Извращенная Преданность

В центре комнаты были Лука и Маттео, оба высокие и темные, и моя сестра Ария с ее светлыми волосами, как маяк света.

Я помнил, что она была выше, но, с другой стороны, я был ребенком, когда видел ее в последний раз. Шок на ее лице был очевиден. Она все еще показывала свои эмоции на лице. Даже ее брак с Лукой ничего не изменил. Можно подумать, он уже сломил ее дух. Странно, что она была такой же, какой я ее запомнил, когда я стал кем-то другим.

Она бросилась ко мне. Лука потянулся к ней, но она была слишком быстрой. Он и его люди выхватили оружие в тот момент, когда Ария столкнулась со мной. Моя рука на мгновение поднялась к ее шее.

Она обняла меня, положив руки мне на спину, где у меня были ножи. Она слишком доверчива. Я мог убить ее в мгновение ока. Сломать ей шею не составило бы труда. Я и раньше так убивал в боях не на жизнь, а на смерть. Пуля Луки опоздала бы.

Она с надеждой посмотрела на меня, потом медленно осознала и испугалась. Да, Ария. Я больше не маленький мальчик.

Я оглянулся.

— Не нужно обнажать оружие, — сказал я Луке.

Его осторожный взгляд скользнул между моими пальцами, идеально расположенными на ее шее и моих глазах. Он понимал, в какой опасности находится его маленькая жена, даже если она этого не осознавала.

— Я проделал весь этот путь не для того, чтобы навредить сестре.

Это была правда. Я не собирался причинять ей боль, хотя мог бы. Что Римо имел в виду, я не мог сказать. Я сунул записку в карман джинсов.

Лука, шатаясь, подошел к нам и оттащил ее от меня, в его глазах ясно читалось предупреждение.

— Боже мой, — прошептала Ария со слезами на глазах. — Что с тобой случилось?

Ей действительно нужно было спрашивать? Неужели она была так занята спасением моих сестер, что не подумала о том, что это значит для меня?

— Ты, Джианна и Лилиана случились.

На ее лице отразилось замешательство. Она действительно не поняла. Холодная ярость пронзила меня, но я оттолкнул ее. Каждый ужас прошлого сделал меня тем, кем я был сегодня.

— Не понимаю.

— После того как Лилиана тоже сбежала, отец решил, что со всеми нами что-то не так. Возможно, проблема в том, что в наших венах течет кровь матери. Он думал, что я еще одно несчастье в процессе становления. Он пытался выбить это из меня. Возможно, он думал, что если я буду истекать кровью достаточно часто, то избавлюсь от любых следов этой слабости. Момент, когда его шлюха вторая жена родила мальчика, он решил, что я больше не нужен. Он приказал одному из своих людей убить меня. Но этот человек сжалился надо мной и отвез в какую-то дыру в Канзас-Сити, чтобы братва могла убить меня. У меня было двадцать долларов и нож. — я сделал паузу.

— И я нашел этому ножу хорошее применение.

Я видел, как слова впитываются в неё. Она покачала головой.

— Мы не хотели причинить тебе боль. Мы просто хотели спасти Лилиану от ужасного брака. Мы не думали, что тебя нужно спасать. Ты был мальчиком. Ты был на пути к тому, чтобы стать солдатом отряда. Мы бы спасли тебя, если бы ты попросил.

— Я спас себя сам, — просто ответил я.

— Ты все еще можешь...уехать из Лас-Вегаса, — осторожно сказала Ария. Лука бросил на нее сердитый взгляд.

Я мрачно рассмеялся.

— Ты предлагаешь мне оставить Каморру и присоединиться к семье?

Она, казалось, была поражена резкостью моего тона.

— Это вариант.

Я перевел взгляд на Луку.

— Она Капо или ты? Я пришел сюда поговорить с главным, но теперь я думаю, что это может быть женщина.

Лука, казалось, не был смущен моими словами, по крайней мере, не открыто.

— Она твоя сестра. Она говорит, потому что я ей разрешил. Не волнуйся, Фаби, если бы мне было что тебе сказать, я бы это сделал.

Фаби.

Прозвище не спровоцировало меня так, как должно было. Я вырос из этого. Никто не знал меня под этим именем в Вегасе, а если бы и знал, то не посмел бы им воспользоваться.

— Мы тебе не враги, Фаби, — сказала Ария. И я знал, что она не шутит. Она была пороком Капо, но ничего не знала. Ее муж смотрел на меня так же, как я на него: как на соперника. Хищник вторгся на его территорию.

— Я член Каморры. Вы мои враги.

Если это путешествие было хоть на что-то годно, то только для того, чтобы доказать себе, что от того глупого, слабого мальчика, которым я был, действительно ничего не осталось. Он был выбит из меня, сначала моим отцом, а позже на улице и в боевых клетках, когда я боролся за место в этом мире.

Ария покачала головой, не в состоянии понять. Она не бросала меня нарочно, не решала мою судьбу с сестрами, помогая им бежать нарочно, но иногда то, что мы вызывали случайно, было самым худшим.

— У меня для тебя сообщение от Римо, — сказал я Луке, игнорируя сестру. Я разберусь с ней позже. Она была не единственной причиной, по которой я приехал в Нью-Йорк. — Тебе нечего предложить ни Римо, ни Каморре, если только ты не пошлешь свою жену покататься верхом.

Эти слова оставили горький привкус во рту, хотя бы потому, что она была моей сестрой. Лука был на полпути через комнату, когда Ария встала на его пути. Я вытащил пистолет и один из ножей.

— Успокойся, Лука, — умоляла Ария.

Он уставился на меня. О, он хотел разорвать меня в клочья, и я хотел его попробовать. Он будет сложным противником. Вместо этого он позволил моей сестре уговорить себя, но в его глазах было обещание: ты труп.

Римо никогда бы не стал слушать женщину, никогда бы не выказал такой слабости перед кем бы то ни было. И экипировка, и семья с годами ослабли. Они не представляли для нас угрозы. Если мы уладим ситуацию с умом, скоро их территории будут нашими.

Я изобразил насмешливый поклон.

— Полагаю, это все.

— Разве ты не хочешь знать, как поживают Лилли и Джианна?

С надеждой спросила Ария, все еще ища знакомого мальчика. Интересно, когда она поймет, что он ушел навсегда? Возможно, когда Каморра придет к власти и я воткну нож в сердце ее мужа.

— Они для меня ничего не значат. В тот день, когда ты уехала в Нью-Йорк, ты перестала существовать для меня.

Я обернулся. Представляя спину врагу, не то, что я всегда так делаю. Но я знал, что Ария остановит Луку от убийства меня своими щенячьими глазами, и я хотел показать ему и его брату Маттео, что я не боюсь их. Я давно никого не боялся.

Было почти два часа ночи. Некоторое время назад пошел снег, и тонкий слой белого покрывал мою куртку и землю до ног. Я ждал больше часа. Возможно, у Арии было больше здравого смысла, чем я думал.

Справа послышались мягкие шаги. Я оттолкнулся от стены, вытащил пистолет, но опустил его, когда Ария появилась в поле зрения, завернутая в толстое шерстяное пальто и шарф. Она остановилась напротив меня.

— Привет, Фаби. — она протянула мне бумагу, которую я сунул ей в карман. — Ты сказал, что хочешь поговорить со мной наедине, потому что тебе нужна моя помощь?

Ее потребность помогать другим, сначала Джианне, потом Лили и теперь мне, была ее самой большой слабостью. Мне очень хотелось, чтобы она осталась дома. Я подошел ближе.

Она посмотрела на меня печальными глазами.

— Но ведь ты лгал, не так ли? — прошептала она. Если бы мы не стояли так близко, я бы ее не понял. — Ты пытался остаться со мной наедине.

Если она знала, зачем пришла? Надеялась ли она на милосердие? Потом я понял, почему она шептала. Я крепче сжал пистолет. Я всматривался в темноту, пока не обнаружил Луку, прислонившегося к стене слева и направившего пистолет мне в голову.

Я улыбнулся, потому что недооценил ее, и маленькая, слабая часть почувствовала облегчение.

— Наконец-то что-то разумное, Ария.

— Я кое-что знаю о жизни мафии.

Без сомнения, только то, что Лука позволял ей видеть.

— Ты не боишься за свою жизнь? — с любопытством спросила она.

— С чего бы это?

Она вздохнула.

— Каморра хотела похитить меня? — опять этот шепот, не предназначенный для ушей Луки. Она пыталась спасти меня от его гнева? Она не должна была.

Я ничего не сказал. В отличие от Луки, я не разглашал информацию только потому, что она хлопала глазами. Время, когда она властвовала надо мной, как моя старшая сестра, давно прошло. Но мое молчание казалось единственным ответом, в котором она нуждалась.

Она подняла руку, и я осторожно проследил за ее движением. Другой рукой она сняла с запястья драгоценность и протянула мне.

— Он принадлежал матери. Она дала его мне незадолго до смерти. Я хочу, чтобы он был у тебя.

— Зачем? — спросил я, глядя на золотой браслет с сапфирами.

Я не помнил, чтобы наша мать носила его, но мне было всего двенадцать, когда она умерла, и я был на грани того, чтобы начать процесс введения в наряд. У меня были другие мысли, кроме дорогих драгоценностей.

— Потому что я хочу, чтобы ты помнил.

— Семью, которая бросила меня?

— Нет, мальчика, которым ты был, и мужчину, которым ты все еще можешь быть.

— Кто сказал, что я хочу помнить? — сказал я тихо, наклоняясь к ней, чтобы она могла смотреть мне в глаза, несмотря на темноту. Я услышал тихий щелчок, когда Лука отпустил предохранитель. Я ухмыльнулся. — Ты хочешь, чтобы я стал лучше. Почему бы тебе не начать с человека, который целится мне в голову?

Она прижала браслет к моей груди, и я наконец взял его.

— Возможно, однажды ты найдешь кого-то, кто будет любить тебя, несмотря на то, кем ты стал, и она заставит тебя захотеть стать лучше. — она отступила. — До Свидания, Фабиано. Лука хочет, чтобы ты знал, что в следующий раз, когда приедешь в Нью-Йорк, заплатишь за это жизнью.

Мои пальцы сжали браслет. Я не собирался возвращаться в этот Богом забытый город ни по какой другой причине, кроме как вырвать его из окровавленных рук Луки.

Г Л А В А 3

Ф А Б И А Н О

Возвращаясь в Вегас, всегда хотелось вернуться домой. Я прожил в Неваде почти пять лет. Когда я только приехал, я не думал, что продержусь так долго. Пять лет. Так много изменилось с тех пор, как отец хотел меня убить. Прошлое было прошлым, но иногда воспоминания возвращались, и они были хорошим напоминанием, почему я обязан Римо своей верностью и жизнью. Без него я был бы давно мертв.

Возможно, я должен был предвидеть это после того, как испортил свою первую работу в качестве посвященного Чикагского подразделения. Мне выпала честь патрулировать коридоры в день свадьбы моей младшей сестры Лилианы. Я был взволнован, пока не встретил своих сестер Арию и Джианну с их мужьями Маттео и Лукой, а также Лилиану и кого-то, кто определенно не был человеком, за которого она вышла замуж.

Я сразу понял, что они везут Лилиану с собой в Нью-Йорк, и я также знал, что как член команды, я должен был остановить их. У меня еще не было татуировки, так как мое посвящение не было завершено, но я уже дал клятву наряду. Мне было всего тринадцать. Тогда я был слабым и глупым, и позволил Арии уговорить меня отпустить их. Я даже позволил им прострелить мне руку, чтобы это выглядело убедительно для всех. Чтобы все выглядело так, будто я пытался их остановить.