Любовная проблема

— Взаимно, — сказал Даниэль. — Алекс говорит, что они с Митчеллом иногда бегают вместе.

— Ммм, отвратительно, не правда ли? — сказала Джули, подмигнув. — О, Даниэль... это наша подруга Эмма Синклер.

— Точно! — сказал Даниэль, повернувшись, чтобы улыбнуться Эмме. — Похоже, ты новая соседка.

— Безусловно, — пробормотала Эмма, делая шаг вперед, чтобы пожать руку Даниэль. Алекс закатил глаза к потолку, когда две женщины пожимали друг другу руки. Он бы убил Камиллу за это.

— Куда это вы, девочки, собрались? — спросила Даниэль.

— По магазинам, — ответила Эмма. — Мне нужна новая одежда. Ты должна пойти со нами!

Очевидно, Алекс был единственным, кто подумал, что это ужасная идея, потому что Грейс, Джули и Райли радостно кивнули на приглашение Эммы, и, Боже помоги ему, Даниэль выглядела так, будто хотела согласиться.

Его взгляд сузился на Эмму и поймал ее безмятежную улыбку, и, возможно, малейший блеск в ее карих глазах.

Нет. Нет. Ни за что, черт возьми. Он знал этот взгляд. Он означал неприятности.

— Мы с Даниэль как раз собирались на обед, — быстро сказал он.

Даниэль улыбнулась и указала ему на дверь.

— Просто пришлось вернуться, чтобы взять зонтик. У нас уже заказан столик, но я бы с удовольствием пошла. Может быть, в следующий раз? Я только пару месяцев назад переехала в Нью-Йорк из Атланты, и мне до смерти нужны подруги.

— Конечно, — сказала Эмма, в ее голосе было столько сладости и понимания. — Мы обязательно возьмем твой номер у Кэссиди.

Через его труп.

— Даниэль, нам пора идти, если мы хотим забронировать столик. Дамы, приятного шопинга. Рад был повидаться с вами.

— Очень приятно, — промурлыкала Джули, подмигнув ему, когда они вчетвером направились к лифту.

Он мог поклясться, что услышал шепот Райли: — Это будет интересно.

Что касается Эммы... Эмма уже была у лифта, поворачиваясь, чтобы дружески помахать на прощание моей девушке.

Он ждал, когда она поймает его взгляд.

Он ждал, когда на ее лице промелькнет эмоция, которую, как ему казалось, он увидел, когда она увидела, что он держит Даниэль за руку.

Двери лифта открылись, и она шагнула внутрь, не оглядываясь.

Конечно, она не оглянулась.

Она никогда этого не делала.

Глава 6

Что касается свиданий вслепую, это не было ужасно.

Бенедикт Уэйд был почти так же хорош собой, как на фотографии, которую ей показала Камилла, хотя, возможно, камера поймала его под особенно удачным углом, потому что реальность была несколько ошеломляющей.

Но он не ковырялся в зубах, не доминировал в разговоре и не пытался заказать за нее ее блюдо. Не хвастался своим членом, не придирался к винной карте, не пялился на ее сиськи.

Он был из хороших парней. Из тех, кто «достоин второго свидания».

Что еще более важно, когда Бенедикт (по-видимому, никогда не Бен) предложил проводить ее домой, Эмма не захотела придумывать какую-то неубедительную отговорку о том, что ей нужно купить тампоны или бежать домой к своему несуществующему питомцу.

Но когда они дошли до многоквартирного дома Камиллы, Эмма решила, что именно здесь она проведет черту. По крайней мере, на сегодняшний вечер.

— Значит, ты тут живёшь? — спросил Бенедикт, когда она остановилась перед высоткой и повернулась к нему лицом.

Она улыбнулась.

— Ну... это место, где я буду жить следующие пару месяцев.

Он окинул взглядом блестящее современное здание.

— Тяжело вообще? Жить в таких жёстких условиях?

Эмма рассмеялась.

— Я немного скучаю по тому, чтобы постоянно быть настороже в поисках тараканов, но это не так уж плохо

— Кажется, я понимаю, что здесь происходит, — сказал Бенедикт, шевеля бровями. — Ты пытаешься заманить меня пораньше, прежде чем познакомить меня с коллекцией домашних крыс в твоей настоящей квартире.

— Нет, нет, думаю, я понимаю, что здесь происходит, — поддразнила она в ответ. — Ты просто используешь меня ради моей уютной квартиры в которой я буду жить временно.

Он торжественно кивнул.

— А когда Камилла вернется, я буду ухаживать за ней. Сохраню свое законное место в этом здании.

Эмма рассмеялась.

— Разве Камилла не дружит с твоей матерью? Разве это не... неправильно?

— Признаться, в этом есть что-то современное, но это мир, в котором царит конкуренция, Синклер.

Они улыбнулись друг другу.

Если бы это было пятое свидание (плюс-минус), момент абсолютно оправдывал бы вопрос «хочешь подняться ко мне?»

Но Эмма была не на пятом... еще нет.

Однако, может быть, поцелуй... просто для того, чтобы понять, на какой стадии находится их физическое влечение.

Бенедикт, похоже, понял ее правильно, потому что его улыбка стала чуть более сексуальной, и он сделал шаг к ней.

Эмма наклонила голову и наблюдала за его медленным приближением, оценивая его движения. (Она ничего не могла с этим поделать. В конце концов, она все еще была обозревателем по отношениям — всегда искала материал, всегда оценивала).

И этот парень сдал.

Очень мило, мистер Уэйд. Неторопливый и сексуальный, и действительно очень приятный.

Если перед тем, как его губы коснулись ее губ, Эмма и почувствовала какое-то беспокойство, то проигнорировала его. Она не хотела слышать этот крошечный голосок, который шептал ей в затылке: — Не тот парень, не тот парень!

Этот голосок был занозой в заднице Эммы на протяжении семи долгих лет. С тех пор, как между ней и Кэссиди все разладилось.

Этот тихий голос был безумным. Она мысленно отключила его. Улыбнулся Бенедикту.

Но затем, как раз перед тем, как он опустил голову, его глаза скользнули поверх ее плеча и расширились, прежде чем на лице появилась улыбка.

— Алекс, чёртов, Кэссиди.

Эмма моргнула. Она могла бы поклясться, что заставила замолчать этот надоедливый голосок. Конечно, голос же не говорил вслух?

Но нет...

Бенедикт больше не обращал на нее внимания.

Алекс Кэссиди был здесь не только в ее воображении. Он был здесь во плоти.

Она могла убить Камиллу. По-настоящему.

Оба мужчины пожимали друг другу руки, как старые друзья. Это было великолепно. Это было просто замечательно.

Эмма испытывала искушение ворваться обратно в свою квартиру, взять открытую бутылку Мерло, стоявшей на столе, и притвориться, что лучшее первое свидание, на котором она была за последние месяцы, не болтало с ее бывшим.

Но это дало бы Кэссиди слишком много власти.

Вместо этого она развернулась на каблуках своих сапог от Louboutin и направилась к двум мужчинам.

— Эмма, это Алекс Кэссиди, — сказал Бенедикт, когда она подошла к нему. — Я играл в футбол против этого парня в колледже. Я совсем забыл, что Камилла упоминала, что они были соседями!

— Значит она упоминала? — пробормотала Эмма. Очевидно, Камилла успела кому-то об этом упомянуть.

Она почувствовала на себе взгляд Кэссиди, но когда она перевела взгляд на него, он тут же отвел глаза. Не раньше, чем она увидела, что сегодня они были голубыми. Это была игра, в которую они играли в те времена. Глаза цвета морской волны, как она их называла. Она всегда пыталась понять, что ей больше нравилось: дни, когда они светились зеленым, или дни, когда они горели синим.

— В каком колледже ты учился? — спросила она Бенедикта.

— В Дьюке. Я был вратарем в то же время, когда Кэссиди была нападающим.

— Я удивлена, что вы двое разговариваете после игры. Той, в которой назначили пенальти?

Бенедикт посмотрел на нее, удивляясь ее познаниям в студенческом спорте, и она пожала плечами.

— Вперёд Tar Heels(команда по американскому футболу в Университете Северной Каролины; их слоган Go Tar Heels)?

— Ни хрена себе, — сказал он, переводя взгляд с нее на Кэссиди. — Вы оба учились в УСК? Вы знали друг друга?

— Да, — сказала Эмма, прежде чем Кэссиди успел открыть свой поганый рот и сказать что-то ужасное.

— Ого, мир тесен, — сказал Бенедикт.

Ты даже не представляешь насколько.

— Камилла спросила меня, думаю ли я, что вы двое поладите, — сказал Кэссиди, выражение его лица выражало только любезность.

— Да? — спросил Бенедикт.

Улыбка Кэссиди была быстрой.

— Я сказал ей, что да.

Эмма закатила глаза, когда Бенедикт непринужденно положил руку ей на талию.

— Ну, тогда, наверное, я должен поблагодарить тебя.

Кэссиди усмехнулась.

— Считай, что я загладил свою вину за то, как прошла последняя игра.

Бенедикт рассмеялся.

— Знаешь, сколько раз я проигрывал тот момент? Я был абсолютно уверен, что ты пойдешь правильно. Была только капля сомнения, что, может быть, ты пойдешь налево...

Эмма знала, как развивалась эта история. Знала, что Бенедикт поступил так, как поступило бы большинство вратарей.

Но Кэссиди изменил правила. Он не пошел направо. Или влево. Он целился в центр, и его удар обеспечил победу УСК над одним из самых злейших соперников.

Эмма не могла поверить, что не поставила Бенедикта на место того несчастного вратаря из той эпической ночи. Но, возможно, она не должна была удивляться тому, что не узнала его.

В те времена она смотрела только на одного парня.

От дальнейших разговоров о футболе Эмму избавило появление такси у обочины. Швейцар из дома Камиллы открыл его, и внимание Кэссиди переключилось.

К ним подошла знакомая брюнетка. Даниэль.

Эмма рефлекторно улыбнулась: девушка Алекса превратила их неловкий секс втроем в невыносимый секс вчетвером.

Рука Кэссиди нашла талию Даниэль, имитируя положение руки Бенедикта на талии Эммы.

На несколько секунд его взгляд впился в Эмму, и она почувствовала, что ей стало жарко, а потом холодно. Очень, очень холодно.

Она перевела взгляд на Даниэль, готовая поприветствовать её, но Даниэль не смотрел на нее.

Не смотрела она и на Кэссиди.

Ее голубые глаза были устремлены на Бенедикта, и она выглядела ошеломленной.

— Даниэль, ты помнишь Эмму? — сказал Кэссиди.

— Конечно, привет! — сказала Даниэль, ее голос был немного резким, когда она широко и фальшиво улыбнулась Эмме. Ее взгляд тут же вернулся к взгляду Бенедикта, а затем она посмотрела на землю.

Эмма озадаченно посмотрела на своего спутника и увидела, что он тоже выглядит потрясенным, но потом, похоже, пришел в себя.

— Бенедикт Уэйд, — сказал он, протягивая руку в сторону Даниэль.

Эмма смущенно сморщила нос. Весь вечер Бенедикт был очаровательным и веселым, но сейчас его тон был почти благоговейным.

Даниэль протянула руку, и Эмма могла бы поклясться, что увидела искры, когда их пальцы соприкоснулись. Настоящие искры.

Они оба отпрянули назад.

Эмма приподняла бровь, и ее взгляд нашел взгляд Кэссиди, в то время как он смотрел на нее. Впервые в их взгляде не было подтекста. Впервые за долгое время они были на одной стороне.