Тебе почти повезло

Влад не сразу понял смысл вопроса, его мысли то и дело возвращались к необъяснимой смерти Павла Волошина.

— Послушай, Влад, я смотрю, наш разговор тебя не занимает. И вообще, ты как-то не нравишься мне сегодня, совсем не нравишься. У тебя все в порядке?

— Что? — будто очнувшись, спросил он. — Извини, задумался. У меня действительно проблемы. Умер друг. Паша Волошин.

Кистень перестал жевать и, склонив голову к плечу, спросил:

— Волошин… это король автомоек который?

Влад вздохнул.

— Ну какой там король. Но на хлеб с маслом зарабатывал. Я только что узнал. Так что извини, собеседник я сегодня неважный.

— Да… это, конечно… — он задумался на мгновение, затем выпалил: — так я ж с ним пять дней назад в бассейне был! На Степной. Хороший такой бассейн и сауна там приличная. Я, правда, чисто поплавать, а он, по-моему, в сауну тоже заходил… Да, странная штука жизнь. Был жив-здоров… А причина? Сердце?

Влад неопределенно пожал плечами.

— Пока не знаем. Будет экспертиза.

— Я тебе сочувствую, Петрович. Ты крепись. Как говорится, пройдет и это.

Влад грустно усмехнулся и кивнул:

— Тут ты прав.

Рассчитавшись по счету, они вышли на улицу. Кистень вызвал такси и предложил Владу подвезти его до нужного пункта.

— Спасибо, Витя. Я еще пройдусь немного. Мне так легче.

Они обменялись рукопожатиями, и Влад быстрым шагом направился к ближайшему переулку, чтобы сократить путь домой. Ранние зимние сумерки уже опускались на землю, вызывая у Влада очередной приступ удушающей меланхолии. Он шагал по-армейски твердой походкой и мысленно чеканил слова в такт шагам: где-мог-отравиться-Павел, кто-мог-отравить-Павла, за что-отравили-Павла, почему-рядом-нет-Насти…

— Добрый вечер, — прервала его мысли пожилая соседка, с которой он столкнулся в дверях подъезда.

— Что? — невпопад спросил он и тут же, спохватившись, исправился: — Добрый вечер, Анна Аркадьевна. Простите, задумался…

— Ничего страшного, Владислав Петрович. Вы человек творческий. Не иначе новый сюжет обдумывали.

Владу неожиданно захотелось нагрубить ей, но ситуацию спасла дверь, которая вовремя захлопнулась и разделила его с соседкой. Поднимаясь по ступенькам, он продолжил свою речевку, оставив в ней лишь слова про Настю. Действительно, ему сейчас очень не хватало ее. В отношении себя он таких иллюзий не питал. Вряд ли в ее планы входит возвращение к нему в ближайшее время. Мама — святое. Но беда в том, что вместе с мамой в кадре замаячил еще один странный персонаж — неизвестный мужчина в кафе. Коллега по работе? Возможно, но только не из ее редакции.

Он поймал себя на том, что давно стоит перед дверью своей квартиры с зажатым в кулаке ключом. Все потому, что эта дверь теперь — стена, в которую он упирается лбом от безысходности. Просто ему некуда больше идти, но и дома делать нечего. А ведь совсем недавно он любил свою небольшую, но очень уютную квартиру, где все располагало к творчеству — удобная мебель, хороший вид из окна, шкафы с книгами, и Настя — его беспристрастная муза.

Побродив по квартире, Влад остановился возле стола, за которым он обычно работал, провел ладонью по гладкой поверхности, ощутив приятную шелковистость натурального дерева. Работа была смыслом его жизни. И если он в ближайшее время не начнет писать, последствия могут быть, как говорят медики, необратимы. Он сел в кресло, крутанулся пару раз и ухватился руками за ноутбук. Вот он, благословенный сборник человеческих знаний, мудрости и вселенской глупости. От четкой работы этого ящика зависела вся его жизнь. Влад не мог объяснить сам себе, почему писать на бумаге у него никогда не получалось. Дай ему с утра ручку и белый лист, он так и останется к концу дня идеально чистым. С точки зрения психологии это, наверное, имеет свое объяснение, но чисто по-человечески ему было обидно. Будто ущербность какая. А ведь классики перьями скрипели, и с фантазией проблем не испытывали.

Пальцы легли на клавиатуру и вывели заголовок: «Проклятый день». О чем заголовок, он понимал прекрасно, этот день он не забудет никогда, а вот что последует ниже… Сегодня ему предложили написать мелодраму. Смешно сказать. Правда, гонорар далеко не смешной. Вспомнив о сумме на листке, Влад, крякнув, поскреб затылок. Что это за люди? Не блеф ли? Для какой надобности людям киносценарий, если они никогда не смогут сделать из него настоящее кино? Этот Неверов позвонит через три дня, а ответ как-то не вырисовывается. Более того, Влад понимал, что уже завтра он будет склоняться, скорее, к «нет», нежели к «да», потому что подобное предложение выходит за рамки здравомыслия. Хотя, что греха таить, ему никогда не был чужд дух легкого авантюризма.

Вскоре на столе появилась большая чашка кофе, чуть поодаль блюдце с несколькими ломтиками сыра и стопочкой крекеров. Это так, чтобы не отвлекаться на перекусы. Теперь сюжет. Так все-таки мелодрама или детектив? Господа Ракитин с Неверовым держали его за шиворот над пропастью со своим предложением. Вполне может так случиться, что, как сказал этот тип на встрече, новый жанр придется ему по вкусу. Да, теоретически он допускал такой вариант, но только теоретически. А практически… Влад прищурил глаза и представил себе сцену, где он рассказывает об этом предложении, к примеру, сценаристу Резунову, человеку амбициозному и достаточно успешному. Итак, что бы ответил тот? Влад хмыкнул, мысленно увидев выражение лица Резунова. «Да я тебе любую Санта-Барбару накропаю за такие деньги!» — ответил бы он. И ведь точно накропает!

Влад нахмурился и забросил в рот печеньку. Похрустев, запил глотком кофе и тяжело вздохнул. Может, поговорить с Неверовым и перекинуть заказ на Резунова? Нет… похоже, что его мнением в данном случае никто не интересуется. И здесь два варианта — либо он соглашается, либо нет. Тут же неприятно заныло в груди: а есть ли шанс у него на второй вариант? Деньги нужны как воздух.

От мыслей отвлек завибрировавший мобильник. Глянув на экран, Влад подскочил с кресла — Павлов! Собственной персоной!

— Да, слушаю, — едва совладав с голосом, ответил он.

— Влад, добрый вечер, — прохрипел в трубку продюсер. — Слушай, нам бы не мешало с тобой встретиться, есть о чем поговорить. Я про твой сценарий, — он закашлялся.

— Да-да, я понял… вы заболели, Игорь Иванович?

— Есть немного. Ерунда. Ты когда сможешь приехать ко мне в офис? Я сейчас здесь как раз.

— Если вам удобно, через полчаса буду на месте.

— Давай…

Он стоял в каком-то странном оцепенении, не в силах понять, что сейчас испытывает — радость или разочарование. О чем именно собрался говорить Павлов? Как-то весьма туманно он излагал свои мысли. К тому же, чувствовалось, что человек конкретно болен, и рабочие встречи ему вряд ли удобны. Тогда что? Можно предположить, что он, по-видимому, решил принять сценарий или отказать, но не через секретаршу, а при личной встрече. Короче, полгода, объявленные ранее, как-то рассосались. И велика вероятность, что его приглашение — знак хороший. Зачем вызывать его для того, чтобы лишний раз сказать, что работа не устраивает? Нелогично. Влад, словно очнувшись, бросился лихорадочно собираться, не забыв прихватить с собой папку со вторым экземпляром сценария. По дороге он позвонил Лизе и сообщил ей, что, похоже, Павлов, как она и предполагала, все же одумался и решил принять его сценарий.

— Правда? Я очень рада. Но ничего в этом удивительного нет, потому что вы по-настоящему талантливый человек. А разбрасываться талантами ни один режиссер не станет. Я вас поздравляю.

— Ну, поздравлять пока еще не с чем. Вот иду на встречу. Сам позвонил. А хотите, я угадаю, что вы сейчас делаете?

— Я? И что же…

— Улыбаетесь, — рассмеялся Влад.

— Э-э-э… как это вам удалось?

— Все просто. Меняется интонация.

Она засмеялась в ответ.

— Ну да, это ведь элементарно.

— Если все сложится удачно, то мы с вами это обязательно отпразднуем. Вы согласны?

— Пожалуй, у меня нет повода отказаться. Главное, чтобы пророчество сбылось. Буду держать пальцы крестиком.

— Спасибо. Я завтра вам позвоню.

Дом, в котором Павлов снимал довольно просторное помещение для работы, располагался почти в центре города, но при этом в глубине от шумных улиц. Ухоженный тихий двор и старое, сталинских времен здание, реставрированное по современным технологиям — все это привлекало сюда людей обеспеченных, богемных. Насколько было известно, по соседству с Павловым у художника Тимирязева была здесь мастерская, этажом выше жила пианистка Зоя Вересова, которая по большей части находилась на гастролях и домой появлялась в редкие периоды межсезонья.

Было около восьми вечера, когда Влад Семенов подошел к подъезду и попытался набрать номер квартиры на домофоне, но потом заметил, что прибор не светится и, потянув легко поддавшуюся дверь, вошел в плохо освещенный подъезд. Апартаменты Павлова располагались на довольно высоком первом этаже. Подойдя к двери, Влад на время остановился, мысленно пожелал себе удачи и нажал кнопку звонка. Знакомый мелодичный перезвон неожиданно громко раздался совсем рядом. Не услышав шагов, он, спустя некоторое время, позвонил еще раз, затем повторил попытку. Больше трезвонить в чужую дверь было уже неприлично, и Влад достал из кармана мобильник, чтобы выяснить причину. Однако звонить не стал, потому что квартира оказалась вовсе не заперта — тонкая полоска света сочилась по краю двери.

Первое, что пришло на ум — Павлов вышел к соседям и забыл запереть за собой дверь. Постояв немного, Влад все же решил войти.

— Игорь Иванович!

Он подождал. Из глубины квартиры слышался лишь звук работающего телевизора. Сделав несколько шагов по направлению к распахнутым дверям гостиной, он еще раз позвал:

— Игорь Иванович! Вы дома?

Влад в растерянности стоял на пороге комнаты и не очень понимал, что ему дальше делать. Уходить не солоно хлебавши как-то совсем не хотелось, слишком много зависело от сегодняшнего звонка Павлова. Если они с Павловым продолжат работать, как в былые времена, то про эту глупость с мелодрамой можно забыть.

В конце концов, он громко постучал по деревянному наличнику и заглянул в гостиную.

— Игорь Иванович, это я, Семенов!

В ситуации ничего не изменилось. По-прежнему тихо работал телевизор, и никаких других звуков слух Влада не улавливал. Он не сразу понял, почему именно работающий телевизор вдруг так взволновал его. И только потом сработала память — Павлов никогда не смотрел телевизор. Он использовал экран только лишь для просмотра отснятых эпизодов через компьютер.

Не разуваясь, он прошел в комнату и осмотрелся вокруг. Из-за спинки дивана, стоявшего почти по центру комнаты, виднелась макушка Павлова. Он сразу узнал всклокоченные седые кудри режиссера, которые, казалось, совершенно не подчинялись расческе. Уснул что ли? — подумалось ему, хотя по своим внутренним ощущениям он уже понимал, что это не так. Во рту вдруг пересохло, и в ногах появилась предательская слабость. Обойдя диван вокруг, он остановился напротив известного продюсера и режиссера Игоря Павлова, остекленевшие глаза которого безразлично смотрели на гостя, рот был широко открыт, неестественный румянец во всю щеку и при этом синюшный подбородок не оставляли шансов на то, что этот человек жив.