Любовная проблема

— Я уверена, что Митчелл был бы рад это услышать.

— Эх, его здесь нет, — сказала Джули. — Но, если серьезно, у тебя вообще есть двенадцать бывших?

— К сожалению, — пробормотала Эмма, ковыряя вилкой остывающие объедки. — Часть радости от того, что тебе перевалило за тридцать, и ты все еще одинока. Куча бывших.

— Так ты собираешься писать о... Кэссиди?

Эмма бросила вилку и потянулась за вином.

— Я вроде как должна, не так ли? Если говорить о предыдущих отношениях, то он самый главный. Если я не напишу о нем, это будет... нечестно.

— Забавно, — размышляла Джули. — Все это время я действительно думала, что вы с Кэссиди разошлись. Вы оба так спокойно относитесь ко всей этой неудачной свадьбе. Но теперь мне интересно...

— Не надо, — прервала Эмма. — Не превращай это в нечто.

— Это не я превратила, это Кэссиди превратил, размахивая своим членом главного редактора и заставляя тебя вернуться к прошлому.

— Уверяю тебя, Кэссиди получит такое же количество слов, как и любой другой бывший, о котором я напишу, — сказала Эмма.

— Это надерет ему задницу. Ты должна поставить его имя рядом с тем чудаком, с которым ты встречалась несколько месяцев назад. Помнишь, с тем парнем, который носил шарфы даже летом?

— Кристиан, — Эмма сделала глоток вина. — Он был чудаком. В любом случае, мне пора идти, Джулс. Мне нужно разогреть мои остатки еды.

— Хорошо. Мне тоже пора. Митчелл вернется с минуты на минуту и спросит, не хочу ли я пробежаться. Как будто он меня совсем не знает. Сейчас время для коктейлей, а не для движения.

Эмма улыбнулась.

— Иди, покажи ему истинный путь. Увидимся завтра.

Попрощавшись, Эмма положила пад тай обратно в микроволновку, но не успела она ее запустить, как в дверь постучали.

Она пошла посмотреть кто пришел.

Из всех людей, которые могли оказаться по ту сторону глазка, это был, пожалуй, последний, кого она ожидала увидеть.

Эмма открыла дверь.

— Даниэль?

На девушке Кэссиди был элегантный черный брючный костюм, который кричал «Girl Power!» и заставил Эмму ненадолго задуматься о том, чем Даниэль зарабатывает на жизнь. Она адвокат? Брокер? Рекламодатель? Ниндзя?

Но не одежда привлекла внимание Эммы. Это было нервное, немного смущенное выражение на лице другой женщины.

— Ты ищешь Кэссиди? — спросила Эмма, подумав, что, возможно, его нет дома, а Даниэль не хотела стоять и ждать в коридоре.

— Нет, я только что пришла от него, — сказала Даниэль, нервно облизывая губы. — Можно... можно я зайду на секунду?

О-о.

Эмма думала, что они с Даниэль смогут избежать неловкого разговора о тернистом прошлом Эммы и Кэссиди, но о чем еще Даниэль может хотеть поговорить с ней?

Эмма мысленно приготовилась к разговору на тему «Тебе не о чем беспокоиться — мы с Кэссиди давно расстались», но Даниэль опередил ее.

— То, о чем я собираюсь тебя спросить, не просто неловко, а даже неуместно, — сказала Даниэль, как только Эмма закрыла дверь.

— Ну, хорошо, — ответила Эмма. — Нам нужно вино для этого? — она жестом указала в сторону кухни.

Даниэль покачала головой.

— Я не буду отнимать у тебя много времени, но, во всяком случае, возьми свой бокал.

Эмма не двинулась с места, и Даниэль глубоко вздохнула.

— Я только что рассталась с Алексом.

Эмма моргнула. Ей потребовалась секунда, чтобы осознать, что Даниэль говорит, и когда ее мозг наконец обработал это...

Эмма не была уверена, как она относится к этой информации.

— Хорошо...

— Не из-за того, что это связано с тобой, — поспешила сказать Даниэль. — По крайней мере, не напрямую. Я имею в виду, он рассказал мне о вас, но сказал, что это не имеет большого значения.

Ауч.

Эмма скрестила руки, чувствуя себя очень странно.

— Так если это не имеет никакого отношения ко мне...

Даниэль нервно рассмеялся.

— Точно. Ты хочешь знать, почему я здесь. Ладно, хорошо... Я буду предельно откровенна и скажу, что хотя Алекс — отличный парень, у меня никогда не было ощущения, что у нас что-то получится. Он такой... замкнутый, понимаешь? Мы ладили, но я никогда не чувствовала, что достучалась до него. Не совсем. Так было всегда, но в последние недели он отдалился еще дальше, чем когда-либо.

Я так не хочу продолжать этот разговор. Надо было взять тот бокал вина.

— А потом... о, Боже, — Даниэль выдохнула. — Ладно, я просто скажу это. Тот парень, с которым ты ходила на свидание. Бенедиктом? У нас случились, гм, искры. Или что-то вроде того. Когда он смотрел на меня, мне казалось, что я вижу его так, как Алекс никогда бы не позволил.

Эмма почесала бровь.

— Да. Я вроде как видела, как это произошло.

Даниэль покраснела.

— Я подумала, что ты поняла всё. И я не собиралась ничего с этим делать, клянусь. Я не такая девушка. Но потом на днях у Алекса на столе была куча статей из Шпильки, и он спрашивал мое мнение о некоторых из них, и я увидела твое...

— Ах, — сказала Эмма, начиная понимать. — И ты узнала, что Бенедикт все еще на холост.

Девушка Кэссиди — нет, бывшая девушка — покраснела.

— Ты, наверное, думаешь, что я ужасна. Бросила одного парня, а через пять минут пристаю к его бывшей по поводу ее бывшего. Просто... Мне тридцать четыре, и я так хочу найти кого-то...

Эмма улыбнулась и подняла руку.

— Тебе не нужно объяснять. Я все понимаю.

Даниэль прервалась.

— Правда?

— Конечно, — сказала Эмма, пожав плечами. — Найти кого-то, с кем у тебя возникает искра — это редкость. И никто не должен оставаться в отношениях, которые, по их мнению, никуда не ведут. Это было бы несправедливо по отношению к тебе. Или Кэссиди.

Даниэль слегка наклонила голову.

— Вы, ребята, очень взросло к этому относитесь. Как это возможно, что между вами нет неприязни?

Эмма засмеялась.

— Это больше похоже на то, что между нами кровь застыла. То, что ты интерпретируешь как учтивость, больше похоже на... преднамеренное безразличие.

Преднамеренное безразличие — это было хорошо. Ей это понравилось. Подозревала, что Кэссиди тоже. Если они когда-нибудь останутся в обществе друг друга достаточно долго, чтобы поговорить об этом.

— Ну, в любом случае, я просто хотела перепроверить, что я бы не стала подкатывать к чужому парню, если бы позвонила Бенедикту.

— Я не могу обещать, что он не начал встречаться с кем-то за последние пару недель, — сказала Эмма. — Мы не разговаривали. Но если он и встречается с кем-то, то это не я.

— Хорошо, — сказал Даниэль, переводя дыхание. — Хорошо, спасибо. А теперь самая неловкая часть...

Эмма улыбнулась.

— Тебе нужен его номер телефона?

Симпатичная брюнетка чуть не взвизгнула от облегчения.

— Ты потрясающая. Серьезно.

Эмма взяла со стойки свой телефон и пролистала список принятых вызовов, пока не нашла номер, по которому Бенедикт звонил ей, чтобы подтвердить их свидание.

Она дала Даниэль номер и почувствовала легкий трепет от того, что не чувствовала себя при этом ни капельки странно. Трепет переросл в пламя, когда она поняла, что счастлива.

Счастлива, что Кэссиди и Даниэль расстались.

О-о.

Она знала, что ее подруги и сестра считали ее эмоционально закрытой. Эмма и сама иногда беспокоилась, что внутри она частично мертва.

Ну, сейчас она точно не была мертва внутри.

— Извини, что прервала твой вечер, — сказала Даниэль, закидывая сумочку повыше на плечо и выходя в коридор, получив то, за чем пришла.

— Нет проблем, — ответила Эмма, сглатывая панику и шквал эмоций, нахлынувших на нее. — Не дала ночи быть скучной.

Даниэль бросила быстрый взгляд на дверь Кэссиди, выражение ее лица было не столько грустным, сколько задумчивым.

— Знаешь, что самое странное во всем этом? Я даже не думаю, что Алекс будет возражать. Когда я предложила ему закончить наши отношения, он просто...

Даниэль провела ладонью по лицу, как бы показывая отсутствие эмоций.

— Ничего. Невозмутимое лицо, никакой реакции, кроме вежливой улыбки и прощального объятия. Как будто я была его сестрой, или что-то в этом роде.

— Я уверена, что ему было не все равно, — доброжелательно сказала Эмма. Но даже сказав это, она поняла, что, скорее всего, лжет. Как и Эмма, Кэссиди не был жестоким — он никогда не хотел играть с чьими-то эмоциями или подводить женщин. Но, как и Эмма, он сдерживал себя. От всех.

Даниэль пожала плечами.

— Может быть. Ладно, теперь я не буду тебе мешать. Еще раз спасибо, что не выгнала меня.

Эмма помахала на прощание и уже собиралась закрыть дверь, когда ее взгляд упал на входную дверь Кэссиди. Как хорошо, что его бросили в тот же день, когда он разозлил ее, упомянув о ее бывших.

Спасибо тебе, карма.

А затем, поскольку у Эммы, по-видимому, не было вообще никакого здравого смысла, она прислушалась к побуждению, которого не испытывала уже очень, очень давно.

Она прошла вперед и постучала в дверь своего бывшего жениха.

Глава 9

Лучшим предположением Алекса о том, кто может стучаться в его дверь, была Даниэль.

Не то чтобы он думал, что она передумала. Но женщина забыла свой зонтик. Опять.

Но это была не Даниэль.

— Эмма.

В течение нескольких секунд после того, как он открыл дверь, они просто смотрели друг на друга. На ней были серые брюки и белая блузка, расстегнутая настолько, чтобы намекнуть на едва заметное декольте. Ее каштановые волосы были распущены и ниспадали на плечи.

А ее глаза? Как всегда, нечитаемые.

— Ты должен мне встречу, — сказала она наконец.

— Я?

— Да, — сказала она, проходя мимо него и входя в его квартиру, как будто это место принадлежало ей. — Я разговаривала с Джули, и она сказала, что ты лично обсуждал с остальными обозревателями их декабрьские статьи. Я не получила ни личной встречи, ни обсуждения. Ты отправил мне обязательную тему для статьи по электронной почте? Действительно?

— Боже, не могу представить, почему бы мне не ухватиться за возможность пообщаться лично, — пробормотал он, закрывая дверь.

Эмма перешла в основную часть гостиной и огляделась. Планировка его квартиры была почти такой же, как у Камиллы, но на этом сходство заканчивалось. Камилла предпочитала причудливую, вычурную мебель и миллиард подушек, картин и ламп.

Алекс прекрасно понимал, что его собственный вкус — это классический минимализм холостяка. Гладкий черный диван, простой журнальный столик, обеденный стол на двоих высотой с барную стойку. Освещение он сделал неярким. Ему нравилось, как оно подчеркивает городские огни.

Эмма провела пальцем по темному дереву его буфета, когда переступила порог комнаты.

— Очень... на тебя похоже.

— Знаешь, что мне в тебе нравится, Эмма? То, что ты можешь уместить столько оскорблений всего в двух словах.

Она повернулась к нему лицом, и единственным ответом было подмигивание.