Ладамтам

СЛЕПОЙ КАЛИРОЙДА

Калиройда точно знал, что встретив мудреца, святого, шамана, прорицателя или даже ангела — склонит голову и станет слушать каждое слово. Он не попробует спорить, не посмеет перебивать, не усомнится в истинности. Он был уверен в том, как вести себя, случись ему натолкнуться на бородатого учителя, к которому за мудростью идут со всех концов земли. Он ждал этой встречи и искал.

А бог спустился к нему в теле девчонки. Она вела себя не так, как подобает посланнику свыше, она говорила то, что он не готов был принять, выводила из себя и меняла маски, как в разгар карнавала. Она торопилась не в пример размеренным старцам, громко хохотала — что никак не вплеталось в образ мудрой прорицательницы, и даже пила неразбавленную настойку — какая там святость! Она не колотила в бубен, предпочитая перебирать струны, не пела мантр, у неё даже не было крыльев. Ну, как не было — были, но глазами их не увидеть. Она обнимала его ими по ночам, спасая от призраков отчаянья. Чувствуя ладонями липкий ночной ужас и заслоняя светом.

Бог и не думал приходить в ожидаемом образе. Он никогда так не делает. Просто ему нужно было понять, готов ли ждущий увидеть то, о чем просит, или слеп настолько, что нужна явная атрибутика?

Бог являлся ободранными котами, а Калиройда спешил мимо. Бог тянул костлявые руки нищих, ругавшихся последними словами, а Калиройда сторонился. Бог забирал тех, кто прежде любил Калиройду, но он не замечал. Бог был во всех самых неожиданных видах. Самыми неподходящими людьми, самыми назойливыми мухами. Калиройда не видел. Он слепо искал не того и не там.

И однажды с его дороги вдруг исчезли все случайные коты и оборванцы. И девчонка сложила крылья за спину.

И Бог ушёл на любимую верхотуру пить горячий шоколад. Калиройда был не готов.