Не отпускай

***

Любовь с первого взгляда? Чушь и вздор, мой трезвый цинизм не допускал таких возможностей. Но в мягких, вкрадчивых объятиях Будапештской осени я поняла, что со мной приключилось невероятное — я влюбилась если и не с первого, то уж точно со второго взгляда. И меня не остановило даже то, что в дождливом Лондоне моего скорейшего возвращения со съемок ждал Джейк, с которым мы жили вместе с самого колледжа.

Фрэнсис Эрно внезапно стал моим вдохновением. Вдохновением, которого я раньше не знала, но подсознательно ждала целую жизнь. И все предательства мира вдруг потеряли значение. Невозможно было не попасть под власть этого необычайного обаяния.

Никогда я не верила в сказки про бабочек в животе, подкашивающиеся коленки и прочую любовную лирику, пока наши с Фрэном глаза не встретились, пока наши ладони не соприкоснулись в невинном дружеском пожатии, пока я не осознала вдруг, что безнадежно втрескалась в человека, которого едва знаю.

Я флиртовала напропалую, вела себя как настоящая femme fatale и несказанно радовалась, что он, в отличии от других, не слишком спешил переводить наше знакомство в пошлый служебный роман. Ведь такие киношные отношения всегда заканчиваются после съемок, буквально со словами "камера — стоп". Каюсь, бывало я злоупотребляла положением и позволяла себе подобные интрижки — в моем секретном “послужном списке” значились завидные холостяки британского кинематографа. Раньше это не пугало и не тревожило меня, ведь дома всегда ждал Джейк, а я каждый раз с радостью возвращалась к нему. До той сказочной осени, ни один мужчина не мог занять его место в моем сердце.

Общаться с Фрэнсисом было на удивление легко, у нас буквально сразу же нашлось миллион тем для бесконечных — часто задушевных — разговоров. Свободное от съемок время мы также проводили бок о бок, иногда целыми днями исследуя старые улочки Будапешта. По вечерам дегустировали вино в местных уютных барах. Он учил меня квебекскому жаргону, я читала ему стихи любимых поэтов. Даже в компании других актеров из нашего сериала, мы держались рядом, обменивались острыми шуточками и многозначительными взглядами. Вместе ездили в такси из отеля на киностудию, расположенную за городом. В общем, мы усиленно делали вид, что дружим, при этом каждый из нас понимал, что эта дружба обречена.

В самом первом поцелуе, в полутьме моего гостиничного номера, чудилось весь мир, прошлое и будущее замкнулись на его горячих, жадных губах.

Фрэнсис придумал какую-то дурацкую историю про севшую зарядку от телефона, чтобы зайти ко мне поздним вечером. Увидав его на пороге, я сразу поняла — он пришел вовсе не за зарядкой. Предложила выпить, он согласился. Мы сделали пару глотков в полном молчании, пока наши глаза завели свой таинственный немой разговор. Наверное, взгляд выдал меня, потому что Фрэн уверенно потянул стакан с янтарным виски из моих пальцев, отложил его в сторону, и все так же, не говоря ни слова, накрыл мой рот своими губами.

За время нашей “дружбы” я много раз представляла себе этот момент, гадая, каким на вкус окажется его поцелуй. Напористый, сладкий, дурманящий, — он превзошел все мои ожидания.

Пока наши губы и языки узнавали друг друга, где-то далеко на задворках моего разума назойливо жужжала совесть, но ее голос напрочь глушили оголтелые удары сердца.

Время утратило рамки, я едва понимала, что происходит, чувствуя только одно всепоглощающее, неодолимое желание отдать себя этому человеку. Джейк сгорел, Лондон исчез — остался лишь ночной Будапешт и пронизывающий насквозь взгляд темных глаз Фрэнсиса. Я тогда совершенно потеряла голову под неистовым ливнем его умелых поцелуев и ласк. Слишком умелых, даже искусных.

Нет, не хочу думать, что Джейк был плохим любовник, в постели у нас все было замечательно. Я была в этом уверенна. Но для того, чтобы меня изучить Джейку потребовались годы, а Фрэнсису хватило одной ночи. Он сыграл как по нотам, впервые скользя жадными губами вдоль изгибов моей разгоряченной кожи, длинные пальцы виртуозно ласкали каждую струнку моего тела. Прикосновения, то мягкие, словно поцелуи солнца, то настойчивые, будто захват настоящего собственника, доводили меня до умопомрачения. Я внезапно оказалась в полной его власти и жалела лишь о том, что ночь перед съемками всегда коротка.