А сверху светит солнце

А в понедельник (недаром говорят, что по понедельникам ничего хорошего не жди), когда на остров налетел очередной шторм, случилась беда.

Снова пошел дождь, в воздухе закружил вихрь, и домик Мюмлы-мамы унесло ветром. Он скрылся за холмами в считанные секунды — несчастная Мюмла-мама успела лишь печально взглянуть ему вслед.

Детеныши обступили мать и заревели.

— Наш дом, наш любимый дом, — голосили они.

— Катастрофа, — прохрипела дочь Мюмлы, ежась от ветра. У нее было простужено горло (теперь уже по-настоящему). Она три ночи подряд спала под холодным дождем, чтобы доказать матери свою независимость.

— Как хорошо, что мы решили полюбоваться пасмурным небом и вовремя вышли во двор, — сказала Мюмла-мама, утирая слезы. — А то улетели бы на край света.

— Если бы не погибли в самом начале, — заметила Малышка Мю.

Юксаре сполз со своей яблони и стал пересчитывать детей.

— А где Снусмумрик? — спросил он, заметив в траве — там, где еще несколько минут назад стоял соломенный домик — маленькую губную гармошку. Юксаре взял ее и повертел в лапах. — Их всего тридцать три! Тридцать три! Снус, где же ты? Снус-снус-снус!

Но никто не отозвался. Потому что отзываться было некому. Снусмумрик улетел вместе с домиком.

— Бедный малыш, — заплакала Мюмла-мама. — Как же он без губной гармошки? Вдруг у него в голове заведется новая песня, а сыграть ее будет не на чем. А если Снусмумрик захочет есть? Надеюсь, там, куда он улетел, найдется парочка бутербродов.

Юксаре тяжело вздохнул, по привычке вынул из кармана трубку, но тут же положил обратно — курить под дождем было плохой идеей. Непогода разыгралась не на шутку. Небо заволокло темными тучами, как будто на остров пришла не осень, а самая настоящая зима.

— Если бы я знал, — произнес Юксаре, — что наш сын так рано покинет семью, да еще и вместе с домом, подарил бы ему на память свою шляпу.

— Будем надеяться, что через неделю-другую Снусмумрика принесет обратным ветром, — сказала дочь Мюмлы, завязывая шарфом больное горло.

— Это вряд ли, — возразила Малышка Мю. — К тому времени его уже съедят.

Мюмла-мама строго посмотрела на свою младшую дочь.

— Не болтай чепуху! Свят-свят-свят.

— Снусмумрик самостоятельный, — успокоил ее Юксаре. — Он себя в обиду не даст. Я ведь тоже рано ушел из дома. Не успел появиться на свет и уже через месяц шагал по дороге с рюкзаком за плечами навстречу приключениям.

— А как же твоя мама? Она, поди, все глаза выплакала, бедняжка.

— Сомневаюсь. У нее было так много детей, еще больше, чем у тебя, что мама наверняка и не заметила моего отсутствия.

Они стояли под дождем в растерянности. Мюмла-мама прижимала к себе своих детей, а Юксаре пытался сообразить, что делать дальше. Лучше всего было бы уплыть отсюда куда глаза глядят, но вот беда, у них не оказалось даже лодки.

— Где же мы теперь будем жить? — спросила Малышка Мю. Она забралась к матери в карман и выглядывала оттуда, шмыгая носом. — Может, записаться на прием к Самодержцу? У него должен быть на примете подходящий дом.

— Я знаю, где мы будем жить, — сказал Юксаре с важным видом, как будто совершил великое открытие. Мюмла-мама и все ее дети смотрели на него с надеждой. — Мы пойдем к Муми-троллю. Он приютит нас.

Дочь Мюмлы расхохоталась, забыв про больное горло.

— А я говорила, что навигационная каюта как нельзя лучше подходит для того, чтобы пережить кризис.

* * *

— Инспектор Твигс медленно подкрался ближе. Что это там блеснуло — уж не дуло ли револьвера? Преисполненный хладнокровной решимости, чувствуя себя орудием в карающей длани закона, он скользнул вперед...

Голос Мюмлы-мамы был мягким и уютным, как одеяло из гагачьего пуха. Казалось, что он убаюкивает не только детей, но и всех, кто нашел приют в доме, построенном из навигационной каюты "Морского оркестра". И Юксаре, и Муми-тролля, и Шнырька с его женой, и Фредриксона, и даже привидение, которое назвало читаемую в сотый раз историю замечательной.

Вечера в гостях у Муми-тролля были удивительно похожи друг на друга. Как будто это был один-единственный вечер, растянутый до бесконечности, словно змеиный хвост. Дожди не прекращались, ураган бушевал как безумный, крыша скрипела и трещала, рискуя провалиться на обеденный стол, и никто из обитателей даже не пытался высунуть нос наружу.

Пока друзья молчали о своем, сидя у огня, Юксаре раскладывал пасьянс и размышлял.

"Чем хуже погода за окном, — думал он, — тем меньше мечтаешь о свободе, независимости, приключениях и прочей ерунде. Хочется тепла, простых решений и кофе со сливками. Перестать делать все наперекор, отбросить ребячество, заметить наконец красоту и пользу фарфоровой сахарницы. Еще хочется, чтобы лучшая Мюмла на свете всегда была рядом, дети не болели ветрянкой, а Снусмумрик обзавелся губной гармошкой и не встретил на своем пути ни одного вредного хемуля".

— Пойду посмотрю на шторм, — пробормотал Муми-тролль, вырвав Юксаре из глубоких раздумий, и выскользнул наружу.

— Надеюсь, его не смоет, — сказал Фредриксон, продолжая беззаботно листать книжку "Путь через Океан". Шнырек и Зверюшка Сос увлеченно рассматривали свои пуговицы и ракушки.

— Скоро узнаем, — усмехнулся Юксаре и, убрав наскучившие карты, потер лапами глаза. Если бы он только видел, что происходило в эту минуту за пределами навигационной каюты (а в эту минуту юный Муми-тролль, как истинный герой, спасал из морской пучины свою будущую возлюбленную и мать его детей), он бы ни за что не позволил себе усмехнуться. Мюмла-мама села рядом и, склонив голову ему на плечо, стала молча смотреть на огонь в печи.

— Я тут подумал... — тихо, чтобы никто не услышал, произнес Юксаре, тронув ее за лапу.

— Хатифнатты пьют шампанское? — улыбнулась Мюмла-мама.

— Вряд ли. Я бы на их месте в такую погоду пил виски.

— О чем же ты подумал, мой милый друг?

Мюмла-мама подняла голову, обратив на Юксаре внимательный взгляд. В усталых глазах отражалось пламя — такое же ярко-рыжее, как ее волосы.

— Я подумал, что нам нужен собственный дом, — чуть помедлив, сказал Юксаре и отчего-то разволновался — как тогда, в день их первой встречи в Парке Сюрпризов. — Хватит скитаться. Мы же не затерянные в море корабли. И даже не хатифнатты. Мы просто Юксаре и просто Мюмла.

Мюмла-мама просияла от радости.

— Купим большой чайный сервиз, поставим беседку, повесим голубые занавески, — размечталась она.

— Может, лучше зеленые? — уточнил Юксаре. — Под цвет твоих глаз.

— Пусть будут зеленые, — согласилась Мюмла-мама. — В мелкий цветочек.

Юксаре набрал в грудь побольше воздуха и, склонившись к ее уху, произнес:

— Но перед этим... мы непременно должны... пожениться.

— Почему непременно? — вскинула брови Мюмла-мама и захихикала, прикрыв лапой рот, чтобы не разбудить спящих малышей.

Юксаре задумался. Действительно, почему. Он ведь еще вчера говорил, что стоит десять раз подумать, прежде чем вступать в брак. А теперь... Похоже, затянувшийся шторм изменил их всех.

— Шнырек и Зверюшка Сос поженились, а мы чем хуже? — не придумав ничего оригинальнее, ответил он.

— И то верно, — сказала Мюмла-мама. — Только давай подождем, когда закончится дождь. Не хочу выходить замуж в мокром свадебном платье. А гости... Представь, какие грязные у них будут лапы, когда они придут поздравить нас. И вместо веселой свадьбы у нас получится веселая генеральная уборка.

— Какой ужас! — в шутку поморщился Юксаре и беззвучно рассмеялся, ощутив в груди тепло. — Конечно, подождем. Поженимся, как только выглянет солнце.

И правда, почему бы не подождать. Им ведь совершенно некуда торопиться. А сейчас можно просто сидеть до утра возле печки, взявшись за лапы и слушая, как жалобно ухает в трубе. Встречать вместе день за днем, мечтать о несбыточном, жить, делая все, что хочется. А дождь... Дождь обязательно закончится. Чтобы когда-нибудь начаться вновь.