Бледнокровная Луна

— Подожди… Расскажи мне о своем… Об Гуннунгагапе.

Мы находились на небольшом галечном острове. Было слышно, как огромные приливные волны бились о берег и проходящая сквозь гальку вода, напивала устрашающую мелодию. Синекожая проводница остановилась, я видела, как ее последний левый глаз со светящимся в темноте белым зрачком метался, перепрыгивая то с меня, то на пучину и обратно. В какой-то момент, ее взгляд остановился на пучине. Я поспешила позвать ее еще раз и повторила: «Я не желаю тебе зла, поэтому и помогла тебе сбежать от алчущих кровь пиявок».

Синекожая села, как можно дальше от меня и стала говорить:

— После появление в мире снов Гуннунгагапа жители сна почти полностью вымерли во время борьбы с чудовищами. На Великой Равнине остались свидетельства последней битвы.

— Я видела воткнутые мечи в землю…

— Так принято хоронить боевых товарищей, — ответила синекожая девушка.

— А Красный Рыцарь?

— Он! — яростно воскликнула моя проводница. — Он воплощение нашего поражения. Меня еще не было, когда произошла последняя битва, но после нее появился Он! Красный Рыцарь — надзиратель и палач, который стальной пятой держит оставшихся в повиновении.

— А создания, с которым боролся твой народ? — спросила я.

— Дети Гуннунгагапа. Они отделились от его плоти.

Мне трудно было поверить в то, что Луна могла уничтожить целую расу, человекоподобных существ, но со временем, я поняла, что проводница рассказала мне чистую правду.

Я познакомилась с синекожей проводницей, ее звали — Телла, она пояснило, что ее имя означало «защищающая» или «погибель» на древнем языке снов.

— Герталла, как ты попала в полусон? — спросила я.

— Мы живем в мире сна, полусон — наполовину доступен нам, поэтому я могу воплотиться здесь только наполовину.

— Наполовину? — удивилась я, поняв ее слова буквально. Телла загадочно улыбнулась и пояснила, что девушки из сновидений настолько прекрасны, что в полусне их истинная красота видна только на половину. Я усмехнулась. Теперь мне кажется, что Герталла окончательно успокоилось.

— Ты можешь провести меня домой?

— Домой? — удивилась она, не поняв моего вопроса. Вообще было странно, что мы разговаривали на одном языке, но видимо это позволял полусон.

— Дом — место в котором ты чувствуешься себя в безопасности, — я постаралась объяснить.

Лаувейя многозначительно кивнула и ее взгляд устремился куда-то в даль.

— Альмеда, у меня нет «дом», но мы должны идти, иначе в колодце нас найдут!

— Как нам выбраться? — спросила я.

Лаувейя объяснила, что вернуться на поверхность теперь для нас практически невозможно. Место, которым я назвала Колодцем, на самом деле, было дном древнего сонного океана, пучины которого находятся глубоко во сне, а прибой омывает основание моего полусна. Мы оказались в этом месте во время прилива (так как Луна была в зените полусна), поэтому многие дороги в подземелье были затоплены. Существует способ быстрого перемещения во сне при помощи зеркал, но Лаувейя боялась, что в следующий раз зеркало украдет у нее сердце или мозг. После раздумий я вспомнила о красном камне — сосредоточение моего кошмара. Когда я показала Телле красный камень, она моментально замерла, ее лицо исказилось от отвращения.

— Это… — начала говорить я, но Лаувейя закончила:

— Сосредоточие кошмара. Гибель жителей сна связано с появлением такого камня в нашем мире. Гуннунгагап пытается вторгнуться и в ваш мир?

И тут я все поняла. Красный Рыцарь и Луна помогали мне для того, чтобы я вернулась в реальность и вместе с моим возвращением на Землю могли проникнуть орды слепых алчущих крови созданий. Уже сейчас отпрыскам Гуннунгагапа удается проникнуть в долину Аликато. Я вспомнила об охотниках рода Дэнеску, с которыми я однажды повстречалась, и об их печальной судьбе. Но почему Красный Рыцарь помогал Карнелу и Флорину в борьбе с чудовищами? И что случилось могилой Пабло, куда исчез Рауль и Луис? Оставалось так много вопросов без ответов.

— Давай разломаем его скорее! — воскликнула Лаувейя.

— Тогда мы рухнем в пустоту, — ответила я, на мгновение мне показалось, что я уже ломала рубин, но будто во сне.

— Разве ты не хочешь спасти свой народ от гибели? — с недоумением спросила Лаувейя.

Воспоминания, словно волны прибоя, бились о мое сознание, и я ощутила охватившее меня погружения в пустоту, словно в ледяную воду, снова пережила разрыв мыльного пузыря полусна и свое бесконечное падение в пустоту. У меня не хватало духа разрушить кристалл и обрести семя на это снова.

— Лаувейя, я решила оставить разрушение кристалла на самый крайний случай. Нельзя терять надежду на спасение, — ответила я.

— Ты не понимаешь, если ты вернешься в реальность, то твой мир Гуннунгагап. И с твоим миром произойдет тоже самое, что произошло и с моим!

Вдруг меня осенило:

— Что если разломать рубин внутри сна?

Синекожая проводница с непониманием глядела на меня.

— Во сне?

— Да!

— Я не знаю… Полусон распадется…

— И?!

— Возможно, останки кристалла превратятся в подобие канала, через который пустота будет поглощать все вокруг.

— Возможно ли, что Гуннунгагап провалиться в пустоту и мир снов снова станет свободным?

— Альмеда, — прошептала Лаувейя, снова глядя в темноту вод океана. — ведь мир снов тоже может исчезнуть в пустоте.

***

Следуя за взглядом Лаувейи, вместо неспешной прибойной волны, я увидела, как в лунном свете, расплывалось черное пятно. Лаувейя взвизгнула, когда увидела многорукое создания извивавшееся в воде. Я не сразу поняла, что за создание предстало перед нами, но моя спутница отреагировала быстрее, и схватив меня за руку, Лаувейя потащила меня по тонкой линии гальки в сторону берега. Дорога была далека от прямой линии и нам пришлось по полукольцу бежать в полумраке. Обернувшись я увидела, как над водой поднялись невысокие бурлящие чернотой столбики, напоминавшие пальцы огромного человека, который медленно поднимал свою ладонь из воды. И тут я поняла, что за создание мы встретили. Чернота, погубившее охотников Дэнеску и всех жителей деревни Монтекурто, пришла за мной. С каждым нашим шагом над водой быстро формировался объект, напоминавший все больше гигантскую руку, собранную в кулак. Оно собиралось схватить меня!

Тут я вспомнила о Багровой розе, но если я воспользуюсь им, то окажусь снова в полусне, а Лаувейя останется один на один с этим созданием. Я не могла себе позволить оставить Лаувейю, потому что она была сейчас единственным мои шансом на спасение и возвращение в реальный мир.

Мы приближались к берегу, водопад оказался далеко позади, но рокот падающей воды доносился до нас и напоминал рокот приближающегося паровоза. Я боялась, что чудовищного размера рука уже сформировалась и была готова к рывку! Лаувейя бежала вперед, в полумраке она видела гораздо лучше меня, поэтому я полностью доверилась ей. Мы уже оказались на берегу, когда я услышала нарастающий вой приближавшегося предмета, мне не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, что означал этот гул. Мы вбежали в расщелину и вместо темноты я увидела разливавшие в разные стороны цветные искры, ветер дул в спину.

И тут я ощутила пронзительную боль: что-то вцепилось в меня сзади! Теперь меня разрывали две силы: одна тянула вперед, дальше в открывшуюся расщелину, вторая тянула меня назад — в океан, к гибели. Сила, тащившая меня обратно, стала побеждать и утягивать меня обратно. Я развернулась, достала пистолет, в котором остался последний заряд и выстрелила.

Борьба продолжалась недолго, и я провалилась в расщелину.

Я почувствовала, как меня тащили за руку по земле. Мир был в тумане, когда мне удалось приподнять голову. Каждый рывок вперед сопровождался приступом новой боли в спине и в правом боку. Из пелены всплыло лицо Лаувейи; она что-то спрашивала у меня, но я не понимала вопроса. Кружилась голова, я больше не ощущала свое тело ниже пояса. Тень Лаувейи внезапно увеличилась, к ней присоединились еще несколько незнакомых синекожых лиц. Они о чем-то спорили и каждый наклонялся ко мне, внимательно всматриваясь в мое лицо. Я снова погрузилась в липкую темноту, отчего-то очень знакомую.

***

Я открыла глаза, но не смогла пошевелиться, потому что была крепко привязана к кровати. Комната, в которой я оказалась, очевидно, находилась под землей, потому что ее стены были выбиты в цельном куске скалы. Я была накрыта теплым одеялом, сделанное из шерсти диковинного зверя. Одеяло было похоже на гигантское звездное полотно. Страшно было представить, какому существу принадлежала эта шкура. Шкура прикрывала мое тело, и я не видело последствий удара в спину. Ноги повиновались моей воле, что меня обрадовало. «Мы воспользовались тайной тропой народа сна» — догадалась я, размышляя об искрах и силе, которая втащила меня в расщелину. Боль в спине и в боку не исчезли, но стали значительно слабее и тупее. Казалось, что меня оставили на кровати, чтобы я отдохнула, но для чего приковали? Мое пробуждение обнаружили и в комнату вошел синекожий пожилой мужчина, вслед за ним вошла и Телла.

— Зачем меня связали? — спросила я.

— Так было нужно, — ответил вместо нее пожилой мужчина.

— Альмеда, у меня есть для тебя плохие новости, — начала говорить Телла.

— Быстрее же, говори в чем дело! — воскликнула я, предчувствуя беду. Загадочность и молчание пугали меня все сильнее.

— Ты получила страшное ранение, — продолжила Телла. — из-за которого ты скоро погибнешь.

— Этого не может быть, я ведь нахожусь во сне. Как такое возможно?

— Твою душу поразила Черная Гниль… Мне проще показать, — сказав это, Телла медленно сдвинула шкуру и я увидела ужасное. Черная субстанция поднималась вверх по моему бедру. Она пульсировала и поблескивала в свете фонарей.

— Неужели для меня нет спасения?! — отчаянно воскликнула я.

— Альмеда, меня зовут Тофрин, я отец Теллы, — заговорил пожилой мужчина. — ты, кажется, не понимаешь всей серьезности своего положения. Твое тело в порядке, но душа прогнивает. От этого нет спасения, но, чтобы спасти тебя от жуткой смерти, мы пришли предложить тебе спасение…

Вдруг я вспомнила подобные следы на старом охотнике. Карнел Дэнеску был заражен этой же самой болезнью!

— Просто отпустите меня.

— Мы не можем, — ответила Телла. — если мы не уничтожим Черную Гниль, она расплодиться во сне.

Говорить было не о чем, я откинулась на кровати, закрыла глаза и представила поле, освещенное лунным светом, на котором просыпалась уже столько много раз, но ничего не происходило. Все оставалось на месте, и я все также была привязана к кровати. «Глупая попытка», — подумала я.

— Но есть одна старая легенда, — заговорил Торфин. — в ней говориться о девушке, которая отправилась в Железный Лес, чтобы переродиться.

— Отец, ты же не серьезно? — произнесла Телла. — Еще никто из смертных не вернулся из того леса. Ты посылаешь Альмеду на смерть!