столу. За столом неубедительно скучала скромного вида девица. Впрочем, Якоб без труда заметил игривый румянец на ее щеках. Через несколько минут тихого перешептывания с молодой особой, старуха завела руку за спину и сложила ладонь ковшиком. Господин незаметно положил в нее несколько монет и принял нарочито благопристойный вид. После этого девица встала из-за стола и скрылась за дверью, которая вела в отдельную комнату, отведенную Марит "для ночлега постояльцев". Господин опрокинул стаканчик. Пошатнулся и поспешил следом.

Якоб брезгливо поморщился. Так и есть! Он давно стал подозревать Марит в желании заработать еще и на этом. Ему вдруг стало неприятно, и он решительно захлопнул створку окошка.

- Хватит! - сердито сказал Якоб.

- Простите! Я не хотел Вас расстроить, - виновато сказал юноша.

Стало тихо. Якоб успокоился и выглядел теперь пристыженным. Смягчившись, он сказал:

- У тебя получилось меня убедить, но пора и отдохнуть. И еще... - Он сделал паузу. - Если хочешь, можешь заночевать здесь. В углу есть пара одеял.

- Спасибо! - обрадовался Хальм. - Я Вас не стесню! Завтра с рассветом я должен ехать дальше!

- Давай ложиться, - сказал старик, устраиваясь на своей лежанке и задувая свечу. Он чуть помедлил и добавил: - Пусть у тебя все получится... в Харлеме....

- Благодарю! - с чувством ответил Хальм из темноты. - Вы очень добры!

- Наверное, слишком...- проворчал Якоб, поворачиваясь на бок.

Якоба разбудил звон посуды, донесшийся снизу, из кухни. Было уже позднее утро. Якоб сел на лежанке и непонимающе оглядел свою каморку. Хальма не было. Оба одеяла были аккуратно свернуты и лежали на табурете. Якоб нахмурился. Как же он так проспал?! Обычно он поднимался с петухами, а тут! Он мотнул головой и плеснул на лицо воды из кувшина. "Уф-ф..." - фыркнул он, окончательно приходя в себя. "Нехорошо получилось... ладно... дела не ждут..."

Якоб уже вышел из своей комнаты и собрался затворить дверь, когда заметил улыбающегося себя! Снаружи, углем на двери, быстрыми штрихами был нарисован он - Якоб. С улыбкой во весь рот! Да так похоже, что по спине старика пробежали мурашки. "Ах ты, проказник", - растроганно подумал Якоб. "Удачи тебе, сынок..." - прошептал он и смущенно обернулся, опасаясь, что кто-то заметит его повлажневшие глаза. Затем Якоб привычно сунул в зубы пустую трубку. "За работу!" - подогнал он себя, настраиваясь на новый день.

Прошла неделя, потом другая. Осень пересекла свой экватор, и теперь все чаще небо затягивало низкими тяжелыми тучами. Лодка была готова. Якоб спустил ее на воду и прошелся вдоль берега. Старик остался доволен: она хорошо слушалась руля и уверенно держала курс. Теперь он мог держать ее у причала. "Со дня на день должно начаться..." - думал Якоб, испытывая щемящее душу предвкушение. "Скоро... совсем скоро..."

Якоб надеялся на своей лодке отыскать "Язык Океана" - то место, где, по слухам, темные воды северного океана глубоко, "до печенок", врезаются узкой полосой в прибрежные моря. По старым рыбацким легендам именно там рождаются самые сильные бури. Даже опытные шкиперы не рискуют совать туда свой нос без крайней нужды.

Еще в молодости, сидя в кубрике за стаканчиком в дружной компании, Якоб с жадным интересом слушал рассказы тех немногих, кому довелось пройти через "Язык". Тех кому повезло вернуться. Он чувствовал непреодолимую тягу к этому месту. С годами она только усиливалась. А в последнее время стала вовсе невыносимой. Океан звал Якоба.

Старик возвращался к себе. Моросил дождь. "Все идет по плану..." - думал он, не обращая на сырость никакого внимания. Начало темнеть, когда он открыл дверь таверны. Якоб прошел внутрь. Он был уже у своей лестницы, когда услышал противный крик снохи.

- Явился! Посмотрите на него! - визгливо начала Марит. - Опять шлялся неизвестно где! Это когда у нас почти полный зал! Конечно! Нам помогать зазорно! Кто мы для него?!

- Что тебе надо, Марит? - устало спросил Якоб, проверяя, не намок ли по пути табак в кармане.

- Надо обсудить кое-что! Не здесь. У меня в покоях! - злобно прошипела Марит.

- "В покоях" так "в покоях", - дал волю раздражению Якоб. - Пошли.

Они прошли до угла зала таверны и поднялись по скрипучей лестнице наверх. Раньше здесь была спальня. Его и Аглид. Теперь здесь были "покои" Марит. Сноха грубо толкнула дверь. В комнате их ждал Йохан. Вид у него был совсем забитый. Якоб, здороваясь, небрежно кивнул ему и остановился. Старик молчал и равнодушно смотрел на сноху и сына, как на чужих людей.

Марит выдохнула и, наливаясь пунцовым, бросилась в атаку:

- И когда ты собирался нам сказать?! - истерично закричала она. - Что ты молчишь, Йохан? Твой строптивый отец обзавелся дармовой лодкой и молчит!!! Теперь, когда он мог бы внести свой вклад в семейное дело! Он молчит! Уже второй месяц!!! - Она снова бросила взгляд на мужа: - Ты же знал старого Олафа, этого никчемного попрошайку, которого, наконец, прибрал Господь! Так вот: два месяца назад, перед своей кончиной, этот пьяница оставил твоему папаше парусную лодку! А старая ведьма Тесс - его жена, ничего нам не сказала!

- Это правда? - промямлил Йохан, пряча глаза.

- Правда, - твердо ответил Якоб. Он давно был готов к этому разговору. - Я собирался подлатать сначала эту посудину, чтобы подороже выручить за нее. Как раз завтра я смолю ее второй раз, и через три-четыре дня можно будет показывать ее покупателям.

Неожиданный поворот обескуражил Марит, и она недоверчиво спросила:

- Ты и правда готов продать лодку ради нашей таверны?

- Да, - спокойно ответил Якоб, глядя прямо в лицо снохи.

Марит молчала и продолжала подозрительно смотреть на свекра. Не может быть, чтоб он так легко сдался. Характер у него не в пример Йохану. Наверняка старый мошенник что-то задумал.

Якоб продолжал прямо смотреть на Марит, точнее на жирную муху, сидящую на ее чепце. Муха потирала лапки, как будто приговаривая: "Тебе нас не провести, мы все у тебя заберем, вот ты у нас где!" Якоб опустил взгляд, сделав вид, что принимает неизбежное.

Повисла тишина. Якоб, пользуясь передышкой, осматривал комнату. Она уже ничем не напоминала ту уютную спальню, которую он хранил в памяти.

- И когда мы получим наши денежки? - напомнила о себе Марит.

- Думаю, через пару недель, - не моргнув глазом, сказал Якоб.

- Хорошо. Но Йохан будет ходить с тобой все это время. И как только появится покупатель, я сама приду поторговаться! - Она снова начала распаляться: - Вам же ничего нельзя поручить! Вы прошляпите любое дело! Продадите лодку за гроши, так еще и радоваться будете!

- Согласен. Но чтобы еще три дня я Йохана рядом не видел! - упрямо глядя в заплывшие глазки Марит, твердо сказал Якоб. - Надо доделать кое-что. Он будет только мешать.

Марит задумалась, с сомнением покачивая головой. Не в силах выдержать прямой взгляд Якоба, она нехотя согласилась:

- Три дня! И ни чертовым часом больше!

Старик выдохнул.

Лежа у себя в каморке Якоб напряженно обдумывал происшедшее. Уснул он глубоко за полночь.

Утром Якоб открыл глаза и прислушался к себе. Он еще долго не шевелился, проверяя ощущения. И вдруг широко улыбнулся. У него сильно ныли колени! Давно они так не болели! Наконец-то!! Верный барометр, который был всегда с ним, дал знать о смене погоды. Сомнений не осталось - пришло время осенних штормов. Ждать больше нечего! Завтра!

День пронесся галопом. Столько дел. Но Якоб успел все. Даже рискованная вылазка в кладовку удалась! В его мешке теперь лежало полдюжины свежих лепешек и четверть головки сыра. Он смог добраться и до заветного бочонка Марит с ее французским хересом!

Ночью Якоб подремал два часа и собрался еще затемно. Прощаясь со своей кельей, он оставил большой кусок сыра мышонку. Вышел из комнаты. Задержавшись у двери, старик дотронулся до рисунка Хальма.

На рассвете старик был уже у причала. "Красавица" ждала на месте. Якоб легко спустился в лодку. Поерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее, и взялся за весла. Все! Теперь его уже никакая Марит достать не сможет.

Берег начал удаляться. Если Якоб верно рассчитал, отлив должен сделать за него добрую половину работы, относя его лодку в сторону Фризских островов. Между ними надо пройти до полудня, тогда он сможет поймать желанный зюйд-ост. Дальше главное не зевать и заложить руль на пару румбов правее, тогда нужный ветер и родное течение разгонит его посудину в сторону норвежских вод. Уж там-то, в проверенных "сельдевых" местах Якоб не заблудится. Он знал, что, если все пойдет как надо, через двое суток он встретит рассвет на пути к северным широтам.

Пошли пятые сутки плавания. Лодка, на удивление, отлично держала ход, словно все боги моря решили помочь Якобу в его отчаянном предприятии. Он очень устал, то и дело проваливаясь в короткий, тревожный сон.

Якоб очнулся от холодных брызг в лицо. Он заморгал, приходя в себя и быстро осмотрелся вокруг. Все было в порядке. Только лодка почти остановилась, а парус висел мокрой тряпкой. Ветра не было. Вокруг стояла странная тишина. Якоб посмотрел за борт. Вода была темно-серого цвета. От нее веяло ледяным холодом. Воздух и тот здесь казался другим. Якоб прислушался. Сейчас он мог бы поклясться, что слышит дыхание Океана.